О деталях такого рода я не подумал. Мой план будущей жизни в Бидлфорде был разработан, так сказать, лишь в общих чертах.
— Нет уж, — покачала головой Энн, — тебе остается только одно: вернуться домой к матери, в Чилликот, штат Огайо. Знаешь что? Я не могу отвезти тебя туда сама, потому что машина у меня взята напрокат, но сейчас съезжу и найму кого-нибудь. Твоя мать заплатит за проезд там, на месте, я договорюсь. Ну все, я побежала, пока!
— Пока.
— Подожди меня, — обернулась она. — Не вешай носа, Джозеф, все образуется!
Машина Энн отъехала. Я мрачно дожевал оставшуюся на столе оладью, а потом, не в силах сидеть в четырех стенах, вышел из дома и побрел по переулку, рассеянно подбрасывая ногой камешки.
Энн велела мне не вешать носа, но последовать ее совету было чертовски трудно. Образуется? Будь я проклят, если оно когда-нибудь образуется! Чем дольше я размышлял, тем поганее становилось на душе.
Даже если оставить в стороне Энн и ее затруднения, о сложившейся ситуации можно сказать мало хорошего. Безнадежная любовь гложет мое сердце и, вне всякого сомнения, так и будет дальше глодать. Все остальное еще хуже.
Будущее у меня черно — чернее некуда. Не так-то просто примириться с жизнью ребенка-кинозвезды, когда все твои вкусы и привычки принадлежат третьему графу Хавершоту, но это в сто раз лучше, чем оказаться бывшим ребенком-кинозвездой.
Высокий титул Кумира Американских Матерей все же хоть немного, а грел душу. Теперь я лишился и такого слабого утешения. Поведение мичиганских образчиков сей породы недвусмысленно показало, что единственное чувство, питаемое ко мне Американскими Матерями — это сильное желание проломить мне голову кирпичом.
Пожалуй, ничего теперь не оставалось, как и в самом деле осесть в Чилликоте, штат Огайо, с родительницей Джо Кули и окончить там свои дни в затворничестве и полной безвестности. Нельзя сказать, что такая перспектива, даже принимая во внимание рекламу жареных цыплят по-южному, особо меня радовала. Сами понимаете, не так-то просто наладить отношения с незнакомой женщиной. Общие вкусы и темы для беседы обычно выявляются далеко не сразу.
Неудивительно, что, пребывая в водовороте мыслей, я свернул из переулка на проспект в несколько отрешенном состоянии, из которого меня вывел лишь шум мотора. Сзади приближался мопед, причем страшно быстро. Обернувшись, я увидел эту дьявольскую штуковину прямо перед собой.
Мне едва хватило времени заметить, что седок был облачен в неброский серый костюм, а его серо-зеленые носки необычайно удачно сочетаются с модными замшевыми туфлями, как раздался крик, пронзительный гудок, я ощутил сильный удар по голове и потерял сознание.
Я лежал на обочине с закрытыми глазами, внутри черепа что-то тяжко ворочалось. В ушах раздался голос:
— Эй! — произнес он.
Первой моей мыслью было, что я в раю, и один из ангелов пытается таким образом познакомиться, однако то, что ворочалось в голове, слишком занимало меня, чтобы смотреть и выяснять, так ли это. Поэтому я продолжал просто лежать.
— Эй! — повторил голос. — Вы что, померли?
Еще минуту назад я, не задумываясь, ответил бы утвердительно, но теперь в голове начало понемногу проясняться, и туда просочились кое-какие сомнения. Я подумал еще чуть-чуть и уверенно сказал:
— Нет.
Чтобы подкрепить свое утверждение убедительными доказательствами, я открыл глаза и увидел такое, что тут же пришел в себя окончательно.
Передо мной стоял малыш Джо Кули собственной персоной. Ошибиться было невозможно. Короткие штанишки, золотистые кудри — все как полагается. Взглянув на свои ноги, простиравшиеся до самого горизонта, я обнаружил, что они отличаются похвальной мускулистостью, облачены в серые брюки и заканчиваются серо-зелеными носками, которые, в свою очередь, плавно переходят в модные замшевые туфли.
Полагаю, что многие на моем месте пришли бы в замешательство. Возможно, день-другой назад пришел бы в замешательство и я сам. Однако с тех пор наполненная событиями жизнь успела в значительной степени обострить мои умственные способности, и я мгновенно догадался, что случилось.
Все вернулось на прежнее место.
Понять основную механику событий было нетрудно. Главную роль сыграло столкновение. Получив удар по голове, я свалился в нокауте, и малыш Кули свалился в нокауте в тот же самый момент. И пока мы оба лежали в нокауте, произошел обратный переход. У меня не сохранилось никаких воспоминаний, но нет никаких сомнений, что мы встретились там, в четвертом измерении, обсудили наши дела и решили воспользоваться удобным случаем, чтобы вернуть то, что, насколько я знаю, хоть и не поручусь за точность, называется status quo.
— Ура! — воскликнул я.
Без сомнения, после того, что произошло между мной и этим сопляком во время нашей последней встречи, я имел полное право держаться несколько отчужденно. Если вы помните, прощание наше было далеко не дружеским — он насмешливо пожал плечами и ушел, оставив меня одного с кровожадным Томми Мерфи, — однако теперь мое настроение было слишком радужным, чтобы дуться. Я так и сиял, глядя на своего обидчика.
