Простак умолк и заморгал, словно очнувшаяся сомнамбула.
— Я рехнулся, — проговорил он. — Мы же не океанский лайнер покупаем. Мы покупаем отель. Разорви это письмо. Лучше быстренько поцелуй меня на дорогу и… вперед, к великим свершениям!
В комнатушке мистер Леман приводил еще один, совершенно убийственный, довод:
— Да, вот! В романе героя звали Джордж, а в пьесе его зовут Гарольд…
Но Динти и Простак его не слышали. Они были на пути в «Уголок».
Рассказы
Страшная тайна. Перевод Н. Трауберг
Лирический приступ. Перевод Н. Трауберг, А. Азова
Автора! Перевод А. Притыкиной, Д. Притыкина
Не на того напал. Перевод А. Притыкиной, Д. Притыкина
Грошовый миллионер. Перевод С. Никонова
Бить будет Катберт. Перевод А. Азова
Игрушки рока. Перевод Н. Трауберг
Неприятности в Тадстли. Перевод Н. Трауберг
Кошки, кошки! Перевод Н. Трауберг
Дживс готовит омлет. Перевод А. Круглова
Пиллингшот открывает счет. Перевод А. Притыкиной, Д. Притыкина
Переплавлены в горниле. Перевод Н. Трауберг
Джордж и Альфред. Перевод Н. Трауберг
Курортный роман. Перевод П. Трауберг
Ода колледжу. Перевод Н. Трауберг
Редактор Н. Трауберг
СТРАШНАЯ ТАЙНА
Один Трутень лежал в больнице со сломанной ногой, поскольку попытался проехать на спортивной машине через Мраморную арку, и его добрый собрат заглянул к нему, чтобы поделиться сплетнями. Немощный Трутень играл с сестрой в шашки, и гость его, присев на постели, поел винограда. Тогда больной спросил, как дела на свете.
— Ну, что ж, — отвечал посетитель, — лучшие умы клуба бьются над страшной тайной.
— А в чем дело?
— Ты что, не слышал?
— Ни слова.
Гость удивился, и настолько, что проглотил две виноградины.
— Да Лондон ходит ходуном! Обычно считают, что тут не без четвертого измерения. Сам знаешь. Случится что-то странное, спросишь кого-нибудь умного, а он покачает головой и скажет: «А, четвертое измерение!». Странно, что ты ничего не слышал.
— У меня еще никто не был. Так в чем дело? В чем тайна?
— В шляпах.
— То есть как?
— А так. Перси Уимболт и Нельсон Корк купили по цилиндру.
Страдалец умудренно кивнул.
— Ясно. Один купил Перси, другой — Нельсон.
— Вот именно. Один плюс один — два.
— А в чем же здесь тайна?
— В том, что Элизабет Ботсворт и Диане Пентер шляпы не понравились.
— Это бывает.
— Они же от Бодмина. Старадлец подскочил.
— Как?
— А вот так.
— Не волнуйте пациента, — сказала сестра, до сих пор в разговор не вступавшая.
— О, сестра, сестра! — сказал больной. — Вы плохо расслышали. Если бы вы расслышали хорошо, вы бы узнали, что Перси Уимболт и Нельсон Корк купили цилиндры у Бодмина — да-да, у Бод-ми-на, — и те им не подошли. Это невозможно.
Говорил он пламенно, и гость кивал. Часто говорят, что молодое поколение ни во что не верит, но это не так, оно верит в шляпы от Бодмина. Как говорится, одна из вечных истин. Признайте, что такая шляпа дурна, и вы на прямом пути к сомнению, расколу и хаосу.
— Естественно, — продолжал гость, — Перси и Нельсон стояли насмерть.
— Насмерть?
— Да. Стояли.
— Вы не расскажете с начала? — осведомилась сестра.
— Охотно, — отвечал гость, подкрепляясь виноградом. — Держитесь, сестрица.
— Так страшно?
— Еще бы! С начала и до конца.
Надо вам знать, друг мой сестрица (сказал гость), что Перси Уимболт и Нельсон Корк должны быть очень осторожны. Они не могут просто напялить любой колпак. Перси дороден, высок, и голова у него арбузом; Нельсон изящен, и голова его больше напоминает орех.
Тем самым, вы признаете, что угодит им лишь истинный мастер, а потому они ходят к Бодмину. Помню, Перси сказал, что верит в Бодмина, как юный священник — в епископа, и не сомневаюсь, что Нельсон сказал бы то же самое, если бы додумался.
В то утро, с которого я начинаю свой рассказ, они встретились у входа в святая святых.
— Привет, — заметил Перси. — Шляпу покупаешь?
— Да, — отвечал Нельсон. — И ты тоже?
Перси кивнул, оглянулся и еле слышно прибавил:
— Есть причины!
— Интересно! — сказал Нельсон. — И у меня они есть. Перси снова огляделся и еще понизил голос.
— Нельсон, — спросил он, — ты знаешь Элизабет Ботсворт?
— Естественно.
— Хороша, э?
— Не без того.
— Я бы сказал, прекрасна.
— Вот именно.
— Да-да! Хрупкая, нежная, миниа… — ну, как это? Словом, ангел в человеческом образе.
— А они не все в человеческом образе?
— Думаешь, все? — откликнулся Перси, нетвердый в ангелологии. — Ладно, — он покраснел, — я ее люблю. Мы встретимся в день скачек, и я очень надеюсь на эту шляпу. До сих пор мы встречались только в усадьбах, и она меня в цилиндре не видела.
