ывал, что срок 4 месяца и 23 дня, прошедший со времени второй перевязки блуждающего нерва, нельзя считать сроком уничтоженной проводимости нерва. Когда я это говорил, то, само собою разумеется, на то имел основание. Перевязка в одном отношении существенно отличается от перерезки. Раз я хорошо перевязал и нерв разъединил вполне, то, она, конечно, равносильна перерезке, но при перевязке всегда возможна та случайность, что узел не затянется до конца, что этому чтолибо помешает. Кто занимался хирургией, тот отлично знает про какие случайности. В случае Герцена речь идет именно об этой случайности, и тогда лишаются значения все его слова вроде таких: «Если г. Павлов действительно отрицал это (т. е. перерыв проводимости), то он просто ошибся; не мог же он в самом деле отвергать вообще тождественность результатов перерезки и перевязки нерва и т. д.». В докладе я представил для данного случая положительные доказательства, что тут имелась эта случайность; это я доказывал тщательным разбором всех явлений у этого животного, как они представлены в подлинном протоколе. Я опирался на то, что мои собаки выживали дольше всех других собак, подвергнутых двойной ваготомии. Значит, если они живут, то стоят в более нормальных условиях, чем в предшествовавших им опытах. Но у этих собак существенный и постоянный признак замедление дыхания, дыхание останавливается на чрезвычайно удаленной от нормы цифре, у одной на 4-5, у другой на 6 -7, и не меняется; следовательно, это есть настоящий признак перерезки блуждающего нерва, являясь критериумом тех случаев, где есть эта перерезка. Это же заявляется и другими авторами, а если у большинства авторов дыхание возвращается иногда или делается нерегулярным, то смысл этого теперь ясен, так как их собаки болеют, и, следовательно, можно думать, что это патологическое изменение дыхания, мнимый возврат к норме, одолженный, например, лихорадочному повышению температуры и т. д. Установив эти положения, я в докладе перехожу к опытам epцена и утверждаю, что у первой его собаки не было перерыва проводимости, так как изменение дыхания произошло чрезвычайно ничтожное, даже никакого; Герцев упоминает лишь 15 дыханиях, а это нормальная величина. После такой перевязки собака живет в течение 3'/2 месяцев. Затем Шифф предлагает перерезать этот нерв. Тотчас после перерезки не было ничего заметно, но чрез две-три недели собака начинает болеть, начинается рвота, редкое дыхание, и потом собака умирает, как большинство собак после этой операции. Я проиу теперь подумать, каким образом от болезни могло произойти замедление дыхания? Я не знаю таких форм (кроме разве кровоизлияний в мозг), при которых за неделю до смерти дыхание делалось редким. Вы видите, господа, что все мои основания совершенно фактичны, с ними нужно спорить другими опытами, а не разговором по поводу репортерскотчета. Вот все, что я хотел сказать.
A. А. Кадьян: Очень возможно, что Герцен - не автор этого письма.
И. П. Па в л о в: Мне хотелось бы знать, не найдет ли Общество возможным послать запрос Герцену насчет казуса со второй собакой?
В. М. Б е х т е р е в: Обществу впутываться в это неловко.
Председатель: Я полагал бы тоже, что здесь нужна ваша личная инициатива. Мы ваши данные приняли сведению, выразили сочувствие; теперь завязывается полемика и чисто газетная, притом газеты неспециальной. Мне кажется, вопрос не настолько назрел, чтобы Общество должно было относиться с такс го рода запросами; такой путь вряд ли обещает быть плодогворным.
B. Н. С и р о т и н и н: Я думал бы также, что Обществу неудобно вступать в сношение с Герценом, потому что раз в общей прессе появляется заметка, то автор остается точно неизвестным. Положим, мы обратимся к герцену, а он скажет, что не ему принадлежит это письмо.
Лукьянов: Мне казалось, Общество могло бы отнестись к этому случаю несколько энергичнее. Отчего бы не обратиться председателю нашему от имени Общества с запросом к председателю того Общества, где читался доклад Герцена, и удостоверить, можно ли рассматривать протоколы, напечатанные в этом издании, как подлинные, как точное воспроизведение того, что происходит в заседаниях Общества, и если это издание уполномоченное, то обратиться к Обществу без всякой полемики за разъяснением этого недоразумения.
Председатель: Эти протокопубликованы давным давно, и коррекций не было. Но прекрасно, мы получим ответ, что это верно; что же будем делать тогда? Мы должны подумать о дальнейшем ходе дела.
Лукьянов: Трудно предвидеть, какой будет ответ, но думаю, вряд ли Общество затруднится дать достойный ответ.
B. М. Б е х т е р е в: Я вполне понимаю, что профессор Павлов, сделав свой доклад в нашем Обществе, ввиду появления письма Герцена, имел полное право сделать разъяснения, но рассуждения о дальнейшем ходе этого дела должно оставить до административного заседания, а теперь следует дать возможность выслушать доклады.
Председатель: Я и хотел это предложить, а дальнейшие прения перенести или на особое заседание, или отложить до административного заседания.
