Вопрос, почему этот свободный рабочий противостоит в сфере обращения владельцу денег, не интересует владельца денег, который находит рынок труда в готовом виде как особое подразделение товарного рынка. И нас он пока интересует столь же мало. Мы теоретически исходим из фактического положения вещей, так же как владелец денег исходит из него практически. Одно во всяком случае ясно. Природа не производит на одной стороне владельцев денег и товаров, а на другой стороне владельцев одной только рабочей силы. Это отношение не является ни созданным самой природой, ни таким общественным отношением, которое было бы свойственно всем историческим периодам. Оно, очевидно, само есть результат предшествующего исторического развития, продукт многих экономических переворотов, продукт гибели целого ряда более старых формаций общественного производства.
И те экономические категории, которые мы рассматривали раньше, так же носят на себе следы своей истории. Существование продукта в качестве товара предполагает определенные исторические условия. Чтобы стать товаром, продукт должен производиться не как непосредственное средство существования для самого производителя. Если бы мы пошли дальше в своем исследовании и спросили себя: при каких условиях все или, по крайней мере, большинство продуктов принимают форму товара, то мы нашли бы, что это происходит лишь на основе совершенно специфического, а именно капиталистического способа производства. Но такое исследование выходило бы за рамки анализа товара. Товарное производство и товарное обращение могут иметь место и тогда, когда подавляющая масса продуктов предназначается непосредственно для собственного потребления, не превращается в товары, и, следовательно, общественный процесс производства далеко еще не во всем своем объеме подчинен господству меновой стоимости… Если мы остановим свое внимание на деньгах, то увидим, что они предполагают известный уровень товарного обращения. Различные формы денег — простой товарный эквивалент, или средство обращения, или средство платежа, сокровище и мировые деньги — указывают, смотря по различным размерам применения и сравнительному преобладанию той или другой функции, на весьма различные ступени общественного процесса производства. Тем не менее, как показывает опыт, достаточно сравнительно слабого развития товарного обращения, чтобы могли образоваться все эти формы. Иначе обстоит дело с капиталом. Исторические условия его существования отнюдь не исчерпываются наличием товарного и денежного обращения. Капитал возникает лишь там, где владелец средств производства и жизненных средств находит на рынке свободного рабочего в качестве продавца своей рабочей силы, и уже одно это историческое условие заключает в себе целую мировую историю. Поэтому капитал с самого своего возникновения возвещает наступление особой эпохи общественного процесса производства» [177–181].
Рассмотрим теперь этот особенный товар — рабочую силу. Подобно всем другим товарам, рабочая сила обладает меновой стоимостью; эта стоимость определяется таким же способом, как и стоимость всех других товаров: рабочим временем, необходимым для ее производства и воспроизводства. Стоимость рабочей силы равна стоимости жизненных средств, необходимых для поддержания ее владельца в нормальном состоянии трудоспособности. Эти жизненные средства регулируются климатом и другими естественными условиями и уровнем жизни, исторически установившимся в каждой стране. Они изменяются, но для данной страны, для данной эпохи они — величина данная. Кроме того, они включают и жизненные средства для заместителей изнашивающихся рабочих, для их детей, чтобы этот особый вид товаровладельцев мог увековечить себя. Они включают, наконец, для квалифицированного труда затраты на обучение.
Минимальная граница стоимости рабочей силы есть стоимость физически абсолютно необходимых жизненных средств.
Если цена рабочей силы падает до этого минимума, то она падает ниже ее стоимости, так как последняя предполагает рабочую силу нормального качества, а не неполноценную.
Из характера труда очевидно, что рабочая сила употребляется только после того, как она была продана, и во всех странах с капиталистическим способом производства труд оплачивается лишь после того, как он совершен. Таким образом, везде рабочий предоставляет кредит капиталисту. Г-н Маркс приводит из парламентских документов некоторые интересные примеры на этот счет; для ознакомления с ними мы отсылаем читателя к самой книге.
Потребляя рабочую силу, ее покупатель производит одновременно товары и прибавочную стоимость, но, чтобы рассмотреть этот процесс, мы должны оставить сферу обращения и перейти в сферу производства.
Здесь мы прежде всего находим, что процесс труда имеет двойственный характер. С одной стороны, это простой процесс производства потребительных стоимостей; как таковой он может и должен иметь место при всех исторических формах существования общества. С другой стороны, это процесс, совершающийся, как уже было указано ранее, при специфических условиях капиталистического производства. Это нам предстоит теперь исследовать.
Процесс труда на капиталистической основе имеет дне особенности. Во-первых, рабочий работает под контролем капиталиста, который следит за тем, чтобы ничего не растрачивалось зря и чтобы на каждый индивидуальный продукт труда затрачивалось не больше, чем общественно необходимое количество труда. Во-вторых, продукт составляет собственность капиталиста, так как процесс труда совершается между двумя вещами, принадлежащими капиталисту: рабочей силой и средствами труда.
