столом. А вечеромиграет в «подкидногодурака» и —спать.
18/IX.Вчера уХалатова. Ончитал газету— и вдруг вскрикнул:«Ну уж это никудане годится».В «Правде»опубликованопостановлениеЦК ВКП(б) (от 15/IX)«Об изд-ведетской литературы».Постановлениеявилось сюрпризомдля Х-ова, представителяГорьковскойпартии. Горький,Маршак, Халатовбыли уверены,что Детгизбудет в Ленинграде,что ЗаведующимДетгизом будетАлексинский,что Детгизубудет предоставленасобственнаятипография.Все эти планы,как и предсказывалаЛядова во времямоего свиданияс нею в Москве(2/VIII), потерпеликрушение.
Третьегодня был у меняТретьяков. Еледержится наногах, измождентропическойлихорадкой.Рассказываетчудеса о благодатномпереломе вколхозном деле:восхищаетсяполитотдельщиками.Дал мне своюкнигу «Вызов»,которую я читаюсейчас.
Вчера Тихоновпрочитал мнесвои оченьталантливыевоспоминанияо Чехове. Я опятьвзволновалсяЧеховым, какв юности, и опятьпонял, что дляменя никогдане было человеческойдуши прекраснееЧеховской.
Дождь идеттри дня почтине переставая.Где-то в горахвыпал снег <…>Вот вид из моегоокна:
[в дневнике— рисунок — Е.Ч.]
СанаторияГПУ строитсяс изумительнойбыстротой.Говорят, чтов августе рабочиев 4 дня «поднялинарзан» сюдана гору. СанаторияКСУ вчернеготова, но сейчасвременностроительствоприостановлено.
24.IX.Средиздешних больныхесть глухаяженщина, ЛизаветаЯковлевнаДрабкина, состоящаяв партии с 4-летнеговозраста. Еемать во времямосковскоговосстанияездила в Москву,вся обмотаннаябикфордовымшнуром, и бралаее, девчонку,с собою — дляотвода глаза,наряжаясь каксветская барыня.Ее отец — С. П.Гусев. Ее муж— предс. Чека4.Вчера мне, Тихонову,Ядвиге Ник. иБелле Борисовнеона рассказываласвои приключенияв отряде Камо— после чегоя не мог заснутьни одной минуты.Приключенияпотрясающие.Камо увез ЛизаветуЯковлевну влесок под Москвойвместе с другимимолодыми людьми,готовящимися«убить Деникина»,и там на нихнапали белыеиз отряда — истали каждогоставить подрасстрел. — Л.Я., которой былотогда 27 лет, сталапеть «Интернационал»в ту минуту,когда в нееприцелились,но четверо изэтой группыне выдержалии стали отрекатьсяот своей боевойорганизации,выдавать своихтоварищей.Потом оказалось,что Камо всеэто инсценировал,чтобы проверить,насколькопреданы революциичлены егоорганизации.ДальнейшиеприключенияЕлизаветыЯковлевны вкачестве пулеметчицыпоразительны.Рассказывалаона о них с юмором,хотя все онизалиты человеческойкровью, и чувствуется,что повторисьэто дело сейчас,она снова пошлабы в эту страшнуюбойню с примесьюдикой нечаевщины.
1 октября.Вчера у насчитал ПантелеймонРоманов. Я послушалдве минуты:«Щетина штыков»,«Море голов».Я и ушел.
Тихонов топилпечь журналамии «Нашимидостижениями».
