КОРОЛЬ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дворяне.
Но как же кончится ночное приключенье?
Чтоб лопнул Трибуле от своего мученья,
Не чувствуя, что здесь красавица его!
Ищи любовницу, дурак! Но отчего
Ему и не узнать? Видали нас дорогой.
Все слуги будут врать. Приказано им строго —
Не видеть женщины, а про господ забыть.
Сумеет мой лакей любого с толку сбить;
Послал я хитреца. Войдет к шуту — и слугам
Расскажет, что видал, как увозили цугом
Девицу в Сен-Дени в ночной туманный час,
А девка будто бы кричала и дралась.
От Лувра в Сен-Дени он хорошо отброшен!
Повязкой на глазах надолго огорошен.
Я написал ему, так дурачка дразня:
«Твоя красавица со мной. Ищи меня!
Обшарь вселенную. Ручаюсь адским пеплом,
Мы с ней вне Франции».
И подписался?
«Беглым».
Вдогонку кинется!
Хотел бы я взглянуть!
Пусть отправляется в свой безнадежный путь,
Сжимая кулаки и злобно зубы стиснув.
Так мы расплатимся с обидой ненавистной!
Где? Там?
Любовница шута!
Ужель она?
Ого! Любовницу украсть у горбуна!
А может быть, жену?
Жену иль дочь! Прелестно!
Семейство у шута? Мне не было известно...
Угодно вам?
Весьма!
Красавица, для вас
Бояться и дрожать еще наступит час
Пред королем.
Король — тот юноша? О небо!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Бланш! Вы!
Гоше Майе!
Кем бы еще я ни был, —
Ошибка или нет, — я в упоенье вновь.
Моя красавица! Мой рай! Моя любовь!
Дай мне обнять тебя!
Нет, нет, король, оставьте!
Мне трудно говорить. Мне трудно верить правде.
Кто вы? Гоше Майе или король, увы, —
Но кем бы ни были, жалеть способны вы?
Способен ли жалеть? Боготворю безмерно,
Все, что сказал Гоше, я повторю наверно.
Любим тобой, люблю, — мы счастливы вдвоем.
Готов любить тебя и во дворце своем.
Ты думала, что я школяр иль прощелыга?
Но если жребий дал мне высшей власти иго,
Раз я рожден таким, — не станешь ты, дитя,
Бояться короля, мне за рожденье мстя.
Ведь я не виноват, что не хожу с котомкой!
О, если б умереть! Как он смеется громко!
Турнирам, праздникам, и танцам, и пирам,
Любовным радостям в лесу по вечерам,
Ста развлечениям, в полночи потаенным, —
Верь участи такой! Она дана влюбленным.
Мы два любовника, два друга, муж с женой.
Всем суждено стареть. По чести, жизнь — дурной
Обносок шелковый, потраченный с годами.
Блестит он кое-где любовью, как звездами.
Какой бы жалкой жизнь без блесточек была!
Я много размышлял про важные дела.
Вот мудрость: господа благодарить почаще,
Любить любимую и целоваться слаще!
О, где моя мечта? Совсем, совсем другой!
Ты, верно, думала — я на любовь тугой,
Угрюмый дурачок, что действует без пыла
И хочет, чтоб его без памяти любила
Любая женщина, — глупейший из шутов,
Лишь вздохи жалкие он испускать готов.
О, как несчастна я! Оставьте!
Знаешь, кто я?
Вся Франция — со мной. Я — весь народ. Я стою
Один — пятнадцати мильонов человек.
Все — наше. Все — для нас. Мы их король навек.
Мой суверенный блеск ужели ты осудишь?
Бланш! Если я король, ты королевой будешь!
Но есть у вас жена!
Ты глупенькая, да?
Жена любовницей бывает не всегда.
Любовницею стать? О стыд!
Как это гордо!
Отец — вот мой король. Мое решенье твердо!
Отец твой — мой горбун. Да, только и всего!
Мой шут! Мой Трибуле! Он создан для того,
Чтоб волю исполнять мою!
О боже правый!
Все вам принадлежит?
Не плачь! Рассудим здраво.
Ты так мне дорога! Дай руку.
Никогда!
Но любишь все-таки? Скажи еще раз «да»!
Нет, ни за что!
Тебя невольно я обидел.
О лучше б этих слез я никогда не видел!
Прелестные черты печалью омрачить!
Уж лучше умереть! Мне королем прослыть
Без чести рыцарской, без доблести и жара —
Вот это было бы заслуженною карой.
Заставить женщину так плакать — о позор!