Лабораторный случай эксперименттальной брюшной водянки у собаки[128]
В одном из весенних собраний Общества русских врачей текущего года д-р М. К. Вербицкий сделал чрезвычайно интересное экспериментальное сообщение ом, что ему удалось путем перевязки ductus choledochus произвести искусственную брюшную водянку у собаки. Совершенно случайно в мае этого же года я имел у себя в лаборатории тоже случай брюшной водянки, некоторые особенности которой делают этот случай интересным и заставляют меня сообщить о нем. Д-р Вербицкий перевязывал у собак ductus choledochus. У предшествовавших экспериментаторов все такие животные скоро гибли, а ему удалось сохранить их на довольно продолжительное время, и при продолжении опыта у них оказалась резкая брюшная водянка. У меня был следующий случай: в прошлом году (в сентябре или октябре) я оперировал одну собаку так, что вырезал кусок двенадцатиперстной кишки с нормальным отверстием ductus choledochus и вшил в рану. Операция вышла не особенно удачно в том отношении, что конец протока, не получая достаточно крови, омертвел. Тем не менее отверстие в протоке было, и собаку считали годной для наблюдений. Но по различным обстоятельствам исследование не было систематическим, и собака часто оставалась без внимания. При беглом взгляде замечалось, что желчь то течет, то не течет; затем, чем дальше, тем это резче выступало. Собака, таким образом, прожила 5-6 месяцев. В мае этого года я перевел ее из академической лаборатории в институтскую и подверг ее более внимательному изучению, причем оказалось, что имеется сужение ductus choledochus. Нужно было брать очень тонкий катетер, чтобы ввести его, после чего являлась волна желчи. Решено было расширять отверстие и тем гарантировать ровный отток. Вместе с тем мы скоро заметили, что у собаки почему-то выпячиваются бока. Мы предположили, нет ли жидкости в полости живота, и перкуссия действительно обнаружила присутствие жидкости. Но так как это было не резко, то мы оставили это явление пока под вопросом. Тем не менее вся эта картина болезни на наших глазах шла быстро вперед, и через 5 дней не было сомнения, что брюхо полно водою, и чем дальше, тем живот собаки больше раздувался. В июне я выехал на дачу и поручил работавшим в лаборатории докторам что-нибудь сделать в смысле возвращения к норме. Сделан был прокол, и выпущена чистейшая водяночная жидкость. По это делу не помогло, водянка сделалась еще больше, и через две-три недели собака умерла при огромнейшей водянке. Белка в моче не было. При вскрытии из брюха выделено около трех литров водяночной жидкости (собака была весом около 1 п. 12 ф.). Кожа на задних, а также и на передних конечностях отечна; в плевре небольшое количество жидкости и нормальное ее количество в околосердечной сумке. Никаких процессов в легких и плевре не было. Что касается до брюшных органов, то относительно печени Н. B. Усков убедился, что цирротические изменения печени были незначительны, если только они вообще были. В почках не было и следов нефрита. Итак, не было сомнения, что этот случай был аналогичен с собаками д-ра Вербицкого и интересен тем, что водянка произошла не при полной закупорке протока, а только при временном закупоривании то часами, то днями.
Несколько слов относительно механизма происхождения водянки в настоящем случае. Д-р Вербицкий пришел к тому заключению, что главная причина данного явления есть механическая, именно затруднение кровообращения. По-моему, это заключение едва ли отвечает действительности. Мне кажется, он придал механическому моменту большее значение, чем следовало. В нашем случае оказалось, что явления водянки были не только в брюхе, где после смерти найдено 3000 куб. см жидкости, но замечена также отечность кожи; далее, несколько десятков куб. сантиметров найдено в плевре при совершенно здоровых легких. Следовательно, существовали указания, что водяночные явления были рассеяны по телу, а не сосредоточивались исключительно в брюшной полости. Затем я обращаю внимание на следующее обстоятельство. Мне случалось видеть много собак с резким механическим затруднением кровообращения в воротной системе; так, при неудачных случаях экковской фистулы сообщительное отверстие между нижней полой веной и воротной скоро закрывалось, и тогда происходило острейшее затруднение воротного кровообращения, но никогда не было намека на брюшную водянку. Следовательно, несмотря на огромное затруднение кровообращения, при отсутствии других условий, водянка не наступает, и мне представляется маловероятным, чтобы очень резкие, даже цирротические, явления могли представлять такой могушественный момент в деле образования брюшной водянки. Проф. Лукьянов обратил мое внимание на статью проф. Пизенти в «Centralblatt fiir Pathologie», в которой демонстрируется, насколько здоровая печеночная ткань способна пропускать через себя жидкость. В опыте Пизенти уже при 7-8 мм давления жидкость (кровь, разбавленная физиологическим раствором, или раствор поваренной соли) проступала сквозь печень, чем несомненно констатируется способность печени ири маленьких изменениях в составе крови пропускать сквозь себя жидкость. Таким образом я склонен думать, что при происхождении экспериментальной водянки существенную роль играет изменение крови и лишь на втором плане, может быть, является затруднение кровообращения.