— Вот это совпадение! — удивился Нельсон. — Я покупаю шляпу по той же самой причине.
Перси содрогнулся и выпучил глаза.
— Чтобы пленить Элизабет Ботсворт? — вскричал он.
— Нет-нет, — утешил его Нельсон. — Что ты! Мы с ней большие друзья, но и только. Я хочу поразить своей шляпой ту, кого люблю.
— Кто это? — заинтересовался Перси.
— Диана Пентер, внучка моей крестной. Странное дело! Мы знакомы с детства, можно сказать — вместе выросли, но я только сейчас в нее влюбился. Что там, я ее боготворю от самой макушки до дивных ножек.
Перси немного подумал.
— Да, большое расстояние. Мы с Дианой очень дружим, она прелестна, но немного высока, ты не считаешь?
— Это мне и нравится. Она — как статуя. Нет, как греческая богиня. И потом, ты тоже высоковат для Элизабет.
— Да, — признал Перси.
— В общем, я ее люблю, черт меня подери! Люблю, люблю, люблю. И мы с ней завтракаем в первый день скачек.
— В Аскоте?
— Нет. Она не выносит лошадей, и я сам туда не поеду.
— Вот это любовь, — признал Перси.
— Мы встретимся у крестной, на Беркли-сквер. Надеюсь, вскоре после этого ты прочитаешь в «Морнинг Пост» интересное сообщение.
Перси протянул руку. Нельсон пылко ее пожал. И они вошли в мастерскую. Бодмин обмерил их собственными руками и обещал прислать цилиндры в оговоренный срок.
Перси Уимболт — не из тех, в ком можно заподозрить нервы, но между Бодмином и завтраком он буквально трепетал. Ему чудились страшные беды, настигающие шляпу; и, честно говоря, он не ошибся. Позже он решил, что есть в нем что-то мистическое.
Случилось вот что. Трепеща, он плохо спал и накануне рокового дня вскочил в половине одиннадцатого, а там — подошел к окну, посмотреть, как погода. И кровь его замерла в жилах.
Внизу, прямо под ним, ходил по тротуару юнец в униформе Бодмина и другой, тоже противный, в обычной одежде. На голове у низких созданий чудом удерживались цилиндры, а к перильцам газона прислонились две картонных коробки.
Поскольку только что Перси видел во сне, что он стоит в своей шляпе перед лорд-мэром, и тот внезапно бьет по ней булавой, обращая тем самым в лепешку, можно подумать, что он был готов ко всему. Но нет, он не был. Он буквально взвился. Точнее, сперва он оцепенел, мысля о том, что всегда подозревал в гнусном юнце дух нигилизма, равно как и повадки, неуместные на такой службе, а уж потом взвился и страшно закричал.
Крик его подействовал на юнцов, как хорошая бомба. Вот они ходят, красуются, балансируя шляпами, а вот — уже нет ничего, кроме коробки у входа. Перси понес ее наверх, благоговейно открыл, дрожа от страха, но все было в порядке. Мерзкий юнец пал низко, но шляпы не уронил.
Словом, все было в порядке, и наутро, отполировав цилиндр пивом, Перси надел ботинки, гетры, брюки, рубашку, воротничок, узорный жилет, пиджак, повязал сдержанно-серый галстук, вдел в петлицу старую добрую гардению и отправился в такси к своей даме. Вскоре он узнал, что она сейчас выйдет, что и произошло.
— Привет, привет! — сказал Перси.
— Привет, — сказала и Элизабет.
Естественно, до этой минуты гость стоял без шляпы, а тут ее надел, чтобы показать в должном свете. Очень тонкий маневр. В такси — уже не то, в такси все цилиндры одинаковы.
Итак, Перси надел шляпу, сверкнув взором, и стал ждать аплодисментов.
Однако Элизабет не захлопала маленькими ручками и не затанцевала от восторга. Взамен всего этого она издала звук, который издает колоратурное сопрано, если подавится костью.
Потом, поморгав, она взяла себя в руки.
— Прости, — проговорила она. — Так, минутная слабость. А вот скажи мне, когда у вас премьера?
— Премьера? — удивился Перси.
— Ну, в мюзик-холле. Ты будешь петь комические куплеты? Перси удивился еще больше.
— Я? Нет. Какие куплеты?
— Понимаешь, я думала, ты хочешь испытать костюм на собаке. Иначе зачем тебе шляпа не твоего размера?
— Эта шляпа? — ахнул Перси.
— Да, эта самая.
— Она от Бодмина.
— Откуда хочешь. Все равно это — позорище.
Тут он решил, что, живя в деревне, она не привыкла к священному имени «Бодмин».
— Вот что, — мягко сказал он, — слушай и пойми. Эту шляпу сделал Бодмин, известный всему миру. Он сам обмерил мне голову и обещал полный успех.
— То-то я чуть не упала.
— Если Бодмин что-то обещает, — продолжал Перси, борясь с неприятным подозрением, — он выполняет обещание. Шляпа — шедевр. Назвать ее как-нибудь иначе все равно что… Нет, не могу придумать ничего достаточно страшного.
— А я могу. Вот эта самая шляпа. Прямо Чарли Чаплин! Да, Перси, шутки я ценю, но нельзя же мучить животных. Представь, как испугаются лошади!
Поэты и прочие писатели часто говорят о любви с первого взгляда; но бывает и наоборот. Только что Элизабет была для Перси прекрасной дамой, и вот, она — жалкое созданье, с которым лучше не общаться. Многое можно выдержать от женщин. Он сам выдерживал личные обиды. Но осуждать Бодмина… ну, знаете!