1 октября.<…>Вчера, по случаюотъезда ЛизыДрабкиной,Тихонов увлекнас в шашлычную.Было выпитотри бутылкивина (я не выпилни капли) — съеденоблюдо шашлыкаи арбуз. Тихоновпоказал себяогромным мастеромсовместноговыпивания.Шашлычная —душная комната,с кавказскиморкестром(игравшим украинскиепесни), мерзко-зловонная,где свежемучеловеку секундынельзя пробыть,—а Тихонов, войдя,сказал: «Кабакхорош... для драки...Мы в таком кабинетеКатаева били.Мы сидели застолом, провожаликакую-то восточнуюженщину. Этобыло послеюбилея Горького.Был Маршак.Ввалился Катаеви все порывалсяречь сказать.Но говорил онречь сидя. Емусказали: «Встаньте!»— Я не встаю ниперед кем.«Встаньте!»— Не встану.Возгореласьполемика, иКатаев назвалМаршака «прихвостнемГорького».Тогда военныйс десяткомромбов вцепилсяв Катаева. <...>Вернулись мыпоздно. Тихоновплясал фокстрот.<...>
Москва9/Х. Я здесьуже 3 дня. У Кольцовыхв Доме Правительства.Дождь. Изменениймножество, каквсегда осенью.Пришел в Радио,Эмден и говорит:«Я ухожу отсюдас 1 ноября, довольно».Халтурин тоже:«Ухожу». Пошелв «МолодуюГвардию».—Можно видетьРозенко?— «КакогоРозенко?» —Заведующего!— «НикакогоРозенко у наснет». Даже забыли,что у них былтакой заведующий.—А как пройтик Ацаркину? —Ацаркина тоженет. Вычищениз партии иуволен.— Ладно.Покажите мне,где комнатаСвердловой.—СвердловойКлавдии Тимофеевны?Она уже здесьне работает.—Кто же работает?Шабад работает?— Нет, Шабад неработает.
Но Лядована месте. Лядовау власти. Она— Зам. Зав. Детиздата.Пошел я к ней.Упоена победойи утверждает,что ее положениепрочнейшее.А между тем —Горький и Маршакпротив нее,Смирнов с неюна ножах, в детскойкниге она ничегоне понимает,работать неумеет. Ни однойиз купленныху меня книг онане двинула.<...> «Робинзон»маринуетсяуже около года.Книга моих«Сказок» (сборник)даже не вышлаиз цензуры —в течение 4 месяцевне могут добиться,где она застряла.Умеет онасклочничать,интриговать,подставлятьножку, действоватьза кулисами.Говорят, чток ней благоволитКаганович.Несмотря нато, что Горький,Маршак, Желдинхлопотали обустройствеДетиздата вЛенинграде,—она отстоялаМоскву, онавыжила Шабадиху,она завоеваласебе Замзавство,она ничего нечитает, детейне видит, а толькобегает по заседаниям,по партийныморганизациям— и проводитподспудом своюлинию. Я виделее в «ПионерскойПравде». Ейпринесли грушу,угостили еепапиросами,каждый проходящийпо коридоруздоровалсяс ней — видно,что она тутсвоя. На минуткувидел в ОГИЗеСмирнова —седой и деятельный,но, говорят,сумасшедший.
19/Х. Вэтом, увы, мнепришлось убедитьсясегодня. Я пришелк Лядовой в«Мол. Гв.» — тудауже переехализ ОГИЗа Смирнов.Держится онпомпезно и вто же времячрезвычайноприветливо.«Корней Ив.,вас-то мне инадо!» Назовитемне десятьлучших детскихкниг, которыемы могли бысейчас же издать.Я стал говоритьи вдруг увидел,что он записываетмои слова нев блокнот, апросто на бумажку,которая валяетсятут на столе— записал иоставил бумажкусреди прочегомусора. Это язаметил и вовремя его разговоровс другими писателями:очень ретивослушает вас,словно каждоеваше слово длянего откровение,и записываетвсё очень старательно— но записейне хранит итотчас же о нихзабывает. Соглашаетсясо всем, что выему говорите,—и берет на себяколоссальныеобязательства,о которых тожетотчас же забывает.Увидев рисункиКонашевича,которые тотприготовилдля Академическогоиздания моейкниги сказок,—сказал: этукнигу издадиммы — немедленно— со всеми рисунками.«Но красочныерисунки по 18красок»,— сказалКонашевич. «Этодело станетсяна 3 года».— Мыиздадим нароскошнойбумаге к 1-муянваря. Будетготово. «К 1-муянваря?!» — Да!сказал он ипосмотрел нанас победоносно.Мы вообще издадимна роскошнойбумаге целуюсерию замечательныхкниг. И он сталразвиватьнемыслимыепланы. Но тутего позвалина совещание— он пригласили меня.
