Оказывается, в бухгалтерию уже набилось человек двадцать — весь состав ОО. Все стали хлопать в ладоши.
Потом замолчали, потому что Корнелию Ивановичу было положено принять подарки и ответить краткой речью.
Хоть до Нового года оставалось еще две недели, но сотрудники понимали, что Удалов — пенсионер: захочет — придет, а захочет — отправится на Канары или на Сатурн. Как-никак, городская знаменитость.
Но Удалов молчал, тянул время.
Его одолевали подозрения.
Чем дольше он смотрел на ряженых, тем больше екало сердце и сосало под ложечкой.
Кто она, эта Снегурочка? Кто этот Дед Мороз? Зачем они пришли в масках?
Подавшись вперед, словно для того чтобы взять подарки, Удалов быстрым движением рванул на себя маску Снегурочки. Завязки лопнули, маска оказалась в руке Корнелия Ивановича. Снегурочка воскликнула:
— Ах, тебя!
Удалов узнал плановика Сикоморскую, которая в будущем году должна уйти на пенсию. Смутившись, но не в силах остановить движение, Удалов потянул за нос Деда Мороза. Нос хрустнул и сплющился. Под ним обнаружился другой нос, поменьше и покраснее. Веденеевский нос, Александра Семеновича, зама по кадрам.
Сослуживцы смешались, церемония была скомкана. Удалов сердился на себя за невыдержанность. Вместо того чтобы думать головой, он обратился к физическим действиям. Так пришельца не найдешь...
Потом, когда все помирились и обратили инцидент в недоразумение, Удалов вышел в коридор, где курили Веденеев с Темой.
— Жаль, я тебе нос сломал, — сказал Удалов.
А Тема между тем продолжал свой рассказ:
— Работает этот мастер у моего тестя. Утром пришел, бутылку кефира принял, днем булочку и пакет ряженки. Вечером — стакан молока.
Веденеев посмеялся и спросил:
— Беженец?
— Нет, воронежский. А как красит! Будто иностранец. Качество — Южная Корея или даже Австрия!
«Тик-так!» — щелкнуло в удаловской голове. Странный маляр, из Воронежа, не пьет ничего, кроме молочных продуктов.
— Какой он из себя? — спросил Удалов. — В парике?
— Лысый, — согласился Тема. — Вроде вас, Корнелий Иванович.
— Как его увидеть?
— Легче легкого. Завтра у него с моей сестрой свадьба. Три года ухаживал...
— Три года?
— И два месяца. Она все сомневалась, ее ли он любит или ее трехкомнатную квартиру.
— Нет, — сказал Удалов. — Если три года, то не пришелец.
— Нет, не пришелец, — согласились сослуживцы.
И Корнелий ушел. А вслед ему донеслось:
— Стареет наш Удалов. Заговариваться начал, руки распускает.
Корнелий Иванович брел по улице. Стемнело рано, в синих сумерках окна желтыми квадратами лежали на снегу.
У входа в гастроном приезжий из южных краев нищий в ватнике просил денег для срочной операции на сердце.
Подавали редко, в основном молодежь.
Удалов зашел в магазин, купил две бутылки кефира по указанию Ксении, а когда выходил, его осенило: вот так может скрываться пришелец!
Он остановился и стал смотреть на нищего.
Нищий тоже смотрел на Удалова, даже перестал просить на сердце.
— Чего тебе, папаша? — спросил он.
— Сними парик! — приказал Удалов.
Тут пришелец и попался.
— Не сниму, — сказал он.
Свободной рукой Удалов схватил мужичка за шапку.
Но ничего не вышло. Хоть шапка и слетела, волосы не поддались. Зато нищий как следует врезал Удалову. Так, что тот отлетел в сугроб. И, как назло, не было свидетелей.
Удалов лежал в сугробе.
Кто-то вышел из гастронома, и нищий принялся громко просить денег на срочную операцию.
Удалов поднялся и собрал со снега бутылки, которые не разбились.
Ему не везло.
Пришельцы ускользали. Но ведь где-то таится тот самый, единственный, такой необходимый родной планете и родной супруге.
Удалов шел по улице медленно, снежок поскрипывал под сапогами фирмы «Саламандер». На стене дома была приклеена бумажка:
ЦЕЛИТЕЛЬ БЕЛОЙ И ЧЕРНОЙ МАГИИ
ШАХ-АББАС ПЕТРЕНКО.
ПРИВОРОТЫ И ОТВОРОТЫ
НА ДВЕСТИ ПРОЦЕНТОВ
«Вот он!» — сказал себе Удалов. Он прибыл в наш город, встретил женщину, влюбился в нее, а так как без документов не может устроиться на работу, то занимается всякой ерундой, а домой не хочет.
Удалов пошел по указанному адресу.
Загадка разрешилась проще простого.
Приемная целителя находилась на первом этаже барачного типа двухэтажки.
— Кто последний? — спросил Удалов.
В коридоре стояло три стула. Два пустых, на третьем сидела заплаканная девушка подросткового возраста.
— Я без очереди, — сказал Удалов. — Мне по личному вопросу.
— У вас приворот или отворот? — спросила девушка.
— А в чем дело?
— Привороты до двух часов, а сейчас остались только отвороты. Там моя мама папу от алкоголизма отвращает.
Удалов распахнул дверь.
