это наклеветална меня? — Я забыл...
— Об этомговорят все...вы назвали моюкнигу безграмотной...
— Никогда...вот смотрите,она в производстве...Дайте мне всеваши сказки...я их мигомнапечатаю... Икто из моегоаппарата могнаклеветатьна меня?
Потом яувидел Лядову,которая сообщиламне, что будтобы 19/XI прошлогогода она заявилав ЦК, что Смирновсумасшедший,что он занимаетсяпрожектерством,а книг не издаети т. д. Смирновабудто бы вызвалив ЦК и велелиему в месячныйсрок поставитьиздательствона ноги. Прошелмесяц, См. ничегоне сделал — ЦКпостановилего снять. Ноприказа о егоувольнениине подписалииз-за Московскойконференции— времени небыло — поэтомуСм. пользуетсяотсутствиемприказа и делаетвид, как будтоон на службе.Из рассказовЛядовой я понял,что и ее сняли,т. к. она говорит,что подала вотставку ихочетуйти — Не желаю,надоело! — говоритона.
— Розенель,вдова Луначарского,больна стрептококками.— Горький поссорилсяс Сталиным.«Медовый месяцих дружбы кончился».
Литвиновуправительствоподарило какой-тонеобыкновенныйдом,— эти триновости я узналот ЛизочкиКольцовой,которая толькочто вернуласьиз Парижа. Оттудаона привезлаколпак на лампу— в виде глобусаи рюмки с графиномдля водки воправе четырехстаринныхфранцузскихкниг, на корешкекоторых «Истиннаярелигия» («LaReligion Vraie»). Книгилежат у Кольцована письм. столе— похожи наподлинные,берешь, открываешь— там выпивка.Стоят книги200 фр. У Лизы такихденег не было,она переписалав нашем торгпредствена машинкекакие-то отчеты,заработала200 фр. — купилаМишеньке сюрприз.В комнате, чтоближе к парадномуходу, спит мальчик.Это немецкиймальчик, которогоМ. Кольцов привезиз Германии.«Никаких сантиментовтут нет. Мы заставимэтого мальчикаписать дневнико Советскойстране и черезполгода издадимэтот дневник,а мальчикаотошлем в Германию.Заработаем!»1
Сейчаспозвонил мнеИгорь Ильинский.Он выучил «Котаусии Мауси» и будетэту вещь читать22-го на утреннике.Позвал менязавтра обедать.
23/I.Третьего днямы читали вклубе ОГПУ.Ребята встретилинас горячо. —Все ребятакрупные, большеглазые,пылкие. — Ктоиз вас Чуковский,кто Маршак? —Фотографировалинас, читали намнаши стихи…Потом обедалимы у Ильинского— в его шикарнои стильнообставленныхкомнатах —потом я поехалк Каменеву идо 2-х час ночиработал с нимнад гранкамиНекрасова.
Вчера яс утра работалнад гранками.Потом выступалв МГУ — ребятбыло околотысячи — Ильинскийчитал впервые«Котауси». <…>
25. Былтретьего дняу Смирнова. —Ну давайтеподписыватьдоговоры. — Ах,голубчик… Тутвышла такаябелиберда…ведь я теперьполуснят…Чертовщина…(смеется)…Недоразумение,конечно… Подождитедо 27-го… Тогдавсе выяснится…
Говорят, он,будучи снят,все же сидитна работе — длятого, чтобы емуи всей его своре,всем этимРозенфельдами Катловкерам,было выдановыходное пособие.
Розенфельдразлетелсяко мне:
— К. И.! Какаяжалость, неудалось вместепоработать.
А их потомуи снимают, чтоони не работаливместе с нами,детскими писателями!
