Сплошной снег,не видать дороги.Булатов голымируками безперчаток взвалилсебе на спинумой чемодан,набитый книгами;побежал на гору(дорога шла вгору) — я пошелпо бездорожьюпод ветром(только что избольницы), промочилноги. В Узкомменя не ждали— сунули в библиотеку— поставилитам кровать,ноги у менямокрые. Бесприютностьи блекота. Пошеля к Халатову.Он в роскошномномере, с женой,с заведующимУзким, тов. Белкиным(старик доктор),с заведующимДомами отдыхаКСУ, с его женой,дочерью,— и всевходят новыелюди. Обед надесять персон.—«Кушайте». Каквсегда семейно,и радушно, ипросто. Женаего огорчена:он болен, лечитьсяне хочет. А он:«кушайте». «Нехотите ли этукнижку?» и пр.В конце концов:«возьмите мойномер, я уезжаю».И меня переселилив роскошн. номер,где я и обитаюсейчас. Показалмне письмо отАлексея Толстого— о прелестяхсоц. стройки,так что дажестранно, чтооно начинается«дорогой Арт.Багр.». Этопередовица,к кот. приписанонеск. слов отом, как надоелоему, Алёшке,писать «Петра».Лег я спать, незаснул — нисекунды неспал, читалпоразительный«Ленинскийсборник. (Тетрадипо империализму)».Тоска финская,куоккальская.
5 марта.Завтра уезжаюиз Узкого. Погодасолнечная, номороз такой,что я отморозилсебе щеку. Дети,ворующие дрова.Я за ними в деревню.Нищета, неурожай,голод. Нет хлеба,п. ч. колхозогородный, акартошка сгнилаи ягоды не уродились.Не сплю совсем.Завтра у менядва выступления.Здесь я переделал«Крокодила»,написал 3 рец.и вообще работалбольше, чемнужно. Проправилрукопись «Солнечную»;написал фельетон.
25 марта.Приехал в ЛенинградТициан Табидзе.Я у него в долгу:он очень горячоотнесся к намв Тифлисе,— инадо воздатьему ленинградскимгостеприимством.Он в «Астории».Пошел я туда;не застал. Вернулся— у меня Тынянов.Расцеловались.Зовет к себе— у него Табидзебудет в гостях.Пошли. Он удрученвульгарнойкинопостановкойКиже. «Еслиесть в этойкинокартинепоручик Киже— это режиссер.Режиссер тутдействительноКиже, п. ч. егонет совсем».Я утешал его,как мог, хотя«Киже» действительноплох6.Изо всех актеровему большевсего нравитсяРостовцев. —Зощенковская«Возвращеннаямолодость»третьего днябыла обсужденапублично в«Доме Ученых»,причем, отличилсяакад. Державин,выругавшийЗощенку за«мещанский»язык. Фединвыступил защитникомповести. Говоряоб этом, Тыняновобнаружил многососредоточеннойи неожиданнойненависти кФедину. «Федин…защищает Зощенку!!Федин покровительствуетЗощенке!! Распухшаябездарность!»и т. д. С такойже неожиданнойзлобой говорилон об О. Мандельштамеи о Б. Пастернаке:про О. Мандельштамаочень забавно.Был в Берлинев одном мюзикхолле такойномер: выходилидва совершеннобесцветныхчеловечка, ивместо полау них под ногамибыла резиноваяогромная подушка,и они на этойподушке подскакиваливсе выше и выше— и улетели впотолок. И ихне стало. А проПастернака— что отец унего плохой(нрзб. — Е.Ч.)… мюнхенскойшколы, все пишетрасплывчато…и сын в отца…все мутныеслова, мутныеобразы…
Рассказывалпро Горького.Как Горькийне вытерпел,когда Алешка(иначе Тыняновне называетТолстого) сбольшим успехомрассказал унего анекдотоб отрубленнойголове — и сейчасже сам выдумал,как на Невском9 янв. какая-тоженщина везлана извозчикеотрубленнуюголову — в пикуТолстому: невынес, что смеютсяне его анекдоту.(«Только вы, К.И., никому неговорите!»)Пришли мы кТын-ву, у негоеще никого нет.Он стал читатьмне свои новыепереводы изГейне. Составляетсяцелая книга.Есть прекрасные— о НаполеонеIII (ввиде Осла), нолирическиепереведеныслабее. Наиболееудачны те, гдеГейне жесток,сух, колюч.