— Привет-привет! — обратился я к нему. — Ты заметил что-нибудь?
— Что именно? — нахмурился он.
— Ну… в смысле, старое status quo. Заметил, что мы снова поменялись?
— Ах, да… Само собой. Интересно, как это получилось?
У меня не было времени обдумать все в деталях, но я постарался, как мог, изложить основную мысль. Джо Кули понимающе кивнул.
— Ясно. Старая песня… Я тут ни при чем, — спохватился он, — я сигналил!
— Все в порядке, — заверил я.
— Вы-то что бродите посреди дороги?
— Да так, просто задумался.
— А вообще как здесь оказались?
— Меня привезли Джордж, Эдди и Фред.
— Кто это?
— Вполне приличные ребята. Похитители. Лицо Джо Кули прояснилось.
— Значит, затея с похищением прошла удачно?
— Без сучка без задоринки.
— Стало быть, вот где их берлога. Тот домишко в конце переулка?
— Он самый.
— И как все было?
— Ну… сначала мы позавтракали…
— Завтрак! — перебил он. — То-то я сразу почувствовал, что в моем теле что-то изменилось! Оно стало как будто полнее, нет той пустоты. Завтрак? А что было на завтрак?
— Сосиски, а потом оладьи. Глаза у него загорелись.
— Там что-нибудь осталось?
— Неужели ты еще хочешь? — удивился я.
— Еще как!
— На кухне, наверное, еще есть, — пожал я плечами. — Ты сможешь сам приготовить?
— Не уверен, но попробую. Может, найду еще бекон, или яйца, или хоть хлеба кусок. С этим моим контрактом и его статьей «Б», прежде чем возвращаться к мамаше Бринкмайер, надо как следует подзаправиться.
Я почувствовал, что настал момент сообщить ему неприятные новости.
— На твоем месте я бы к Бринкмайерам не возвращался.
— Не говори глупости, у меня контракт еще на три года.
— Теперь уже нет.
— Как это?
— Ты читал воскресные газеты?
— Нет, а что?
— Тогда должен тебе признаться, что я непреднамеренно, если ты знаешь это слово, э-э… несколько подвел тебя.
Не вдаваясь в особые подробности, я кратко изложил положение дел.
Как оказалось, волноваться не стоило. Мне ни разу не приходилось наблюдать столь довольное выражение на лице ребенка. Полагая, что известие о полном крушении его профессиональной карьеры разобьет сердце Джо Кули, я попал мимо цели. Промахнулся метра на два.
— Ну, сэр, — сказал он, глядя на меня с восхищением и благодарностью, — удружили вы мне, нет слов, как удружили. Сиди вы всю день и ночь над книжками, и то не смогли бы придумать лучше, нет, сэр!
Я оторопел.
— Так тебе это нравится?
— Еще бы не нравилось! Теперь у меня развязаны руки, и я могу хоть сейчас вернуться к себе в Чилликот. — Он вдруг сник. — Или не могу?
— А почему бы и нет?
— А как я доберусь?
Я беспечно махнул рукой, получив громадное удовлетворение от возможности вновь располагать собственной конечностью.
— Все уже улажено.
— Правда?
— Да. Скоро за тобой приедет машина.
— Вот здорово! А кто это устроил?
— Энн Баннистер.
— Я так и думал. Ну и девушка!
— Ода!
— У этой девушки есть голова на плечах.
— И какая голова!
— Просто обожаю ее.
— Я тоже.
На лице Джо Кули отразилось удивление.
— Вы тоже?
— Конечно!
— А как же та, вторая?
— Ты о ком?
— Вы говорили, что любите Эйприл Джун.
Меня передернуло от отвращения.
— Будь так добр, — попросил я, — не упоминай при мне этого имени. Ты был абсолютно прав, малыш Кули, и проявил необыкновенную проницательность в оценке характеров, когда назвал ее гадиной.
— Точно, гадина и есть.
— Ядовитая гадина.
— Жуткая гадина.
— Мерзкая гадина.
— Да, сэр!
— Да, сэр!
Достигнув, таким образом, полного единодушия с Джо Кули по этому вопросу, я решил сменить тему.
— Странно, — удивился я, — что ты не видел воскресную газету. Ты их вообще читаешь?
По его лицу пробежала тень. Он, казалось, слегка смутился.
— Да, конечно, только… сегодня меня вроде как отвлекли.
— Кто отвлек?
— Да тот фараон.
— Что?
Его смущение возросло.
— Послушайте, — сказал он, — тут так вышло… Я хотел рассказать вам сразу, но разговор зашел о другом. В общем, только я купил газету и открыл ее — возле дома, там, в Саду Гесперид, как подъехал фараон на мопеде и спросил, не я ли лорд Хавершот.
— И ты ему ответил…
— Да, сэр. И тут он берет меня и арестовывает за нападение на мамашу Бринкмайер. Дело очевидное, говорит, потому что, оказывается, я, когда гонялся за ней вокруг бассейна, уронил ваш футляр с визитками.
— Боже милостивый!
— Вот-вот, — кивнул Джо Кули. — Но это еще не все. Самое главное впереди. Помните ваш любимый удар с размахом восемь дюймов, с разворотом?
Я пошатнулся.