ГригорийГуковскийобратился комне внезапнос просительнымписьмом2— я повел егок Каменеву иустроил емусвидание сВышинским. В«Acad.»был два раза.Сокольниковутверждает,что «Сказки»в работе — вГознаке — ипредложил мнепоехать с ним27-го в Гознак.Посмотрим! <…>
Вчерая выступал в3-х местах. Читална радио о Некрасове,в Парке Культурыи Отдыха — и в5 ч. 15 читал своисказки опять-такипо радио. В П.К. и О. было отвратно.Устроительницаутренника неумела собратьребят, менязаставили ждатьна холоду, угощалимерзейшимобедом (причем,дело былоорганизованотак гнусно, чтомилиционердолго не пускалменя в столовую,а когда пустил,оказалось, чтоза столом ниодного места),наконец в какую-тонебольшуюкомнатенкусогнали околосотни разнокалиберныхребят, которымдаже не сказали,что я писатель(устроительницаплохо зналаоб этом и всетолковала: «квам приехалдядя из Ленинградапрочитать вамрассказы»), вовремя моеговыступленияраспорядиласьфотографироватьменя при вспышкахмагния, и этоотвлекло ребятот чтения. Обратныйтакси не былмне обеспечен,хотя она и совалапри публикекакую-то трехрублевкуребятам, чтобыони пошли вместесо мною на Калужскуюплощадь — отыскиватьмашину. Повелименя в б-ку, гденет ни одноймоей книжки— и стали показывать,как много у нихкниг Серафимовича.Такси на площадитак и не нашлось— и я долженбыл мытаритьсяна трамвае.
С горя я пошелк Э. Багрицкому.Он седой, изъеденныйболезнью (астмой),похожий наМеньшиковав Березове(Сурикова), заваленредакционнойработой по«СоветскойЛитературе»— производитвпечатлениечеловека выдохшегося,которому уженечего сказать.
30/I.От 25 до настоящейминуты лежув трех болезняхгрипп (простудилсяв Парке Культурыи Отдыха); отравилсямясом — бефстрогановв Большой Московскойи, упав в обморокот отравления,разбился —повредил себеребро.<…> Читаю«Повести ирассказы»Герцена (новоеизд. «Academia»)и стихиШевченка.
Горький,простудившийсяеще в Горках,был на Съезде3(на речи Сталина)— теперь гриппего очень усилился.Он не вернулсяв Горки, а легна Б. Никитской.
31/I.Вчера был уменя Халатов.Он устраиваетменя в Кремлевскойбольнице. Я неверю своемусчастью, ибовесь я калека.Сегодня у менявпервые нормальнаятемпература.Читаю «XVIIIвек» в«ЛитературномНаследстве».
Каретаскорой помощиотвезла меняв Кремлевскуюбольницу. Здесьменя вымыли,облекли в халати поместилив палате № 2. Япожаловалсясразу и на гриппы,и на почки, ина кашель, и нажелудок. Когдая ехал в карете,я видел огромноеколичествомилиции и множествонароду — демонстрациюс флагами. Снежок,ветра нет, туман,гнилая погода.На Краснойплощади нескольковоенных частей.Я проехал дальше.В больнице меняуложили в кровать,и я стал слушатьрадио. РадиопередавалоКрасную площадь.Меня поразило,что москвичей,московскихрабочих приветствуетнаш ленинградскийКиров — он,единственный.И больше никтоиз представителейСъезда. Что-точуялось скомканное,праздник рабочихбыл без отклика.Ура, ура, ура —доносилосьдо меня тысячираз, искреннееи пылкое — нопоразило менятакже и то, чтот. Киров не упомянуло полете встратосферу.(Сегодня утроммать Е. Н. Кольцовойрассказаламне, будто стратостатблагополучноопустился вКоломне.) И вотпосле того, какя бросил радио,сунул его подподушку, я вдругуслыхал слова«печальноеизвестие» —вытащив судорожнонаушники — яуслыхал сообщениеЕнукидзе о трехпогибших герояхОсоавиахима4— и дрожу отгоря и не могузаснуть…
2/II.Температуравсе держитсяна 37. Слабостьужасная. <…>
10/II.Я все еще вКремлевскойбольнице.Терапевтическоеотделение,палата № 2. Третьегодня у меня былпоэт ОсипМандельштам,читал мне своистихи о поэтах(о Державинеи Языкове), переводыиз Петрарки,на смерть АндреяБелого. Читаетон плохо, певучимшопотом,но силаогромная, чувствофизическойсладости словадано ему, какникому из поэтов.Борода у негоседая, почтиничего не осталосьот той мраморноймухи, которуюя знал в Куоккала.Снова хвалилмою книгу оНекрасове.
