ТРИБУЛЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Вот и возмездие! Час пробил! Наконец-то!
Я целый месяц жду, выискиваю средства.
Я прячу замысел под маской шутовской,
Смеюсь, снедаемый невидимой тоской.
Вот дверь... Почти держать в руках, почти касаться!
Отсюда вынесут мне тело, может статься.
Час не настал еще. Но я пришел сюда —
Хоть погляжу на дверь, она ли это... Да!
Конечно, это здесь.
Вот тайна тьмы гнетущей!
Убийство на земле! Гроза в небесной туче!
Как я велик сейчас! Гнев силою огня
В подобье божества преобразил меня.
Какого короля я умерщвляю! Войны
И мир земных держав — в его руке спокойной.
Легла вселенная на эти рамена.
Умри он — и пойдет шататься вся страна!
Я выну гвоздь один, нарушу равновесье,
Толкну его слегка — и города и веси
Придут в движение, начнет Европа вся
Искать опоры вновь, на волоске вися.
И если бы господь спросил сегодня землю:
«Земля! Какой вулкан я на тебя подъемлю?
Кто вздыбит христиан, смутит магометан?
Кто? Папа, Дориа, Карл Пятый иль султан,[51]
Сам Цезарь иль Христос, апостол или воин,
Какой кулак, земля, трясти тебя достоин?
Кто в смутах племена смешает на земле?» —
И в ужасе земля ответит: «Трибуле!»
Кичись же, скоморох! Любуйся тем, что поднял.
Ты мщением своим качаешь мир сегодня!
Бьет полночь!
Кто там?
Я.
Так ждите у дверей.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Ух, тяжко! Шаг еще! Возьмите поскорей.
Ваш человек в мешке.
Посмотрим. Посвети-ка!
Как бы не так!
Чего боишься ты? Все тихо.
А вдруг ночной дозор, черт побери, стрелки?
Тут не до факелов! Шуметь нам не с руки.
Платите!
Ненависть стать счастьем захотела!
Хотите, помогу швырнуть вам в Сену тело?
Сам справлюсь.
А вдвоем скорее бы сошло.
Предать врага земле всегда не тяжело.
Я бы сказал — реке!.. Весьма доволен сделкой.
Хозяин, не сюда! На этом месте мелко.
Орудуйте скорей. Там глубже. В добрый час?
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Добыча! Вот он! Мертв! Взглянуть в последний раз?
Не стоит. И в мешке я вижу, что похоже!
Вот шпоры острые царапают рогожу.
Конечно, он!
Теперь смотри на нас, земля!
Вот это — шут, а здесь — останки короля!
Какого! Первого среди владык вселенной!
Вот я топчу его. И он проглочен Сеной,
Как склепом родовым. А саван — чем же плох?
Кто это совершил?
Я, бедный скоморох!
Но как опомниться, как торжество измерить?
Народы на заре откажутся поверить!
Что скажет завтра мир? Что скажет род людской?
Как будет потрясен развязкою такой!
Так кем же он смещен, какой судьбою злейшей —
Его величество, кумир наш августейший,
Принц Валуа, герой, чья грудь в литой броне,
Он, Карла Пятого соперник на коне?
Пред ликом вечности — удачник войн бывалых,
Чья поступь древних стен твердыни колебала!
Он, бившийся всю ночь при Мариньяно,[52] он,
За батальоном в бой бросавший батальон,
Когда же день настал, — да ведомо потомкам, —
Не шпагой дравшийся, а лишь ее обломком, —
Чьим подвигом была вселенная горда,
Король, кумир — и вдруг исчезнет без следа!
Во всем величии, средь челяди придворной,
Блистательный монарх вдруг выкраден проворно,
Так точно, как крадут у матерей ребят, —
Никто не знает кем, под громовой раскат!
Весь этот двор и блеск вдруг обернулись дымом!
Король, что поутру казался невредимым,
Исчез, рассыпался в воздушной пустоте,
Зажегся и потух, как молнии вон те!
