Екат. ПавловнаСултанова —которая посвоей талантливостина всех похоронахнепременнохочет бытьпокойником.Она сразу рассказаласвоивоспоминанияо Гончаровеи Тургеневе— и выяснилось,что она зналаобоих лучше,может рассказатьо них больше.
К Нелидовойона обращаласьс такими вопросами:
— И это все,что вы написалио Гончарове?
— А большевы с ним невстречались?
и проч.
Забавна былаэта борьбаоктогенариевза первенство.Впрочем, Нелидоване боролась,так как онаглуха — и всеэти шпилькипрошли мимо.Султановарассказываламного интересного:о том, как Крамскойписал портретГончарова, обАнат. Ф. Кони,о Салтыкове,о себе и еще осебе. Когда оназаговорилаоб Елене Вас.Пономаревой,отдавшей АнатолиюФ-чу всю своюжизнь с 18 лет,я сказал, чтовеличайшимпроявлениемсамоотвержениясо стороны Е.В. П-ой я считаювыслушиваниеею всех анекдотовА. Ф-ча, которыеона знала наизусть,т. к. он 40 лет подрядрассказывалвсегда однии те же анекдоты.Это было и вправдупатетично.Старик уже невырабатывалничего нового.На каждый случайжизни у негобыл излюбленныйэпизод из биографииТургенева,Толстого,Лажечникова,Стасюлевичаи т. д.— и вот она,слушая, как онсообщает кому-нибудьэти закостеневшиесведения, всегдаделала благоговейноелицо и так хохоталав наиболееударных местаханекдота, какбудто слышалавсе это впервые.Султановаговорит, чтоона даже беседовалас Ел. Вас. на этуделикатнуютему и та будтобы ответилаей:
— Ведь слушаетеже вы Шопена— снова и сновавсе с тем жевосторгом.
РассказалаСултанова такжеи о скандалес Благим, которыйна Пушкинскихторжествахговорил вступительноеслово к концертуКниппер, Качаловаи др. И публикакричала: «довольно,довольно!» Закруглым столомбыли: Анна Ив.Менделеева;ее сын, лысыймужчина; совершеннослепая Озаровская(страшно изменившаяся,слепая, с разбитойперевязанноюголовой, почтинеспособнаяпередвигаться,—сразу уменьшившаясяпочти вдвое),вдова Всев.Гаршина, гостьяМарии Вал. Ватсон,Е. Н. Щепкина,но, конечно,«царицей бала»была Султанова.Нелидова сохранялаобычную своювеличавостьи была изящнаи женственна,несмотря на80 лет, несмотряна глухоту,несмотря нато, что ее докладне имел никакогоуспеха. Подариламне пакет сухарей,рассказывалао матери Слепцова:«Хлопотливая,хозяйственная,совсем нелитературнаяженщина, некрасивая:узкие глазки,большой нос».
Кисловодск.29/V.Вчерапознакомилсяс известнымленинградскимпедагогомСыркиной, автороммногих научныхстатей, которыев последнеевремя подлежалисамой строгойпроработке.С ней недавнослучилосьбольшое несчастье.Когда возвращаласьдомой, у нее напарадном ходуна нее напалкакой-то громилаи проломил ейломом голову.Она пришла всебя толькона третий деньи первым деломвоскликнула:
—Ну вот и хорошо.Не будет проработки!
Нынешнийчеловек предпочитает,чтоб ему раскроиличереп, лишь быне подвергалиего труд издевательству.
7/VI.Вчера мыс М. Б. и остальнымижителями КСУездили в замокКоварства иЛюбви. <...> На нашемгрузовикенаписано былоКСУ. Одна женщина,сидевшая навозу, запряженномволами, прочланадпись и сказаласо вкусом:
— Ах вы, ксукиныдети!
Всего поехало50 человек: двагрузовика иодна легковая.