Так, значит, все игра, что было до сих пор?
Скорей к отцу, чтоб жизнь его не стала адом!
Пустите же меня. Мое жилище — рядом
С особняком Косе. Известно вам оно...
Но кто вы? Не пойму я, кто вы! Все равно!..
Как унесли меня! Кричали как беспутно!
Все это, как во сне, я вспоминаю смутно.
Считала добрым вас...
Любила иль люблю,
Сама не разберусь... Как верить королю?
Я вам внушаю страх?
Оставьте!
В знак прощенья
Один лишь поцелуй!
Нет!
Что за отвращенье!
Не трогайте! Вот дверь...
Ключ от которой — тут.
Ей в спальне короля пощады не дадут!
Несчастное дитя!
Эй, граф!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Что за тревога?
Овечку жадный лев понес уже в берлогу.
Бедняга Трибуле!
Тсс! Вот он.
Тишина!
Не выдавать игры — и месть завершена.
Он может одного меня считать виновным —
Со мной он говорил.
Так будьте хладнокровным.
Здорово, Трибуле!.. Так вот что, господа:
Еще один куплет прибавим мы сюда.
Бурбон, Марсель увидя,[50]
Своим солдатам рек:
«О боже, кто к нам выйдет,
Лишь ступим за порог?»
То спуски, то подъемы:
Ах, горы не легки.
Дошли, но даже дома
Свистели в кулаки.
Прекрасно!
Где она?
Дошли, но даже дома
Свистели в кулаки.
Эй, браво, Трибуле!
Причастны и они! Все ясно!
На земле
Есть новости, дурак?
Смеется, как хоронит.
Есть новости, дурак?
В запасе ничего нет?
Коль скоро милостью хотите нас дарить,
Одно вы сможете — от скуки уморить.
Тут где-то спрятали... Спроси их только — встречу
Сейчас же смех.
Маро! Какой был скверный вечер!
Ты все же насморка не получил вчера?
Вчера?
Я очень рад. Чем кончилась игра?
Игра?
Ну да!
Всю ночь, без свеч и без пирушки,
Как некий праведник, храпел я на подушке
И встал здоров и свеж, едва взошла заря.
Ты, значит, дома был? Привиделось мне зря!
Он на моем платке разглядывает метку.
Нет, это не ее!
Спокойно!
Где же детка?
Над чем смеялись вы?
Вот, черт возьми, остряк!
Он всех нас рассмешил!
Что веселятся так?
Не смей невежливо смотреть! Тебе на плечи
Я брошу Трибуле и шею искалечу.
Еще не выходил король?
Конечно, нет.
И не стучал еще из спальни в кабинет?
Не разбуди его величества!
Послушай!
Сейчас наглец Маро нам сказкой тешил душу:
Три мужа, возвратясь, — откуда, знать нельзя,
Как он рассказывал, вы помните, друзья? —
Застали жен своих с другими...
Не найдя их!..
Заботится у нас мораль о негодяях!
Все жены неверны!
Эй, берегитесь!
Как?
Страшитесь, де Косе!
Чего?
Я вижу знак, —
Горит у вас на лбу. Подвиньтесь ближе к свету.
Но что же?
Узнаю, чем кончат сказку эту!
Га!
Вот он, господа! Вот любопытный зверь!
Он знатно разъярен и зарычал теперь.
Га!
Что вы, Водрагон?
Я послан госпожою,
Ее величеством. Есть у нее большое
Желанье с королем беседовать тотчас.
Король еще не встал.
Неверно! Среди вас
Он появлялся ведь?
Он на охоте.
Что вы!
Пажи не вызваны, борзые не готовы
На псарне.
Дьявол!
Речь моя вполне ясна:
Сегодня никого не примут.
Здесь она!
Там, с королем, она!
Сошел с ума несчастный!
Что я сказать хочу, всем вам должно быть ясно!
Вы скверно сделали, сказав мне: прочь, дурак!
Вы все, Косе и Пьен, весь сатанинский мрак,
Брион, Монморанси, сознайтесь: не вчера ли
Из дома моего вы женщину украли?
И Пардальян и вы там были. И сейчас
Вы прячете ее здесь, в Лувре. Знаю вас!
Его любовница! Звезда среди красавиц
Или уродина.
Там дочь моя, мерзавец!
Дочь!
Это дочь моя! Посмейтесь, господа!
Что ж онемели вы? Странна моя беда?
Был шут — и вдруг отец! И дочерью гордится!
У волка дикого волчонок ведь родится.
И у меня могла родиться дочь. Ну что ж!
