И вот тут-то перед самым носом Тузика вынырнул, неожиданно для себя и для Тузика, отважный Кук.
О, это была ужасная минута!
Кук от неожиданности растерялся. Да и Тузик испугался не на шутку. Ведь прямо на него смотрели крошечные глазки-бусинки, а устрашающий нос-картошка тянулся к щенку, будто обнюхивал его, будто пытался узнать: годится ли он на завтрак, или же им можно неплохо пообедать. Ничего более страшного в своей жизни Тузик еще не видел.
Взвизгнув от страха, щенок выплюнул изо рта Кукки и забарабанил лапами, стараясь поскорее добраться до хозяина. Не терял понапрасну времени и Кук. Лишь только он увидел, что страшное чудовище отступает и мчится к берегу, словно быстроходный катер, из деревянного горла Кука вырвался и покатился по реке ликующий победный крик:
— Держите его! Держи и меня, Кукки! Если не удержишь, — разорву его в клочья! Превращу в порошок для чернил! В бисер для елочных украшений! В бумажные пистоны для пистолета!
— Ну, успокойся, успокойся! — ласково дотронулась Кукки до плеча храброго братца. — Пожалей его! Он же не знал, что ты такой бесстрашный! Не сердись, Кук! Ну, пожалуйста! — И Кукки нежно поцеловала братца в нос. — Ты у меня такой храбрый! Я думаю, храбрее тебя нет никого на свете.
Кук хотел было честно признаться, что он и сам чуть не умер от страха, но, взглянув на сияющее от восторга лицо Кукки, сказал хмуро:
— А кто же в этом сомневается? Я всегда был уверен в своем бесстрашии.
И он начал так громко кричать о своей храбрости, что в небе остановились облака, пораженные невероятным хвастовством, а река, вскипев от негодования волнами, выбросила хвастунишку и его доверчивую сестренку на песчаную отмель.
— Это уже дальние страны? — спросила Кукки, когда она и Кук оказались на берегу. — А где же бананы? Где ананасы?
Кук посмотрел по сторонам.
— Там! — махнул он рукою сначала направо, а потом налево. — Или немножко подальше! Пошли! — и, увязая в песке, двинулся в глубь страны. Тяжело вздохнув, следом за ним побрела Кукки.
Они шли и шли, карабкались на песчаные горы, перелезали через бревна, обходили стороною огромные глыбы камней. Кукки то и дело останавливалась и робко спрашивала: скоро ли придут они в дальнюю страну? Но что мог ответить Кук, если он и сам не знал ничего определенного? Однако он шагал с таким видом, будто ходить по дорогам в дальние страны было ему не впервые и будто в этих дальних странах ему была известна каждая тропинка.
Так шли они почти весь день.
Наконец впереди показался длинный-предлинный поезд. Дорогу к нему перегораживали высокие черные валы. Они дымились от ветра черной пылью.
— Ой, что это? — испуганно вскрикнула Кукки, прячась за спину братца.
Кук остановился.
— Это? — он в раздумье потрогал нос и вдруг закричал радостно: — Поезд! Клянусь сапогами, это же тот самый поезд, который я видел на картинке. В книжке. Удачно! Очень удачно. Дальше мы поедем на поезде.
— Что значит поедем? — спросила Кукки.
— Очень просто! Надо только уметь обращаться с поездами! Ну, для меня-то это пустяки! Вперед! — И, посвистывая, Кук ускорил шаги.
— Ах, Кук, какой ты умный! — лепетала Кукки, шагая с ним рядом. — Ты все, все знаешь! Я просто удивляюсь, как такие большие знания могут поместиться в твоей голове. Я думаю, не только храбрее, но и умнее тебя нет никого на свете. Да и не было, наверное. И не будет, уверена!
— Я и сам так думаю! — скромно сказал Кук, останавливаясь перед черным валом, за которым стоял поезд.
— Как же нам попасть на этот поезд? — спросила Кукки, поглядывая со страхом вверх. — Он такой высокий, а ножки у меня такие коротенькие. Мне ни за что не забраться.
— Подожди! — нахмурился Кук. — Сейчас придумаю! Одну минутку!
— Хар-р-р! Хур-р-р-р! — скрежетал кто-то справа от путешественников, но кто это был и что этот неизвестный делал, Кук и Кукки, конечно, не могли понять.
Но ты-то видишь, не правда ли? И ты отлично понимаешь, что это работает железный великан — погрузчик угля. Пока Кук и Кукки рассматривали поезд, погрузчик угля подобрался к тому месту, где стояли отважные путешественники, и, подхватив их вместе с углем, швырнул в один из вагонов.
— Ах, Кук, что за молодец! — захлопала в ладошки Кукки. — Вот здорово придумал!
— А, ничего особенного, — небрежно махнул рукою Кук. — Надо только много, долго и хорошо думать, а когда думаешь, всегда что-нибудь умное появится в голове. Но… — Кук вдруг сморщился и оглушительно несколько раз подряд чихнул. — Ап-п-пчхи! Ап-п-чхи! Кажется, немного простудился в океане. Апчхи! А-а-а-а-пчхи! Ап-п-п-пчхи!
— Будьте здоровы! Будьте здоровы! — послышалось неожиданно со всех сторон.
Кук с удивлением осмотрелся.
— Да мы тут вроде не одни? Кто тут?
— Мы! — хором ответили пыльные голоса.
