Словно в забытьи, Бредбери вышел из комнаты и направился в свой кабинет. Ему хотелось побыть одному и хорошенько подумать.
На столе лежала вечерняя газета. Бредбери машинально взял ее в руки и взглянул на первую страницу. Радостный крик сорвался с его уст.
Он вскочил и помчался к жене, сжимая газету в руках.
— Что вы на это скажете? — громогласно спросил Бредбери.
— Мы много чего много о чем можем сказать, — ответила миссис Мейплбери.
— Что там, Бредбери? — поинтересовалась жена.
— Боюсь, мне придется уехать на пару дней. Ужасно неприятно, но так уж вышло. Я непременно должен быть там.
— Где?
— Да, где? — спросила миссис Мейплбери.
— В Синг-Синг. В газете пишут, что завтра и послезавтра состоится торжественное открытие нового стадиона. Соберутся все люди моего круга, так что я тоже должен поехать.
— Должен, да?
— Непременно должен. Будет не по-товарищески, если я не приеду. Назначена игра с Йейлем, а потом праздничный банкет. Не удивлюсь, если меня попросят произнести речь. Да ты не волнуйся, дорогая, — сказал Бредбери, нежно целуя жену, — я вернусь совсем скоро.
Бредбери резко повернулся к миссис Мейплбери.
— Вы что-то сказали? — холодно спросил он.
— Нет, ничего.
— Значит, мне показалось.
— Я просто вдохнула. Если вам жалко для меня воздуха, так и скажите.
— Попрошу вас больше так не делать, — процедил Бредбери.
— В таком случае я задохнусь.
— Вот-вот, — ответил Бредбери Фишер.
Многие миллионеры, подобно Бредбери, посвящали лучшие годы жизни притеснению вдов и сирот и лишь потом открывали для себя гольф. Любой из них позавидовал бы бурной радости, которую испытывал Бредбери два дня спустя. Исполнились все его мечты. Он был на седьмом небе от счастья. Проще говоря, Бредбери вернулся домой, прижимая к груди небольшой жестяной кубок стоимостью в три доллара, выигранный им в упорной борьбе у тщедушного одноглазого джентльмена, что был его соперником по финальному матчу шестой лиги на открытом чемпионате гольф-клуба «Сквоши Холлоу».
Сияя, Бредбери вошел в дом.
— Тра-ла, — мурлыкал он, — тра-ла-ла.
— Прошу прощения, сэр? — переспросил Воспер, встретивший хозяина дома у двери.
— Что? А, ничего. Просто тра-ла.
— Очень хорошо, сэр.
Бредбери Фишер оглядел Воспера. Пожалуй, впервые он почувствовал, что на самом деле Воспер необыкновенно славный малый. Прошлые обиды позабылись, и Бредбери заулыбался Восперу, как восходящее солнце.
— Воспер, — спросил он, — какое у вас жалованье?
— Сожалею, сэр, — ответил дворецкий, — однако в настоящий момент я не готов предоставить вам точные сведения. Если желаете, я справлюсь в своих записях.
— Не нужно. Сколько бы там ни было, отныне вы получаете вдвое больше.
— Благодарю вас, сэр. Я полагаю, вы передадите мне письменное уведомление на этот счет.
— Хоть двадцать.
— Одного будет достаточно, сэр.
Бредбери галопом промчался мимо дворецкого и устремился к жене. Та была одна.
— Мама легла спать, — пояснила она, — голова заболела.
— Ну и ну, — ответил Бредбери. Все складывалось как нельзя лучше, — до чего приятно вернуться домой.
— Хорошо повеселился?
— Отлично.
— Встретил всех старых приятелей?
— До единого.
— И речь на банкете произнес?
— Я-то? Все закатывались от смеха под столы.
— Большой, наверное, банкет был?
— Не то слово.
— А как прошел матч?
— Лучше не бывает. Наши выиграли. Номеру 432986 перед самым свистком удался результативный проход на сто десять ярдов.
— Правда?
— А это, поверь, не так-то просто, особенно в кандалах.
— Бредбери, — сказала вдруг миссис Фишер, — где ты был все это время?
Сердце Бредбери замерло на мгновение. Жена вдруг стала один-в-один похожа на тещу. Впервые в жизни он поверил, что она действительно приходится дочерью миссис Мейплбери.
— Как где? Я же говорю.
— Бредбери, — сказала миссис Фишер, — скажи мне одно. Ты видел сегодняшние газеты?
— Знаешь, я встретил столько старых друзей и все такое, как-то до газет руки не дошли.
— Тогда ты не знаешь, что торжественное открытие нового стадиона в Синг-Синг отложено из-за эпидемии свинки в тюрьме.
Бредбери напряженно сглотнул.
— Не было никакого банкета, никакого футбола и встречи выпускников. Так где ты был, Бредбери?
Бредбери снова сглотнул.
— А ты ничего не путаешь? — спросил он, придя в себя.
— Нет.
— Может, это где-нибудь в другом месте?
— Нет.
— Синг-Синг? Так и пишут?
— Да. Итак, Бредбери, где ты был целых два дня?
— Я… ну..
Миссис Фишер сухо кашлянула.
— Я спрашиваю из чистого любопытства. Все, конечно же, выяснится на суде.
— На суде?!
— Естественно, я намереваюсь немедленно обратиться к своему адвокату.
Бредбери вздрогнул.
— Не надо!
— А ты как думал?
Дрожь пробрала Бредбери с головы до ног. Он чувствовал себя еще хуже, чем когда его соперник по финалу неожиданно выиграл восемнадцатую лунку, тем самым сравняв счет в матче и добившись переигровки.
— Я все расскажу, — пролепетал он.