ПришлиТабидзе и егожена Нина Ал-андр.Она в восторгеот Ленинграда.Пришли Эйхенбаумс женой. Эйх-анедавно страшноизругали в«Лит. Газете»7.Он послал ответ— не напечатали.Он послал копиюГорькому и вОргкомитет(Юдину). Ждетрезультатов.
Ольга Дм.Форш полнарадостноговозбуждения.Ее «Одетыекамнем» вышлив ГИХЛе, онапринесла книгуИнночке. «Хорошееиздание!» Оченьдовольна.Рассказывает,как они с Тыняновымехали в Домученых и к нимприплели Чапыгина,и они в шуткуговорили: зачемЧапыгин? Невыдать ли егоза своего отцаи учителя? Ивдруг, когдаони стали выступать,какой-то ораторобъявил их«ученикамиЧапыгина».Пришел милыйКаверин, оченьобиженныйкарикатуройРадлова, которыйисказил егочерты с определеннойтенденцией8.Вообще по поводунового альбомарисунков язаметил, чтокаждый, изображенныйв нем, хвалиткарикатурына других, ноне на себя.
—Ну, меня-то онсделал поверхностно,но Либединскийхорош! — говоритО. Д. Форш.
— Ну, развеЮрочка такой?— говорит Ел.А. Тынянова.—Вот Эйхенбаумхорош.
Но Эйх-у нравитсяЛебеденко, ит. д.
Все с ненавистьюговорили обакадемикеДержавине —и о его гнусныхнападках наЗощенку9.
Сегодняв Оргкомитетея видел Лебеденко.Он вынул изовсех кармановрецензии французскихи немецкихгазет, где его«Тяжелый дивизион»хвалят, какникогда нехвалили «Войнуи Мир».
Завтра вЛенинградприезжаетСемашко.
29/III.Сегодня ходилв Райсоветхлопотать,чтобы детскомуклубу писателейдали наконецпомещение. Этотклуб предполагалосьустроить впомещениинадстройкина Грибоедовскомканале, кудана днях переезжаютписатели, нов последнююминуту отведеннуюпод этот клубквартиру передалиЗощенке — и ещекому-то, а нампредложилиотвоеватьплощадь упомещающейсяв том же домеартели «Сила».По этому поводумы (Хесин, Зощенко,Фроман и я) ходилив Райсовет.Зощенку я увиделсзади со спины,как он поднималсяна лестницустариковскойпоходкой человека,у кот. пороксердца. Я сказалему: зачем онменяет хорошуюквартиру нахудшую? Он сказалс неожиданнойоткровенностью:«у меня оказаласьочень плохая,сварливая жена,к-рая в домеперессориласьсо всеми жильцами,я, конечно, вэто не вмешиваюсь,но надоело. Незнаю, как я прожилв своей семьеэти два года.Такая тоска».
Упиваетсяславой своей«Возвращенноймолодости».—«В один деньраспроданався книга. Кучиписем отовсюду»и т. д.
Жеманный,манерный, наполненныйсобою и все жеобаятельный.ПредседателюРайсоветаподнес своюкнижку «отписательскойобщественности».
Рассказывает,что его вызвалк себе Бухарин— в гостиницу.«Сам позвонил.Болен гриппом.Лежит в кроватиголый. Пышетбуйной энергией.«Даю вам квартирув Москве и 2½тысячи жалованья— пишите для«Известий»фельетоны».Я отказался.Говорю: нездоров.—Ну так поезжайтев Нальчик! Ясейчас же дамвам туда письмо.
— А дома уменя,— говоритЗощенко,— оченьплохо: вселилижильцов, и усына всегдатемпература.