Кук учтиво поклонился, прижал руки к сердцу и сказал очень вежливо:
— Я храбрый Кук! Гроза морских чудовищ. А это моя сестра Кукки — Всемирная путешественница. А вы кто же будете?
И тут все вдруг зашумело. Тоненькие голосишки запищали:
— А мы угольки! Мы самые простые, самые обыкновенные угольки! И мы ужасно рады, что едем с такими знаменитостями! Вы не ушиблись при посадке?
— Пустяки! — отмахнулся Кук. — Вообще нам, отважным путешественникам, не то еще приходится видеть. Не более как час назад я, например, сражался с целым стадом чудовищ.
— Кук, — удивилась Кукки, — я видела только одного…
— Еще бы ты могла видеть всех чудовищ! До того ли тебе было! Да, — обратился Кук к уголькам, — свирепое морское чудовище почти наполовину сожрало мою сестренку. Могла ли она видеть что-нибудь, кроме его зубов?
— Но все-таки вы спасли сестренку? — прошептала Угольная Крошка, робко рассматривая Кука.
— Я вырвал ее прямо из пасти чудовища.
Кукки с удивлением посмотрела на братца, и этот взгляд так смутил храбреца, что он решил поговорить с угольками о чем-нибудь другом…
— Хотел бы я знать, куда вы собрались ребята? Куда вы едете?
Все начали так шуметь, что Кук чуть не оглох. Угольки кричали, перебивали друг друга, но все же Кук разобрал, что они тоже путешественники.
— И откуда вы едете? — поинтересовался он.
— Из самых больших глубин земли! — сказала Угольная Крошка.
— Мы же каменный уголь! — пояснил Толстый Уголек. — Мы всегда живем под землей!
Кукки глубоко вздохнула и спросила:
— А как вы попали под землю?
— О! — зашуршали угольки. — Это же целая история нашего древнего рода.
И, помогая друг другу, они стали рассказывать о том, как очень, очень давно, когда на земле еще не было ни людей, ни зверей, всюду росли огромные деревья — папоротники. Потом они падали, их засыпало землей и заливало водой, а пролежав под землей и под водой много-много лет, деревья превратились в каменный уголь.
— В таком случае, — важно сказал Кук, — мы с вами родственники. Я и моя сестренка тоже из дерева превратились в отчаянных путешественников! Можете считать меня двоюродным братом, а Кукки — двоюродной сестрой.
— Очень, очень приятно! — зашуршали угольки, вежливо поднимая облака угодной пыли. — Мы можем только гордиться, что среди наших родственников есть такие храбрецы, такие отчаянные путешественники.
— Ну и куда же вы едете? — опять поинтересовался Кук.
— Нас отправили в подарок Семилетке!
— Вот как! — сказал Кук, не зная что сказать, потому что слово «Семилетка» он услыхал впервые. — Значит, вы едете к Семилетке? Ну что ж, это неплохо.
— А кто это такая Семилетка? — спросила шепотом Кукки.
Куку и самому хотелось бы узнать что-нибудь о Семилетке, но разве мог он показать перед другими свою необразованность?
— Значит, все-все угольки едут к Семилетке? — переспросил он, поглядывая на длинный состав поезда. — Вас так много! Я вижу здесь столько вагонов, сколько нет у меня пальцев на руках и ногах.
— О, разве это много! Нас, угольков, отправляют к ней и днем и ночью. По нескольку составов в день.
— Значит, она волшебница! — решил Кук.
Угольная Крошка предложила взволнованно:
— Будет просто замечательно, если вы поедете вместе с нами. Мы слышали — эта Семилетка такая богатая, такая добрая, что вы и не представляете даже.
Кукки потихоньку толкнула братца и прошептала:
— Едем, Кук! Если Семилетка добрая, тогда у нее найдется, наверное, и бархатное платьице и серебряные туфельки.
— Что же, — важно кивнул Кук, — я согласен! — и подумал о хорошей подзорной трубе и компасе, без которых каждый путешественник как без рук. — Я попрошу у Семилетки трубу и компас! Но, к-хе, к-хе, к-хе… это что же тут такое? Это почему же здесь так много пыли? Я просто задыхаюсь!
— Извините, — сказали родственники. — Это мы!
— Что «мы»? — строго спросил Кук.
— Это мы пылим, извините! Мы же всегда выпускаем из себя пыль, когда разговариваем. А когда разговариваете вы, — она попадает вам в нос и в рот. Но если вы будете молчать и только слушать нас, — никаких неприятностей не случится.
— М-да, — проворчал Кук. — За приятную беседу благодарю вас, уважаемые родственники. Теперь попробуем помолчать. Тем более, все, что нам нужно было сказать друг другу, мы, кажется, уже сказали.
Угольки вздохнули и замолчали. Пыль улеглась, и сразу стало так легко дышать, будто на земле и на небе открыли все форточки и включили все вентиляторы.
Вдоль платформ прокатился пронзительный свисток.
Грохоча на стыках рельс, поезд двинулся в далекий путь.
И сразу же брызнуло яркое солнце. Угольки вдруг вспыхнули, засияли, засверкали, словно черные бриллианты.
— Тур, гур, гур! — заурчали они радостно. — Приятная прогулка! Красивое небо! Веселые спутники! Нет, право же, наверху совсем не плохо! И даже лучше, чем под землей.
А колеса бежали по рельсам и весело позвякивали металлическими голосами:
Кляц-блям-плям! Кляц-плям-блям!