Мы завтра, может быть, свидетелями будем,
Как, бочки золота показывая людям,
Глашатай заорет прохожим на пути:
«Пропал у нас король! Где короля найти?»
Вот чудеса!
А ты, дитя мое, бедняжка,
Отомщена теперь, — и он наказан тяжко!
Нужна мне кровь была, — за несколько монет
Купил ее!
Подлец! Ты слышишь или нет?
Дороже дочь моя всех королевских тронов!
Жила ведь, никого и пальчиком не тронув,
Ты взял ее, украл и через час вернул
Мне обесчещенной, и стыд ее согнул.
Ну что же, слышишь ты, — ведь это, правда, странно, —
Ты слышишь, я смеюсь, отмстивший невозбранно!
Да, да! Забывчивым я притворился так,
Чтоб усыпить тебя. И ты считал, простак,
Что гнев отца беззуб, что все легко и просто?
О, в схватке начатой мне не хватало роста!
Я слаб, а ты силен. Но слабый верх возьмет:
Кто ползал пред тобой — тот грудь твою грызет!
Ты мой!
Ты слышишь ли, ты, дворянин от века?
Я шут, я твой дурак, частица человека,
Почти животное! Ты звал меня, как пса!
Когда желанье мстить откроет нам глаза
И сонные сердца любая малость ранит, —
Кто хил — тот вырастет, кто низок — тот воспрянет!
И ненависти, раб, не бойся и не прячь!
Расти из кошки тигр! И из шута — палач!
А если бы еще он слышал, как я дерзок, —
Он, не могущий встать!
Ты слышишь? Ты мне мерзок!
Иди на дно реки, кончай младые дни.
Быть может, приплывешь в аббатство Сен-Дени!
Прощай, король Франциск!
Плыви!
Красотки лицемерят,
Безумен, кто им верит!
Что слышу я?
Иль смутный гул ночной так обманул меня?
Красотки лицемерят,
Безумен, кто им верит!
Проклятье! Горе мне! В моем мешке — не он!
Он спасся и бежал! Он кем-то подменен!
Ах, черт! Обманут я!
Бандит!
Окно высоко!
Кого же он взамен сюда впихнул жестоко?
Кто жертва бедная?
Да, здесь лежит мертвец!
Не вижу! Ночь темна, и небо — как свинец.
Нет света! Весь Париж — как кладбище ночное.
Дождемся молнии.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Дитя мое родное!
Дочь! Небо и земля! Здесь дочь моя! Она!
О боже! Вся рука в крови обагрена!
Я гибну! Дочь моя! Нет, это призрак ложный!
Нет, это все обман! Нет, это невозможно!
Она спешит в Эврё. Она уже в пути.
О боже, это сон! Ты мог ее спасти!
Крылами осени ее головку, боже!
Нет, это не она!..
Она! В гнилой рогоже!
Она! Дитя мое! Ответь мне только, дочь!
Тебя убили? Да? Ответь! Сегодня в ночь?
И никого вокруг! На всей земле мы двое!
Дочь! Говори, ответь! Дитя мое живое!
Кто звал меня?
Жива, вздохнула, поднялась!
И сердце вновь стучит! И не закрыла глаз!
Где я?
Дитя мое! Любовь моя! Бедняжка!
Узнала? Слышишь ли? Ответь!
Отец! Мне тяжко...
Вот дьявольская тьма... Что сделали с тобой?
Мне страшно, что тебе я причиняю боль...
Не видно ничего! Ты ранена, родная?
Приподымись же!
Нож задел — я это знаю —
Мне сердце...
Кто удар нанес из-за угла?
Я гибну... я сама... тогда вам солгала —
Любила слишком... вот... и умираю...
Кара,
Придуманная мной! От моего удара...
Но как же?.. Где они могли тебя найти?
Не заставляй меня рассказывать!
Прости!
Как! Потерять тебя, не зная... Ты слабеешь?
Мне душно... Кончено...
Бланш! Ты еще не смеешь.
Живи!
Эй, кто-нибудь! На помощь!.. Ни души!