По одну сторону школьного письменного стола сидела миловидная женщина в пуховом платке, по другую — старый знакомый Удалова провизор Савич.
— Это ты! — воскликнул Удалов.
— А ты мог бы прожить на мою зарплату? — агрессивно откликнулся Савич.
— Не отвлекайтесь, мужчина, — потребовала женщина. — А то опять не подействует.
За Удаловым захлопнулась дверь. Не везет.
На площади возле гостиницы переминались с ноги на ногу знакомые Удалову пришельцы.
Он развел руками.
Они поняли и пригорюнились.
Удалов предложил им по бутылке кефира, может, с валютой плохо?
Нет, с валютой у них оказалось хорошо, но кефир они взяли, побаловаться перед сном.
— Вы не печальтесь, — сказал Удалов. — Не сегодня-завтра мы его выследим. Если он в Гусляре, то выследим.
— Он здесь, — сказал мужчина. — Приборы показывают, что здесь. Только конкретнее определить не могут.
Они зашли в вестибюль гостиницы. Там стоял столик, за которым желающие могли выпить пива. Удалов угостил пришельцев. Пришельцы дали ему описание пропавшего без вести гения. А то трудно без примет. И даже жалко, что раньше не дали.
Итак, изобретатель был лысым мужчиной средних лет, с карими глазами и рыжими усами. На правой руке у него большая черная родинка, как раз выше локтя. На ноге шрам в виде полумесяца, полученный при катании на горных лыжах. Бровь рассечена во время ответственного эксперимента.
Удалов стал расспрашивать пришельцев об их политической жизни, выпили еще по пиву...
Домой Удалов пришел в двенадцатом часу, навеселе и очень обиженный на пришельцев. Пить-то они пили, но ни в одном глазу и даже не улыбнулись ни разу. Все их мысли были заняты выполнением задачи. Даже жена пропавшего ученого все больше рассуждала о дисциплине.
Когда Ксения стала помогать пьяненькому мужу раздеться, он жаловался:
— Ты представляешь, они мне сказали, что этого самого пришельца тут же отправят в лабораторию, потому что только работа может обрадовать человека. А пиво за мои деньги пили.
— Тебе бы только выпить, — отвечала злая Ксения. — За свои, за чужие, пусть мы с голоду все подохнем, только бы полялякать.
— Они считают, что смысл жизни в труде на благо родины, — сказал Удалов, не сопротивляясь. — А лучший отдых — это перемена занятия. Сами они, понимаешь, переживают, что недостаточно трудятся. Вот я спать пошел, а они сейчас будут очередные теоремы разгадывать. А она, понимаешь, такая привлекательная женщина, но совершенно не думает о себе, даже губы не красит.
— Так я и знала! — Ксения всплеснула руками. — Никакие это не пришельцы, а одна пришелка! А ну, дай мне номер ее апартаментов, я ей глаза инопланетные выцарапаю.
— Этого не рекомендуется... — вяло произнес Удалов и задремал.
Когда Удалов проснулся на следующий день, было уже ближе к полудню, чем к рассвету. Но низкие сизые тучи мчались с Северного полюса к Южному, и потому сумерки сохранялись.
В голове шумело и позвякивало.
Удалов побрел на кухню.
На столе стояла тарелка с остывшей кашей и записка от Ксении:
Питайся по ресторанам, туда тебе и дорога.
«И как ты с такой грамотностью восемь классов закончила?» — вздохнул Удалов и попытался припомнить события прошедшего дня.
Вспомнил и поморщился.
Так вот, помогаешь космической дружбе, ведешь себя бескорыстно, а дома сердятся.
Ну что ж, пора идти на поиски пришельца.
На улице сыпал сухой снежок, ветер забирался внутрь дубленки.
Куда идти? Где искать?
Ноги привели Удалова в парк.
В парке, конечно, никого не было. Только вороны делили старый ботинок, таская его за шнурки, где-то тявкали собаки да бомж тащил сумку с пустыми бутылками.
Удалов пригляделся было к бомжу, но узнал его — он уже лет десять бутылки собирает, дачу построил.
Серый помоечный кот промчался по дорожке, за ним пробежал пес, тоже бездомный, но веселый. Рыжий, кареглазый, на передней лапе черное пятно, на задней — длинный шрам в виде полумесяца.
О чем это говорило?
Ни о чем.
Нет, говорило!
Удалов пошел за собакой.
— Песик! — закричал он. — Пойди сюда!
Но пес уже умчался.
Удалов свистнул ему вслед.
Да ну, просто глупое совпадение.
Собаку Удалов догнал у реки. Пес сидел на берегу и смотрел на заснеженные дали.
— Любуетесь? — спросил Удалов.
Не оборачиваясь, пес кивнул.
— Чего же вы так, — сказал Удалов. — Люди из-за вас оторвались от созидательных дел, на вас рассчитывают, родина ждет. Разве можно так деградировать? Даже не понимаю, как вам удалось? Неужели вы и это изобрели?
Пес смотрел на Удалова, склонив направо голову, и улыбался.
— Будем возвращаться или как? — спросил Удалов.
Пес не ответил.
— Супруга ваша беспокоится, через всю галактику примчалась, чтобы вас вернуть в лоно.
Пес подошел к Удалову, запрокинул голову и тявкнул. Так весело и просто, что Удалов все понял.