17/VI.Тоска.Главное, ничегоне могу сделатьдля Сербул.[нрзб.— Е.Ч.] Я пошелк Мих. Кольцову.Он радушен илюбезен, но —занят, куда-тоторопится.Заговорил сомною о кн. Вяземском,приволок 7 томШереметевскогоиздания.— «Изучаюкак один изфельетонныхметодов». Говорило том, почемуон назвал себяКольцовым. Ианекдоты. Как-тоу А. Н. Толстогособрались: К.Державин, Мих.Кольцов, Соловьев.Кольцов поднялтост «за однофамильцев».Но рассказываети глядит надверь. А тутеще его немкаввязываетсяв разговор10.Каркает по-вороньему.Тоска еще сильнеезамутила меня.Я пошел к Халатову.Светлана, Нинаи Жорж укладываютсяна дачу, облепилименя со всехсторон, но взрослымне до меня, взрослыенедовольны,что дети пересталискладыватьигрушки и книги.Я пошел пешкомв Дом Ученых:у Марии Федоровнызаседание. Я— к Юрию Олеше:он пишет статьюо театре. Первуюстатью в своейжизни. «Женаедет на дачу;ей нужно 3000 рублей,а у меня нету.Я получаю воВсероскомдрамепо тысяче вмесяц авансомв счет будущегои больше ничегоне имею. Правда,я целый год неписал». И тутже рассказалмне содержаниесвоей будущейпьесы «Марат».«Мальчишказнает, что Шарлоттаприехала вПариж убитьМарата, и хочетуведомить обэтом Марата,но ему мешаетцелый рядобстоятельств».Его поразилописьмо Репина,которое я прочиталпо «Чукоккале».Величественноеписьмо. Был лиРепин богат?— О, да.— «И всеже экономилкопейки? Этоон для продленияжизни. Жизниу него остаетсяуже меньше, чемденег, вот они обманываетсебя. Я видел,как Влад. Ив.Немирович-Данченко,75 летний старик,богач, торговалсяс извозчиком.Выторговалполтину, двагода назад».Чудесный собеседникОлеша, но — тожезанят. «За статьюмне дадут 750 р.за лист, я продамее кусочкамив вечернюю«Красную», в«ВечернююМоскву», в«Литгазету»,сделаю из нее3000». А самого таки тянет к чернильнице.Я пошел к Сейфуллиной,вот-вот заплачу.Но и Сейфуллинойнет, а есть еесестра, 23 летняяКапа, котораявстретила менясловами: ой каквы подряхлели.
18/VI.Вечеромдоклад Сольцао чистке партиив ОргкомитетеПисателей.Сольц — обаятельноумный, седой,позирующийлиберализмом.Возле негоМариэтта —буквальноу самого уха— как Мария уног Христа.Сейфуллинавизави, застывшая,неподвижная.Фадеев председатель.Кирпотин,Архангельский,Шабад, Лядова,Гайдар и многобезличностей.Речь его былане слишкомблестяща, покудаон говорилодин, но, когдаего сталирасспрашиватьо чистке — т. е.о практикеэтого дела, онтак и сыпалбисером, и всесобравшиесягоготали. Гоготалинаивно, п. ч.основная массасостояла изочень простодушныхлюдей, вродетех, что преждезаполнялигалерку. Дремучиеглаза, мясистыедеревенскиещеки. «Интеллигентных»лиц почти нет.Ни за что нескажешь, чтописатели. Сольцговорил о том,как при чисткеон главнымобразом восстаетпротив скучныхлюдей. Есть унас такие: боролсяза революцию,жертвовалсобою, обо всем,что было у насдо 1917 года, можеточень интересноговорить, а с1917 года говоритскучно. Этодурной признак.Таких ну чтовычищать? Нет,не вычищатьтаких нужно,а дать им пенсию.Больше чем напенсию ониникуда не годятся.
—Как вы чиститемолодежь? —спросила Лядова.
— К молодежия особеннотребователен.Но как судьяя никогда неприговариваюмолодежь квысшей меренаказания... Явообще не люблюстариков. Терпетьне могу больных.Если мы будемпокровительствоватьслабым, больным,убогим,— ктоже будет строить?..Происхождениечеловека неинтересуетменя. Преждечванилисьграфством,теперь происхождениемот слесаря.«Иной думает,что с него довольнотого подвига,что он — родилсяу слесаря. Сэтим мы должныбороться... Ягородовых всехвосстанавливаю(в комиссии почистке). Ведьи полицейскийэто тот жемилиционер,он происходитиз беднейшихкрестьян... Еслиб у него былаземля, он непошел бы наслужбу в полицию...