Том 19: Джокер в колоде — страница 37 из 86

Оказавшись в номере, Хельга разделась, приняла ванну и тут же легла. Было 23.00. Она чувствовала себя счастливой и расслабленной. Хельга была влюблена в Гренвилля. Адресованный ей взгляд, когда они расставались перед лифтом, подсказал, что он тоже влюблен. «Никакой мужчина, — думала она, — не может так смотреть на женщину, не будучи влюбленным».

Она не знала, насколько Гренвилль искушен в опыте обольщения. Лежа в постели, она на мгновение впала в панику, вспомнив, что он ничего не сказал о завтрашней встрече. Она пришла в отчаяние при мысли, что останется одна в Париже. Париж без него — ничто! «Спокойно, — приказала Хельга себе. — Завтра он позвонит, и мы поедем опять в какое-нибудь чудное место». Она так разволновалась, что не могла уснуть, и остановилась в конце концов на паре таблеток снотворного.

Хельга проснулась поздно. Поднялась в начале одиннадцатого, заказала кофе, приняла ванну. Когда одевалась, зазвонил телефон. Она быстро взяла трубку.

— Это администратор, мадам Рольф, — раздался голос. — Для вас письмо. Прикажете принести?

Разочарованная тем, что это не Гренвилль, она сухо ответила:

— Да. — И повесила трубку.

Через несколько минут рассыльный принес вместе с букетом роз конверт. Письмо повергло ее в отчаяние:

«Дела обязывают меня покинуть Париж. Я храню в своем сердце самые лучшие воспоминания о наших встречах. Могу я надеяться увидеть вас через два дня?

Крис».

Два дня! Не все потеряно. Он надеется увидеть ее! Ей нужно дождаться. Подойдя к окну, она рассеянно наблюдала за потоком машин на улице. На ближайшие сорок восемь часов весна в Париже для нее не существовала. Как и предполагал Арчер, эти два дня были для нее пыткой. Ломан предложил ей вместе с Винборном поехать в Версаль, чтобы осмотреть площадку для нового завода. За неимением лучшего она согласилась. Целый день она обсуждала различные вопросы с госсекретарем. Хельга не проявляла никакого энтузиазма — непрерывно думала о Гренвилле. Затем министр пригласил их отобедать, чтобы скрепить соглашение. И в этот раз Хельга со всеми пошла в ресторан. На следующий день они втроем обедали вместе с французским премьер-министром. Снова она скучала. Все думала о том, что сейчас делает Гренвилль. Вспоминает ли ее? Она поужинала в одиночестве и, мечтая о завтрашнем дне, когда увидит его, приняла на ночь постоянные две таблетки снотворного.

А тот уехал из Парижа и провел два дня в Хольстере, где прекрасно питался, посещал местные достопримечательности и отдыхал. Он любил одиночество и был счастлив, имея возможность тратить деньги Паттерсона. Он ни разу не вспомнил о Хельге. В отель он вернулся около одиннадцати часов через два дня после своего отъезда. Из своего номера позвонил Арчеру.

— Начинайте и выигрывайте. Я разговаривал с Паттерсоном, тот начинает волноваться, — сказал Арчер и детально объяснил Гренвиллю, как поступать в отношении Хельги.

Тот обещал следовать его советам и добавил:

— Небольшая неприятность, Джек. У меня кончились деньги.

— Об этом нужно говорить с Паттерсоном, — сухо ответил Арчер, — ничем не могу помочь.

Когда Гренвилль, постучав, вошел в номер Паттерсона, тот вместе с Шапило изучал карту громадного города.

— В чем дело? — агрессивно спросил Паттерсон. — Чем вы занимались два последних дня, черт возьми?

Гренвилль сел в кресло и улыбнулся.

— Разжигал огонь под юбкой, — ответил он. — Мы с Джеком обсудили положение, и он согласился с тем, что мне нужно исчезнуть на двое суток, чтобы дама еще больше разволновалась. Расплата наступит сегодня вечером.

— Неглупо, мистер Паттерсон, — заметил Шапило.

Американец буркнул:

— Что сегодня произойдет?

— Я объясню ей, чем занимаюсь, покажу ваш проект, мило проведу вечер и пересплю с ней.

Паттерсон подумал, потом кивнул:

— Это подходит, а потом?

Гренвилль поднял обе руки:

— Думаю, она заглотит крючок, но точно этого не знает никто. Операция может начаться удачно с первого шага. Я буду работать над вашей сделкой постоянно и могу вас заверить, что через десять дней, максимум, деньги будут у вас.

— Хорошо, согласен, — снова пробурчал Паттерсон, затягиваясь сигаретой. — Это ваше дело… но постарайтесь добиться успеха.

— Уверен, но возник денежный вопрос, мистер Паттерсон, — небрежно проговорил Гренвилль. — Ваши пять тысяч франков окончились. Если вы хотите продолжения операции, мне нужно столько же.

Паттерсон гневно взглянул на него:

— Вы не получите от меня больше ни сантима, Гренвилль. Финансируйте себя сами. Когда деньги будут у меня, вы получите свою долю, но отныне рассчитывайте только на себя.

— К сожалению, — сказал Гренвилль, — у меня нет ничего. Я считаю вашу заинтересованность в этом проекте само собой разумеющейся. Даете вы мне пять тысяч франков или операция отменяется?

Физиономия американца стала пунцовой.

— Где деньги, которые я вам дал? — пролаял он. — Я требую отчет.

