Потусторонних, которые пребывали на, так называемом, втором этапе, отправляли в самые низы башни. Их лечили лекарствами, ритуалами и иными методами восстановления ума. На все это уходило восемнадцать месяцев. В случае неудачи, Потусторонние теряли над собой контроль и ликвидировались очищением. Как можно было находиться в застенках башни сорок два года, являлось загадкой.
Потусторонним, что находились лишь на первом этапе, на реабилитацию требовалось от нескольких, до двадцати дней.
Старик за стеной усмехнулся и произнес:
— Именно так. Я сам не ожидал, что задержусь тут так надолго. Я не подаю никаких признаков и симптомов, но меня держат здесь из страха, что я обращусь чудовищем.
— А что случилось сорок два года назад? — Нахмурившись спросил Деррик.
Это были те времена, когда родители самого Деррика еще даже не родились.
Промолчав немного, пожилой человек поделился:
— Когда-то я был капитаном разведывательной команды. Мы нашли разрушенный город, примерно в полумесяце от Города Серебра. Хе-хе, это если мы шли на верной скорости. Город этот, разрушенный, был похож на наш. Там правили великаны, а жители веровали во всеведущего Господа Бога. К сожалению, город пал, причем невообразимо давно.
Деррик, будучи матерым в таких делах, догадался до сути и спросил:
— Вы здесь, из-за того, что столкнулись там с чем-то странным, с чем-то, что могло повлиять на рассудок. Верно?
— Ну, вроде как, наверное, — хмыкнул старик. — После того, как мы исследовали центр города, мы обнаружили, что жители пытались поменять религию. Они сотворили статуи новых богов, которые, как те думали, спасут их от неминуемой гибели. Очевидно, что-то пошло не так.
Как тут вдруг его тон стал внезапно очень тяжелым.
— Однако, мы там кое-кого повстречали. Это был первый раз, за последние две тысячи лет, когда мы встретили кого-то разумного, не принадлежащего нашему городу! За пределами наших стен, в глубинах бескрайней тьмы, был кто-то живой!
И ты привез его к нам? — Подсознательно спросил Деррик.
Мужчина стих, а потом задал вопрос:
— Паренек, ты ведь понял? Город Серебра так тщательно и усердно исследует окрестности, только ради того, чтобы найти разумную жизнь, вне этих стен. И мы нашли ее, сорок два года тому назад!
Это, конечно, шокирует, и все такое, но я частенько вижусь с Мисс Справедливостью, Мистером Повешенным и остальными… Я постоянно слышу о Королевстве Лоен и прочих богах… Разве не очевидно, что существует какая-то другая жизнь, за пределами Города Серебра?
Деррик почесал затылок и подыграл старику.
— Наверное… Это…
— Это невероятно! Помимо нас, существуют другие люди!
Голос изо стены умолк, на некоторое время, а потом вновь полился гулким эхом в палату Деррика.
— Чему вас там только учат? Ай, черт с ним… Я очень осторожно пригласил этого человека к нам, в Город, в качестве гостя, разумеется. После недолгого раздумья он согласился. Мы шли все вместе обратно, и почти было придя в Город, этот человек исчез. Я и мои люди всюду его искали, но безрезультатно. Вернувшись домой, члены моей команды, один за другим сходили с ума. Ни одного не осталось! Совет Шести посчитал, что мы заразились там какой-то дрянью или нас проклял этот человек, которого те посчитали за злого духа или чудовище…. И вот я здесь. Иногда они кого-то присылают ко мне, чтобы удостовериться, что я еще не подох.
— Вы помните, как выглядел тот человек?
— Да как обычный человек он и выглядел. Одет как мы, вроде был, ну, мужчина точно… А ведь старейшины должны быть в состоянии увидеть воспоминания, — с болью в голосе договорил узник.
— Он сказал, как его зовут? Рассказал, откуда он? — Не унимался Деррик.
— Да, он назвал свое имя… Его звали Амон.
…
Воскресным утром, в промышленной зоне.
За последние два дня, Клейн и Майк, под руководством Старины Колера, посетили множество мест в Восточном Районе.
Майк был свидетелем, как в одной, не самой большой комнате, жили по пять или даже шесть человек сразу. Признаться, это было не самое худшее, чему он стал очевидцем.
На самых неблагополучных улицах, в самых бедных домах Восточного района, обычная спальня могла вмещать в себя аж до десяти человек. Регламент пользования жильем — разрешение спать там днем или ночью, в зависимости от установленного жильцами графика — шокировал репортера.
Бедность не знала различий между мужчинами и женщинами. В тех местах люди разных полов были вынуждены сосуществовать бок о бок, не имея никаких возможностей соблюдать социальные нормы. Случаи, которые требовали вмешательства полиции и разбирательств суда — были рутиной.
«Убогие муравейники, без надлежащих человеческих условий для жизни. Инфекции и паразиты — частые гости таких граждан. Старые дома, в самых захудалых закоулках, не подключены к канализации. Всюду фекалии, моча, рвота, которую некуда вываливать, кроме как на улицу. На каждый такой дом приходится лишь одна общественная ванная, а на каждую такую улицу — всего один общественный туалет…
… Люди, находящиеся там, вынуждены бороться за жизнь каждый день, без каких-либо гарантий, заснуть сытым и с крышей над головой…».