Капиталиста потребительная стоимость интересует лишь в той мере, в какой она является воплощением меновой стоимости и особенно прибавочной стоимости. Его цель — произвести товар, имеющий большую стоимость, чем сумма стоимости, вложенная в его производство. Но каким образом это может быть сделано?
Возьмем какой-нибудь товар, например хлопчатобумажную пряжу, и рассмотрим количество труда, заключающееся в нем. Предположим, что для производства 10 ф. пряжи требуется 10 ф. хлопка стоимостью в 10 шиллингов (отходы не принимаем во внимание). Затем требуются известные средства труда: паровая машина, чесальные и другие машины, уголь, смазочные вещества и т. д. Для простоты мы назовем все это «веретенами» и предположим, что стоимость износа, угля и т. д., требующаяся для прядения 10 ф. пряжи, равна 2 шиллингам. Таким образом, мы имеем на 10 шилл. хлопка + на 2 шилл. веретен = 12 шиллингам. Если 12 шилл. представляют продукт 24 рабочих часов, или двух рабочих дней, тогда хлопок и веретена в пряже воплощают труд двух рабочих дней. Сколько же прибавилось в процессе прядения?
Предположим, что per diem [дневная. Ред.] стоимость рабочей силы составляет 3 шилл. и что в этих 3 шилл. представлен шестичасовой труд. Предположим далее, что необходимо шесть часов, для того чтобы один рабочий выпрял 10 ф. пряжи. В таком случае 3 шилл. прибавлены к продукту трудом; стоимость 10 ф. пряжи равна 15 шилл., или 1 шилл. 6 пенсам за фунт.
Этот процесс чрезвычайно прост, но он не дает прибавочной стоимости. И не может дать, так как в капиталистическом производстве дело не происходит так просто.
«Присмотримся к делу поближе. Per diem стоимость рабочей силы составляла 3 шилл., потому что в ней самой овеществлена половина рабочего дня… То обстоятельство, что для поддержания жизни рабочего в течение 24 часов достаточно половины рабочего дня, нисколько не препятствует тому, чтобы рабочий работал целый день. Следовательно, стоимость рабочей силы и стоимость, создаваемая в процессе ее потребления, суть две различные величины. Капиталист, покупая рабочую силу, имел в виду это различие стоимости. Ее полезное свойство, ее способность производить пряжу или сапоги, было только conditio sine qua non [необходимым условием. Ред.], потому что для создания стоимости необходимо затратить труд в полезной форме. Но решающее значение имела специфическая потребительная стоимость этого товара, его свойство быть источником стоимости, притом большей стоимости, чем имеет он сам. Это — та специфическая услуга, которой ожидает от него капиталист. И он действует при этом соответственно вечным законам товарного обмена. В самом деле, продавец рабочей силы, подобно продавцу всякого другого товара, реализует ее меновую стоимость и отчуждает ее потребительную стоимость. Он не может получить первой, не отдавая второй. Потребительная стоимость рабочей силы, самый труд, так же не принадлежит ее продавцу, как потребительная стоимость проданного масла — торговцу маслом. Владелец денег оплатил per diem стоимость рабочей силы, поэтому ему принадлежит потребление ее в течение дня, дневной труд. То обстоятельство, что дневное содержание рабочей силы стоит только половину рабочего дня, между тем как рабочая сила может действовать, работать целый день, что поэтому стоимость, создаваемая потреблением рабочей силы в течение одного дня, вдвое больше, чем ее собственная дневная стоимость, есть лишь особое счастье для покупателя, но не составляет никакой несправедливости по отношению к продавцу.
Итак, рабочий, работая 12 часов, изготовляет 20 ф. пряжи, в которых представлено на 20 шилл. хлопка, на 4 шилл. веретен и т. д., и труд его стоит 3 шилл., то есть всего 27 шиллингов. Но если 10 ф. хлопка впитывали 6 рабочих часов, то 20 ф. хлопка впитали 12 рабочих часов, равных 6 шиллингам. В этих 20 ф. пряжи теперь овеществлено 5 рабочих дней: 4 в потребленном количестве хлопка и веретен, 1 впитан хлопком в процессе прядения. Но денежное выражение 5 рабочих дней есть 30 шиллингов. Это и есть, следовательно, цена 20 ф. пряжи. Фунт пряжи по-прежнему стоит 1 шилл. 6 пенсов. Но сумма стоимостей товаров, брошенных в процесс, составляла 27 шиллингов. Стоимость продукта возросла на 1/9 по сравнению с авансированной на его производство стоимостью. Таким образом 27 шилл. превратились в 30 шиллингов. Они принесли прибавочную стоимость в 3 шиллинга. Наконец фокус удался. Деньги превратились в капитал.