Так и оставят нас, чтоб умерла в глуши?
Ага! Там на стене есть колокол тревожный!
Дождешься ты меня? На миг уйти мне можно?
Я принесу воды, тревогу подыму.
Так лучше было бы... Не хочешь? Почему?
Эй, кто-нибудь!
Их дом — жилище погребенных!
Не умирай, постой, голубка, мой ребенок!
Бланш, если нет тебя, я буду нищ и гол.
Не умирай, постой!
О!
Локоть мой тяжел?
Тебе мешает он? Переменю я руку.
Так лучше? Легче так? Сейчас утихнет мука.
Дыши! Сейчас придут, помогут и дадут
Тебе воды... Никто не подошел и тут!
Прости его, отец... Прощай...
Она не дышит!
Убийство! Караул! Огня!
Дай мне услышать
Хотя бы голос твой! Скажи мне! Пожалей!
Зачем же никнешь ты все ниже, тяжелей?
В шестнадцать лет! О нет! Не может быть разлуки!
Бланш своего отца не бросит в этой муке!
О боже мой, за что? Зачем мертвы уста?
Иль бог безжалостен? Иль эта твердь пуста?
Уж лучше не рождать, не жить совсем на свете,
Чем красоту твою мне созерцать в расцвете!
Уж лучше не держать и на руках дитя!
Уж лучше бы совсем малюткой, залетя
В наш мир, ты унеслась, как птицы улетают!
Уж лучше, девочка...
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Как за сердце хватают
Его слова!
Ага! Пришли вы наконец?
Проснулись вовремя!
Есть лошадь, молодец?
Колеса есть, скажи?
Есть! Не хватай руками!
Так! Можешь голову мне размозжить о камень!
Дитя любимое!
Отца бы увести!
В таком отчаянье!
Не трогайте. Пусти!
Не смейте отнимать! Что я дурного сделал?
Я и не знаю вас!
Ты выслушать хотела?
Ты плачешь, женщина? Так у тебя в груди
Есть сердце? Пусть они оставят нас!
Пади
Ниц, горемычный шут, пред нею на колени!
Нельзя устраивать здесь шумных представлений,
А то вас уведут.
Нет! Кажется, еще
Она жива.
Ко мне склонилась на плечо.
Найдите доктора во что бы то ни стало!
Нам надо отдохнуть. Она ведь так устала.
Нет, нет! Не умерла! Нет, не захочет бог!
Он знает, как горбун несчастен и убог,
Какая ненависть везде калек встречает,
Как от калек бегут, как их не замечают.
А эта девочка была ко мне нежна,
И, услыхав ваш смех, заплакала б она!
Дай мне скорей платок — я оботру ей губки.
Как розовы они у бедненькой голубки!
О, если бы сейчас, как это помню я,
Златоволосая, двухлетняя моя
Пред вами прыгала...
Несчастное сердечко,
Больная деточка, погаснувшая свечка!
Я на руках держал ребенка иногда —
Вот как сейчас держу. Как ей спалось тогда!
А только разбужу — мила, как ангел божий!
Я не показывал ей смехотворной рожи, —
Но улыбается все больше и светлей,
И я сто тысяч раз целую ручки ей.
Бедняжка умерла! Нет, это сон счастливый.
Смотрите: если бы поближе подошли вы,
Вы убедились бы, как дышит горячо.
Глаза откроются. Я буду ждать еще.
Вы видите? Я прав и потому спокоен.
Я понял: это сон, и чувствую, какой он...
Не делаю того, что мне запрещено,
Но с бедной девочкой останусь все равно.
Какое личико! А горечи и муки
Нет и следа. Вот я уже согрел ей руки.
Пощупайте!
Хирург... Пустите, сударь, к ней!
Не буду вам мешать. Смотрите! Так видней.
Что это, обморок?
Нет, это смерть. Вот рана
Глубокая в боку. И, как это ни странно,
Кровь хлынула вовнутрь, исхода не найдя.
Убил свое дитя! Убил свое дитя!