Писал в своей статье Майк.
Кроме того, на репортера произвели большое впечатление: бродяги, шлявшиеся по ночам в поисках ночлега; девушки, оцепенело стоявшие на улицах и в барах, безропотно ждавшие клиентов; а также пьяницы, что не чурались в ход пускать кулаки, по поводу и без, совершенно не задумываясь о будущем.
Глава 356. Наем информатора
Майк Джозеф несколько раз громко откашлялся в носовой платок.
Смог в промышленном районе был плотнее, чем в остальных районах города. Он был желтого цвета, ибо всюду витала липкая пыль. Даже Майк, человек долго проживший в Баклунде, не был готов к такому испытанию для своих легких.
Он обернулся к Клейну, который тоже тихо покашливал.
— Я хоть и выступал за основание Национального Совета Природного Здравоохранения, но я, до сегодняшнего дня, и подумать не мог, насколько он был необходим.
— Если сейчас не принять решительных мер, то в будущем это нам ой как аукнется, — добавил Клейн.
Скоро смог в Баклунде станет таким, что и дальше пяти метров ничего не будет видно… Идеальное место для нисхождения злого бога… — также, но уже про себя, добавил Клейн.
Старина Колер не стал вдаваться в смысл их разговора. Прочистив горло и сплюнув мокроту, он повел репортера и детектива на сталелитейный завод, в обход незадачливого сторожа.
Большинство рабочей силы состояло из женщин. Те усердно трудились без всякий защиты в кромешной пыли, летящей от станков.
Клейн глядел на крошечные частицы металлов, что плавали в воздухе, как на ядовитый газ. Проходившие мимо девушки и женщины, что работали на заводе, больше походили на ягнят, что смиренно шли на убой.
Его снова посетило ощущение ностальгии, как будто он вновь вернулся в Тинген, во времена, когда он помогал сэру Дьювиллу.
Ему виделось будущее каждой из этих бедняжек: мучительные мигрени, потеря зрения, истерики и беспросветные муки.
Я словно на каком-то коллективном ритуале жертвоприношения… Разница лишь в том, что они приносят в жертву себя, и не ради богов, а ради денег… Если бы Орден Авроры или Школа Розы вдруг принялись эксплуатировать этих и других мучающихся людей, как это делал Ланевус — возникла бы большая проблема… — спокойно подумал Клейн, прикрывавший рот с носом.
— Как это вообще возможно? — Удивленно воскликнул в носовой платок Майк, — почему они ничего не предпринимают? Во всех газетах и журналах освещалась проблема отравления свинцом и другими металлами. Почему им все равно? Неужели так сложно надеть, хотя-бы, маску? Это не фабрики — это какие-то скотобойни!
Надо же, репортер с чувством справедливости… Несмотря на то, что он уже не молод, да и довольно скуп, у него еще остались чистые мотивы… Но откуда ему известно про вред свинца? Ах, точно, ведь я же и уговорил Дьювилла, дать объявление об опасности свинцового отравления… Это, конечно, все хорошо, но кому какое дело, если несколько бедняков помрет на производстве? Всегда найдется достаточное количество жаждущих занять вакантные места… — с тяжелым сердцем подумал Клейн.
Будучи опытным журналистом, Майк не терял самообладания. Он расспросил нескольких рабочих, которые собирались домой, после чего покинул предприятие.
Впоследствии Клейн, Майк и Колер посещали фабрики и заводы, но натыкавшись на изможденных рабочих и их изнурительный труд — теряли всякое желание утруждать уставших работяг своими интервью.
Был уже почти полдень, когда Клейн вдруг заметил, что у одной из фабрик столпилось много народу. В основном это были женщины, которые кричали и пытались ворваться внутрь здания.
— Что случилось? — Озадаченно спросил Майк Старину Колера.
— Пойду узнаю, — не менее озадаченно отозвался бывший бродяга.
Он пошел напрямик к бушующей толпе, в которой скрылся на несколько минут. Вернувшись назад, Старина Колер указал на здание и поведал:
— Это текстильная фабрика. Тамошнее начальство планирует пустить в ход новейшее текстильное оборудование, поэтому они собираются сокращать число работников, кажется, на целую треть! А это бастующие рабочие, кто-то из них даже хочет пробиться внутрь, чтобы уничтожить станки и вернуть себе рабочее место. Другого выхода у них нет, им не выжить без работы.
Майк раскрыл было рот, чтобы вскрикнуть какое-нибудь едкое ругательство, но в конце концов промолчал. Он не собирался подходить ближе.
— Пора возвращаться. Здесь наша работа закончилась, — со вздохом заключил Майк после длительного молчания.
Все трое развернулись и пошли прочь из промышленной зоны. По пути никто не проронил и слова.
Когда пришло время расставаться, Майк взглянул на Клейна и тихо спросил:
— Как вы думаете, те женщины, со сталелитейного завода, смогут найти себе другую работу? То предприятие закроют, а их начальство отдадут под суд?