«Ксукинысыны», «Ксукиныдети»— этакличка утвердиласьза нами прочно.В замке воняетшашлыком, пиликаеткавказскаямузыка, всяместностьзагажена надписямии зеленымибудочками длякутежей. <...>
17/VI.На дняхпришел сюдапервый томСлепцова, вышедшийпод моей редакцией,изобилующийнагло дурацкимиопечатками.Это привеломеня в бешенство.Я отдал этойкниге так многосебя, облелеялв ней каждуюбуквочку — икто-то (не знаю,кто) всю испакостилее опечатками.Я написал поэтому поводуписьма Горькому,Каменеву,Сокольникову,Гилесу, завед.ленинградской«Академией»Евгению Ив-чу(фамилию забыл),и на душе у меняотлегло. <...>
Сегодняи завтра отъезжаютотсюда десяткибольных, прожившихздесь месяцвместе с нами.Больше всегомы сблизилисьс геологом игеографомНиколаемЛеопольдовичемКорженевским,очень спокойным,гордым, пожилымчеловеком, изТашкента, которыйсвоей медлительной,серьезной,профессорскойречью действовална нас успокоительно.Он рассказывалнам о Памире,о его озерах,потонувшихкишлаках, киргизах,геологическихсдвигах, оташкентскомвинограде ихлопке и своихпутешествияхв дальнюю Азию,—и все это с большимиподробностями,с обилием собственныхимен, оченькартинно иучено. <...> Естьтут очень любопытныелюди из ученых— раньше всегоШейнин, нашсосед по столу,лысый молодойчеловек, толькочто женившийся,добродушный,шикарно одетый(лондонскиерубашки, фланелевыебрюки и пр.), авторкниг о лесномхозяйстве. Однуиз этих книгон дал мне напрочтение:«Лесное хозяйствои задачи Советов».М. 1931, изд. «ВластьСоветов» приПрезидиумеВЦИК, и я поразилсяее вопиющейбезграмотностью.«Искусственноелесонасаждение»,«аграрныепомещики»,незнаниеэлементарнейшихправил грамматикии шаблоннейшееизложение. Нетни одной строки,которая неявлялась быштампом, ниодной своеймысли, ни одногосвоего эпитета.Автор большевсего боитсясамостоятельнодумать, онпережевываетчужое, газетное— и в то же времяего книга свежа,интересна,нужна — потомучто тема ее такколоссальна.Нынче именнопотому-то вупадке литература,что нет никакогоспроса насамобытность,изобретательность,словеснуюпрелесть, яркость.Ценят толькоштампы, требуюттолько штампов,для каждогоявления жизниданы готовыеформулы; но этиштампы и формулытак великолепны,что их повторениеникому не надоедает.Мне говорилсейчас одинпрофессор химии(из Эривани):«У меня двестистудентов, инет ни одногосамостоятельномыслящего».Здесь на менянапал одинбывший рапповец,литературовед,прочитавшиймою статью окоммуне Слепцова:почему вы несказали, чтоЧернышевскийбыл утопическийсоциалист?почему вы несказали, чтокоммуна Слепцовабыла немыслимапри капитализме?т. е. он хочет,чтобы я говорилвсем известныедогматы и непременновысказал быих в той форме,в какой принятовысказыватьих,— и не заметилв моих статьяхничего остального,—ни новых материалов,ни новой трактовки«Трудноговремени», нипримечанийк Осташкову,ничего, крометого, чего я несказал. Здесьсобралось многотакой молодежи,и она мне оченьсимпатична,потому чтоискренне горячаи деятельна,но вся она сплошная,один как другой,и если этотмолодой человексогласилсясо мною, чтонельзя же судитьна основаниидогматов, заранеепостроенныхконцепций, чтонужно раньшеизучить материал,—то лишь потому,что Стецкийнапечатал обэтом в «Правде».Ему дан приказдумать так-тои так, и он думает,а не было быэтого декрета— он руководствовалсябы предыдущимдекретом и билбы меня по зубам.И, может быть,это к лучшему,т. к. ни до чегохорошего мы,«одиночки»,«самобытники»,не додумались.<...>