— Да?
— Дело вот в чем.
— Так.
— Ээ… вот в чем. То есть, как это.
— Что дальше?
Бредбери стоял, не зная, куда девать руки и стараясь не встречаться с женой глазами.
— Я играл в гольф, — еле слышно произнес он.
— Играл в гольф?
— Да. — Бредбери помолчал. — Не в обиду будет сказано… то есть, любой на моем месте счел бы за честь… но так уж я странно устроен, ангел мой, — просто не мог больше играть с тобой. Конечно, я сам виноват, но так уж вышло. Еще один день, и я начал бы бросаться на людей, а, глядишь, и покусал бы кого. Вот я подумал, и чтобы не обижать тебя, прибег, так сказать, к военной хитрости. Говорил тебе, что хожу на работу, а сам ездил играть в «Сквоши Холлоу».
— И ты был там вчера и сегодня? — воскликнула миссис Фишер.
Несмотря на деликатность ситуации, к Бредбери вернулось бьющее через край возбуждение.
— Я-то? — выкрикнул он. — Клянусь твоей соболиной шубой! Да я кубок выиграл!
— Ты? Кубок?
— Клянусь твоими бриллиантами, выиграл! Смотри, — сказал Бредбери, отломав ножку от антикварного стола, — знаешь, что случилось в полуфинале? — Он вцепился в ножку хватом Вардона.[74] — Значит, я здесь, метрах в пяти от грина. Соперник играет, как черт. Я не отстаю. Скажешь, я думал о ничьей? Как бы не так. Спокойно так подхожу к мячу, легонечко бью, и, хочешь, верь, хочешь, нет, но мяч остановился только в лунке.
Он осекся, поняв, что, пожалуй, отвлекся от главной темы разговора.
— Милая, — с жаром продолжил Бредбери, — не сердись. Может, попробуем еще разок, и все устроится. Дай мне шанс. Сыграем завтра раунд? Возможно, к твоему стилю просто нужно привыкнуть. Мне ведь и маслины не понравились с первого раза. И виски. Икра тоже. Вот если…
Миссис Фишер покачала головой.
— В гольф я больше не играю.
— Но послушай…
Она нежно посмотрела на Бредбери, едва не плача от счастья.
— Я была несправедлива к тебе, Бредбери. Так глупо подозревала тебя.
— Ну, ничего, ничего, — ответил Бредбери.
— Это все мама. Она ввела меня в заблуждение. Бредбери было, что сказать о теще, однако он предпочел воздержаться.
— Значит, ты простишь мне, что я удирал из дома и играл в гольф?
— Конечно.
— Может, и правда, сыграем завтра?
— Нет, Бредбери, в гольф я больше не играю. Воспер убедил меня бросить.
— Что?!
— Он как-то увидел мою игру, а после подошел и сказал — очень вежливо и почтительно, — что это не должно повториться. В самых изысканных выражениях он объяснил мне, что я устраиваю цирк на поле и этому безобразию нужно положить конец. Так что больше никакого гольфа. Но ничего. Воспер говорит, что мою одышку можно вылечить массажем. Я наняла массажистку, и кажется, мне уже лучше.
— Где Воспер? — хрипло спросил Бредбери.
— Ты ведь не станешь ругать его, Бредбери? Он такой чувствительный.
Но Бредбери уже не было в комнате.
— Вы хотели видеть меня, сэр? — спросил Воспер, войдя в византийскую курительную несколько минут спустя.
— Да, — ответил Бредбери. — Воспер, я человек простой и многого не знаю. Поэтому не обижайтесь, если я что-нибудь не так скажу.
— Ни в коем случае, сэр.
— Воспер, герцог когда-нибудь пожимал вам руку?
— Всего один раз, сэр, зал был не очень хорошо освещен и он принял меня за епископа.
— А ничего, если я вам сейчас пожму руку?
— Безусловно, сэр, если вам угодно.
— Я так благодарен вам, Воспер. Миссис Фишер говорит, что вы посоветовали ей бросить гольф. Воспер, если бы не вы, я мог сойти с ума.
— Весьма приятно слышать, сэр.
— Ваше жалованье утроено.
— Большое спасибо, сэр. Кстати, если позволите… Я хотел бы кое-что сказать вам, сэр.
— Все, что угодно.
— Это касается миссис Мейплбери, сэр.
— Что такое?
— С вашего позволения, сэр, она едва ли понравилась бы герцогу.
Внезапная догадка вспыхнула в мозгу Бредбери.
— То есть?.. — запнулся он.
— На мой взгляд, сэр, миссис Мейплбери должна уехать. Я ни в коем случае не критикую миссис Мейплбери, сэр. Однако она определенно не понравилась бы герцогу.
Бредбери вдохнул полной грудью.
— Воспер, — сказал он, — чем больше я слышу об этом вашем герцоге, тем больше он мне нравится. Вы и впрямь думаете, что он поставил бы крест на миссис Мейплбери?
— Вне всяких сомнений, сэр.
— Потрясающий. Потрясающий человек. Она уедет завтра же, Воспер.
— Большое спасибо, сэр.
— Воспер…
— Сэр?
— Ваше жалованье учетверяется.
— Весьма благодарен, сэр.
— Тра-ла, Воспер!
— Тра-ла, сэр, — ответил дворецкий.
УДАЧЛИВЫЙ СТИФФЕМ
Бар «Трутней» был битком набит. Прошел слух, что Мартышка ставит выпивку, а такой человек всегда может рассчитывать на одобрение собравшихся. Трутни буквально толкались, и воздух дрожал от криков, которые издают сильные мужчины, видя, что их коктейль вот-вот прольется.