Вам шутка нравилась. Конец ее хорош.
Эй вы, отдайте дочь! Пускай себе бормочут,
Пусть шепчут на ухо об этом иль хохочут.
А мне плевать на вас. Вы победили, мстя.
Эй вы, придворные! Отдать мое дитя!
Ведь там она!
Сошел с ума и лезет драться.
Придворные льстецы! Орда лакеев! Братство
Бандитов! Все они украли дочь мою.
Что женщина для них? О, я их узнаю!
Но, к счастью, наш король такой увенчан грязью,
Что жены всех вельмож во всем разнообразье
Ему принадлежат. Девичья честь — ничто!
Столь глупой роскоши не признает никто.
Любая женщина — угодье, вид оброка,
Что королю мужья выплачивают к сроку,
Источник милости, — не очень ясно, чьей, —
И путь разбогатеть в любую из ночей
И в люди вылезти, достоинством торгуя!
Найдется хоть один, кто бы сказал, что лгу я?
Все правда, господа! В беспутном дележе
Готовы вы продать — иль продали уже —
За титул, за кусок, за дрянь любого рода
Ты — мать,
а ты — жену,
а ты — сестру бы продал!
Бурбон, Марсель увидя,
Своим солдатам рек:
«О боже, кто к нам выйдет... »
Кто выйдет, Обюссон, не знаю, — но вобью
Я в горло твой стакан и песенку твою!
Вельможи, герцоги, чей старый титул громок, —
О стыд!.. Вермандуа, династии потомок;
Брион, чьи прадеды миланский знатный род;
Де Горд и Пардальян, которых чтит народ;
Монморанси — вы все, всей знати средоточье,
Вы дочь у бедняка украли этой ночью!
Но не пристали вам, сынам таких родов,
Презренные сердца под вывеской гербов.
Иль вы не рыцари? Иль мать вас не рожала?
Иль с конюхом она в постели полежала?
Ответьте, выродки!
Эй, шут!
Где серебро?
Король ведь заплатил вам за мое добро?
Почем на каждого?
Все вместе с ней теряю!
А если б захотел?.. Она дороже рая.
Он заплатить бы рад!
Или хозяин ваш
Воображает, что возьму я, что ни дашь?
Он в силах титулом покрыть мое уродство?
Или убрать мой горб, даря мне благородство?
Смерть! Он купил меня живьем! Его дела
Жестоки и низки. Его игра подла.
Убийцы, рыцари больших дорог, сеньоры,
Мучители детей и женской чести воры!
Где дочь моя? Она нужна мне! Я хочу
Знать наконец, когда ребенка получу!
Смотрите — вот рука: она не знаменита,
Орудье бедняка... мозолями покрыта...
И вот вам кажется, что безоружна месть?
Нет шпаги у меня — но когти все же есть!
Я ждал достаточно. Всему есть мера, право!
Откройте эту дверь! Сейчас же!
Всей оравой —
На одного меня!
Я плачу наконец!
Маро, ты разыграл меня. Ты молодец!
Есть у тебя душа, живое дарованье,
И сердце бедняка есть под ливрейной рванью...
Где спрятали ее? Что с нею? Как узнать?
Она ведь тут? Скажи! Нас окружает знать,
Но побеседуем по-братски — это можно.
Ведь ты же умница средь челяди вельможной!
Маро! Добряк Маро! Но ты молчишь!
И вы
Простите мне за все! Я ползаю, увы!
Я болен, я устал. Молю, имейте жалость!
Бывало, я острил. Была обидна шалость.
Но если б знали вы, какая боль в спине!
Как скрючен я горбом! Но это в стороне...
Плохие дни у всех бывают, — а уродам
Они простительны. Служил я год за годом.
Я шут заслуженный. Прошу я, наконец,
Пощады. Вам нельзя ломать свой бубенец!
Над глупым Трибуле смеялись вы так часто.
Мне нечего сказать и больше нечем хвастать.
Отдайте, господа, сокровище мое!
Тут, в спальне короля, вы заперли ее.
Где девочка моя? Пощады! Ваша милость!
Мне делать нечего, когда не сохранилась
Она, мое дитя. Судьба моя горька.
Все разом отнято сейчас у старика.
Смеются иль молчат! И это все? О боже!
Вам весело смотреть, как с содранною кожей
Оплакивает шут погубленную дочь,
Как рвет он волосы, что поседели в ночь!
Отец!
О, вот она! Вот счастие! Вот горе!
Вот девочка моя! Мое семейство в сборе.
Столь невиновная в несчастии сама!