— Могу вам его дать. — Гренвилль поднялся. — Откровенно говоря, мистер Паттерсон, когда речь идет о двух миллионах долларов, ваша позиция мне непонятна. Мягко говоря, она кажется странной. Может, вы предпочитаете, чтобы мы бросили это дело? У меня есть и другие предложения, и наша дискуссия о столь малой сумме начинает мне надоедать.

Поколебавшись, американец посмотрел на Шапило, тот покачал головой. Тогда он вытащил бумажник, отсчитал шесть банкнотов по пятьсот франков и положил на стол.

— Это все, что я могу вам предложить.

Гренвилль с обиженным видом покачал головой:

— Жаль. Ладно, мистер Паттерсон, не будем говорить на эту тему. Вам наверняка удастся найти кого-нибудь другого. Раз я сказал пять тысяч, значит, мне действительно нужны пять тысяч. — Он повернулся и улыбнулся Шапило. — Я выеду после полудня. У меня интересное предложение в Мадриде: одна невероятно богатая вдова хочет купить себе замок. — Он пожал плечами. — Жаль, что Хельга Рольф потеряет такого любовника из-за мизерной суммы в две тысячи франков. Но я всегда утверждаю: то, что одна женщина теряет, другая обязательно находит. — И он направился к двери, сделав прощальный жест Паттерсону. — До свидания, мистер Паттерсон!

— Эй! Подождите!

Гренвилль остановился и повернулся.

— Ваши пять тысяч, черт возьми! Но… только не добейтесь успеха!

Он добавил еще четыре банкнота по пятьсот франков к маленькой кучке на столе. Вернувшись, Гренвилль взял деньги и взглянул на него.

— Повторяю, мистер Паттерсон, никогда мне не угрожайте. Обычно я добиваюсь успеха.

С этими словами, брошенными как заключительная реплика в последней сцене, он вышел.

Глава 3

Чуть позже девяти утра дежурный по коридору принес Хельге завтрак. На подносе лежал также запечатанный конверт. Она немедленно вскрыла его и нашла следующее послание: «Вы не будете возражать, если я постучу в вашу дверь в 20.30? Вашей красоты и вашей прелестной компании мне очень не хватает. Крис».

Хельга была в восторге. Она пила кофе и активно размышляла.

«Удивительный человек!» — подумала она. В этот раз она постановила: никаких отдаленных бистро! Они ужинают в номере, а затем… У нее впереди целый день, чтобы приготовиться. Обед приносят сюда, никакого обслуживающего персонала! К черту слухи, и на сладкое — Крис в ее постели!

Зазвонил телефон. Винборн передал, что они возвращаются в Версаль. Не желает ли она поехать с ними?

Какой идиот думает о площадке в Версале? Она в весеннем Париже!

— У меня мигрень, — сухо ответила она, — займитесь сами. — И повесила трубку.

Затем она позвонила парикмахеру и договорилась о встрече.

— Мне потребуется и массажист-косметичка, — добавила она.

— Будет сделано, миссис Рольф.

Она принимала ванну и, лежа в ароматизированной воде, мечтала о Гренвилле. Сегодня вечером!.. Она закрыла глаза и представила, как он мягко берет ее, ощутила его губы и даже застонала от экстаза.

Позднее, одетая в бледно-голубые брюки, она позвонила консьержу и попросила прислать метрдотеля. Когда тот пришел, спросила:

— Я желаю заказать обед в номер на две персоны, очень изысканную пищу. Что вы предложите?

— Все зависит от ваших вкусов, мадам, — ответил метрдотель. — Если бы вы высказали свои пожелания… рыбу, мясо или птицу?

— Я хочу, чтобы блюда были деликатесные, — нетерпеливо повторила Хельга. — Персонал мне не нужен. Необходимо, чтобы еда была безукоризненной.

— Разумеется, мадам. В таком случае, я предложу омаров, мясо, сыр, естественно, и, может, рябину в шампанском? Все будет подано на подогреваемом подносе. Обслуживающий персонал вам не понадобится.

Хельга кивнула:

— Согласна. Если у вас нет ничего лучшего…

— Смею заверить вас, мадам, вы не будете разочарованы. Шампанское просто исключительное.

— Очень хорошо. Все подать в восемь часов.

— К вашим услугам, мадам.

Арчер и Гренвилль совещались в маленьком бистро.

— Сегодня день «Х», — сказал Гренвилль. — Этой ночью я пересплю с ней. Мне удалось также вытянуть из американца пять тысяч франков. Получите свою долю. — Он протянул Арчеру два банкнота по пятьсот франков.

Удрученный дороговизной жизни в Париже, Арчер взял деньги с удовольствием.

— Я прочитал ту макулатуру, что мне дал Паттерсон, — продолжал Гренвилль. — Никакой нормальный человек не согласится поместить деньги в его проект, не правда ли?

— Действительно, это маловероятно. Я почти уверен, что сделка не заинтересует Хельгу. Она слишком деловая женщина, чтобы вложить деньги в подобное предложение, поэтому скажите ей…

В течение получаса Гренвилль только слушал наставления Арчера и в конце указаний кивнул:

— Хорошо, я так и сделаю. А потом? Если она откажется, что мне делать? У вас есть какая-нибудь идея, Джек?

— У меня есть зародыш идеи, но пока о ней слишком рано говорить. Сначала переспите с ней. Это самое важное, — ответил Арчер с улыбкой.