На совещанииговорил Гриц.Гриц говорило том, что нужноредактуру «Ежа»опять поручитьОлейникову,что нужно привлечьк детской книгеХармса, Введенскогои Заболоцкого,и он, выслушавего ектенью,записал наслучайнойбумажке: «Хармс,Введенский,Заболоцкий»— и сейчас жеэту бумажкупосеял. Ещехорошо, что имруководитКатловкер —седолысыйоснователь«Копейки». Онобъяснил ему,кто я такой, ипосле свиданияс Катловкеромон стал говорить:«Я ведь знаю,что вы — знатокиностранныхлитератур,критик и т. д.»Но странно то,что все фантастическиеобещания Смирнованасчет недельногоиздания всехна свете книгон подтверждаетвполне. В «Мол.Гв.» я встретилЖиткова, и мывтроем — Житков,я и Конашевич,—пошли в Б. Московскуюобедать. Заобедом Житковрассказывалсвои впечатленияот встречи соСмирновым.Смирнов встретилего величавои милостиво— «очень рад,давайте побеседуем,как же, как же!»— Я по поручениюсвоих ленингр.друзей пришелузнать о вашейтарифно-тиражнойполитике,—сказал Ж.— Тотс облаков наземлю.— «Я ещене начал обэтом думать».Тогда Житковпредложил емусоставитьредакцию изписателей, ион сказал свеликосветскойповелительностью:
— Я вас арестовываю!Принимайтесьработать! Унас.
— Арестовываете?Чьим именем?
— ИменемРСФСР. Позвольтеваш московскийтелефон.
А потомСм. стал произноситьклиническиеречи. Взял какую-тогнусную французскуюкнижонку — изтех, которыебесплатновыдаются вмагазинахвсякому купившемубрюки,— он сталразмахиватьею: вот как мыдолжны издавать.А разве мы недолжны издатькнигу о семнадцатомпарт-съезде?Конечно, должны.А разве мы недолжны издать«Ком. манифест»?Конечно, должны.И мы все этоиздадим, и вынам поможете!— закончиллунатик. Тутподошел к немуего горбатыйсекретарь идоложил, чтонадо ехать назаседание кГорькому.
— И я понял,—говорит Житков,—что См. в разговоресо мною репетировалсвое будущеевыступлениена горьковскомзаседании. <…>
Событиевчерашнегодня. Конашевичпривез рисункидля моей книги,поверхностные.
Пришел Смирнов,а с ним Барто,Замчалов, Шатилов,Венгров и другие.
Уселись мына диванчике.Борис АлексеевичШатилов доложил,что какого-товозложенногона него порученияон не исполнил— и Смирновэтому даже какбудто обрадовался,потому что этодало ему возможностьпоговоритьвсласть — инужно отдатьему справедливость,что говорилон очень хорошо.
— Мне нужнообеспечитьэкспериментальнуюработу наддетской книжкой— и если писательскаяобщественностьза это не возьмется,возьмусь я. Мы— издательскаяфабрика, и каквсякой фабрике,нам нужналаборатория…Для исследовательскихработ. И не тольколитературная,но и иллюстративная.Почему мы неделаем опытов?Я, например,думаю, что ккниге ЖюльВерна можноприложитькоробку с подводнымилодками, сигрушечнымиостровами,пусть дети нетолько смотрятна картинки,но и творческиживут ими. Иливот, например,Евгений Онегин…Взрослые комсомольцы— и те ничегоне понимаютбез иллюстрации.Один спросил:почему у Татьяны— няня, еслиТатьяна взрослая?На что ей няня?Все это надоразъяснитьпри помощииллюстрации.Я сам — читал«Западню» Золяи все образыпредставлялна русскийманер, а потомувидел «Западню»в кино— и моипредставленияизменились.
Видно, чтоэти примерыон приводилмного раз и чтоэкспериментальнаямастерскаялюбимое детищеего фантазии.Именно фантазии,потому чтотакая лабораторияочень хорошаявещь, но не сиюминуту, когдаеще нет Детиздата.О Детиздатеже он почти недумает. У негоеще нет редакторадошкольнойкниги — и никакихвообще книгон не печатает,а весь в экспериментальноймастерской.
21/Х яприехал в Ленинград.