Не правда ль, господа, легко сойти с ума?
Простите, что в слезах впервые к вам я выйду.
И с этой девочкой, такою кроткой с виду,
Что стоит посмотреть — и лучше станешь сам,
Я волю дать готов своим смешным слезам.
Не бойся ничего! Ведь это чья-то шутка.
Смеются — и пускай! Конечно, было жутко!
Они добры, честны. Раз я люблю тебя, —
Дадут нам жить вдвоем, спокойно и любя.
Ведь так?
Но ты со мной! Какое счастье снова!
О, я готов забыть все, что случилось злого,
Недавно плакавший теперь захохотал,
И потерявший все еще богаче стал.
Ты плачешь, — но о чем?
Кто эту тяжесть снимет?
Стыд!
Что сказала ты?
О нет, не перед ними!
Вам одному.
Ага! Насильник! И ее!
Останемся вдвоем!
Ступайте вон, зверье!
И ежели король сюда войдет иль даже
Пройдет поблизости...
Вы, кажется, из стражи?
Скажите, чтоб не смел входить! Еще я здесь!
Вот полоумный шут! Смотри, какая спесь!
Младенцам и шутам не возражать пристойно,
Но надо их стеречь!
Поговорим спокойно.
Теперь скажи мне все.
Вы слышали? Назад!
Им все позволено! Шуты еще грозят!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Ну, говори теперь.
Должна я, очевидно,
Вам рассказать, как в дом пробрался он... Мне стыдно!
Уже давно... Хочу начать издалека...
Меня преследовал... Нет, память не легка...
Он молча шел за мной... Нет, надо вам заметить,
Что в церкви суждено его мне было встретить.
Да! Короля!
Мой стул он тронул и ко мне
Слегка приблизился в церковной тишине...
Вчера он к нам пришел, сумел проникнуть сразу...
Избавлю я тебя от тяжкого рассказа.
Все уж отгадано!
О горе! Боже мой!
Посмел он заклеймить чело твое чумой!
Дыханьем осквернил тобою полный воздух
И грубо разорвал венец твой в юных звездах!
Мое убежище, где я — слуга ничей;
Заря, будившая меня от всех ночей;
Душа моей души, что мне добро внушала
И на бесчестие благой покров кидала;
Приют, что я нашел, отверженный для всех;
Небесный ангел мой, крепчайший мой доспех —
Погибла, брошена в болоте непролазном.
Разбит святой венец, что я считал алмазным.
Несчастье роковой удар мне нанесло.
Что делать при дворе, где торжествует зло,
Где я всегда встречал одно искусство блуда,
Да наглость пьяную, да морду лизоблюда?
Ведь раньше только ты, невинная краса,
Могла порадовать еще мои глаза!
Да, я послушен был, я принял эту участь,
Всей этой гнусностью по долгу службы мучась.
Пусть чванство я встречал в развратнике любом,
Слыхал кичливый смех над горем, над горбом, —
Я жребием моим, что со стыдом был смешан,
Вполне доволен был: я ею был утешен.
Сам падая, хотел ее поднять — и вот,
Алтарь воздвигнул там, где строят эшафот.
Но мой алтарь разбит! Ты не напрасно плачешь
И личико свое в смятенье горьком прячешь.
Плачь больше, плачь еще! Часть горя иногда
От слез девических проходит без следа.
И если можешь ты, отдай отцу все горе!
Вот только сделаю, что следует, — и вскоре
Покинем мы Париж. О, только б ускользнуть!
В один короткий день так изменить свой путь!
Проклятье! Кто бы мог мне предсказать недавно,
Что этот подлый двор, беспутный и бесславный,
Способный девушку бесчестно растоптать,
Бегущий от всего, в чем божья благодать,
Неслыханно легко творящий безобразья
И запятнавший все своей кровавой грязью, —
Что он дойдет еще до мерзости такой
И загрязнит тебя холодною рукой!
А ты, король Франциск!.. Прошу я ныне бога,
Чтоб оступился ты! Крута твоя дорога!
Чтоб он открыл твой склеп, да рухнешь ты туда!
Не слушай, господи! Люблю его всегда!
Эй, Моншеню, поднять решетку. Гость объявлен:
Сейчас в Бастилию де Сен-Валье отправлен.
Обиду я нанес особе короля,
Свое отчаянье хоть этим утоля.
Но, прокляв короля, не услыхал ответа.
Ни молнии с небес, ни друга в мире нету.
Он будет жить. Не жду я вести дорогой.
Граф, ошибаетесь. За вас отмстит другой.