19/II.Вот и Багрицкийумер. Я и не думал,посетив его24/I,что вижу егопервый и последнийраз. Я все ещев Кремлевской.Мне позволеногулять на крыше— куда я и поднимаюсьс трудом, в шубеи казенныхваленках. Оттудаоткрываетсявид на площадку32-й шахты метро— прямо противбольницы, назадах строящейсябиблиотекиим. Ленина. Годачерез три то,что я вижу сейчас,будет казатьсядревностью.А сейчас я вижувот такое. Наплощадке стоитдвухэтажныйдом, построенныйлет 40 назад. Наэтом домеобразовалисьтрещины — оттогочто под нимслишком близкопроходит туннельметро. Поэтомубородатые скифыс топорами тутже на площадкетешут бревнышкии делают подпоркидля дома. <…>Главная силана площадке— женская. Тами здесь копошатсявосьмеркимолодых разнообразноодетых женщинс лопатами,которые наполняютподнятой снизуземлей тележкии грузовики.Тележки въезжаютпри помощитроса в башенкушахты, и ихсодержимоеоттуда ссыпаетсяна стоящийвнизу грузовик.Многое мнесверху кажетсянелепым. Почему,вычерпав землю,ее не насыпаютпрямо на грузовики,а складываютраньше на площадке,где она смерзаетсятак, что ее надодолбить ломом.Из-за этогоприходитсяделать двойнуюработу и дажене двойную, атройную, потомучто те кучи,которые загромождаютдвор, приходитсяне только вскидыватьна грузовики,но и передвигатьна дворе с местана место. Бестолковщинымного. Но всеже метро будетпостроен.
Были у меняздесь Алянский,Шер, Каменев,Шибайло.
Каменеввозится с письмамиПушкина подред. Модзалевского.Говорит, чтопримечанияМодзалевского— это нагромождениетакого необъятногоколичествафактов, чтоприходитсяперерабатыватькаждую страницу.
21/II.Думал завтравыписатьсяиз больницы— и вдруг сегоднязаболела голова,температураподнялась до37. <…>Начал собиратьматериалы длясвоей книги«От двух допяти» — дляпятого издания,хотя четвертоееще не вышло.Хочу подчитатьпо психологии,педологии,лингвистике,а то я в этойкниге сплошнойсамоучка. Инужно прощупатьболее гибкийи обаятельныйстиль. Оченьказенно и мертвопостроена всякнига. Этогоне замечают,т. к. самый материалумягчает сердца,но я, держа наднях корректуру4-го изд. этойкниги, удивился,до чего я в нейнеталантлив.<…>
24/II.Мурочкинорождение. Ровномесяц, как язаболел. Сегодняеду в Узкое. М.Кольцов даетмашину — хотяэто трудно, т.к. сегодня выходнойдень. Прочиталздесь «Мелкогобеса», «Повести»Герцена, Автобиогр.Щепкина, «Записки»Антоновича,«Дело Засулич»,«Игры народов»и пр.5.Вначале я здесьзамечал толькото, что этоКремлевская,и лишь потомзаметил, чтобольница.Вначале кинуласьмне в глазароскошь этогоучреждения,и лишь потомте страдания,к-рые за этойроскошью скрыты.Только Петров,секретарьОбкома Чувашии,с котор. я разговорилсяв последнююминуту, здесьпоказался мнедостойнымчеловеком. Всесоседи были«пустяки иблекота».
25/II.Вчера на машинеМих. Кольцовав сопровожд.АлександрыИвановны иБулатова в 2 ч.дня выехал вУзкое. Труднопередвигатьноги. Ехали мы,ехали по заснеженнойураганом дороге— и наконецшофер отказалсяехать дальше.