I/VII. Завтрауезжаю. Тоска.Здоровья непоправил. Времяпровел праздно.Отбился отработы. Потерялпоследниеостатки самоуваженияи воли. Мне пятьдесятлет, а мыслимои мелки иничтожны. Горене возвысиломеня, а еще сильнееизмельчило.Я неудачник,банкрот. После30 лет каторжнойлитер. работы—я без грошаденег, без имени,«начинающийавтор». Не сплюот тоски. Вчерабыл на детскойплощадке —единственныйрадостныймомент моейкисловодскойжизни. Ребятарадушны, доверчивы,обнимали меня,тормошили,представлялимне шарады,дарили мнецветы, провожалименя, и мне всеказалось, чтоони принимаютменя за кого-тодругого. Бьетшесть часовутра.<…>
4/VII.Путь нашв Алупку былужасен. Вместотого, чтобыехать прямикомна Новороссийск,мы (по моей глупости)взяли билетна Туапсе спересадкойв Армавире, иобнаружилось,что в нашейстране толькосумасшедшиеили атлетымогут выдержатьтакую пытку,как «пересадка».В расписаниивсе выходилоотлично: поезд№ 71 отходит отМинеральныхВод в 4.25, а в Армавирприходит в9.12. Из Армавирапоезд № 43 отходитв 10.20. Но вся этакрасота разрушиласьс самого начала:поезд, отходящийот Мин. Вод, отошелс запозданиемна l½ часа— и конечно,появился вАрмавире, когдапоезд № 43 отошел.Нас выкинулиночью на Армавирскийвокзал, на перрон— и мы попалив кучу такихже несчастных,из коих некоторыеуже трое сутокждут поезда,обещанногоим расписанием.Причем, еслипослушатькаждого из этихобманутых,окажется, чтозапозданиесулит им великиебедствия. (Женщинавызвана в Сочителеграммоймужа; адресамужа не знает,денег у нее вобрез, если онне встретитее на вокзале— ей хоть застрелись).Скоро выяснилось,что дажележаниес чемоданамина грязномперроне естьвеликая милость:каждые десятьминут появляетсябешеный и замученныйслужащий, которыйгонит нас отсюдав «залу» третьегокласса, где вневероятномзловонии оченьтерпеливо икротко лежаттысячи пассажиров«простогозвания», с крошечнымидетьми, мешками,разморенныеголодом и сном— и по всемувидно, что дляних это — неисключение,а правило. Русскиелюди — как и встарину — какбудто самимбогом созданы,чтобы по несколькусуток ожидатьпоездов и лежатьвповалкуна вокзалах,пристанях иперронах. Приэтом ужасныносильщики— спекулянты,пьяницы и воры.В «Минер. Водах»носильщик скрылот нас, чтоАрмавирскийпоезд опаздывает(хотя обэтом былосвоевременнообъявлено) ичтобы не таскатьнаших вещейслишком далеко,объявил, чтонас не пустятс вещами в зданиевокзала, армавирскийносильщик взялу нас 30 добавочныхрублей за «мягкость»,но не тольконе достал мягкого,а заведомо недостал никакогои в течение 4или 5 часов делалвид, что вот-вотдобудет изкассы билет,и прибегалсообщить, чтодела идут блестяще,хотя знал наверняка,что дела нашигиблые. Когдаже я досталместа при помощиотчаянногонапора на нач.станции, носильщикполучил с насбогатую мзду,но 30 р. за «мягкость»не вернул. Досталя билеты припомощи наглости;я, во-первых,заявил нач.Армавирскойстанции, чтоя из КСУ приСовнаркоме,а во-вторых,притворилисьвместе с однойбарыней иностранцами.Это дало намдоступ в биткомнабитый поезд,идущий на Сочи(viaТуапсе).В Туапсе мыпробыли весьдень, т. к. пароход«Грузия» отбылтолько в 10 ч.вечера. Жарко,пыльно, многогнусного, многопрекрасного— и чувствуется,что прекрасноенадолго, чтоу прекрасногопрочное будущее,а гнусное —временно, накороткий срок(То же чувство,которое во всейСССР.) Прекраснызаводы Грознефти,которых не былоеще в 1929 году,рабочий городок,река, руслокоторой отведеновлево (и выпрямленоне по УгрюмБурчеевски).А гнусны: пыль,дороговизна,азиатчина,