грамматике
А е с
I n t
ar ur us
Суть nertrius».
«А Ильин!Я ездил вместес ним, с Маршаком,Фединым и Прокофьевымповидатьсяс Роменом Ролланом.Нас вызвалиот Горького...Очень былалюбопытнаявстреча. А потомоказалось, чтоМаршак в качествебольного человека(это он-то болен!)захватил себеотдельныйномер, а мнекак здоровому(это я-то здоров)пришлось поселитьсявместе с Ильиным.И тут я увидел,что Ильин — этои есть ПоручикКиже. Ничегочеловеческого,никакой индивидуальности,никаких человечьихинтересов.Кроме мыслейо карьере —ничего. Не человек,а ворох старыхгазет. Пришелко мне бактериолог,брат Вени,замечательныйученый15,и тот ему говорит:«Вы бактериолог,я тоже думаюзанятьсябактериологией».Он делает одолжениебактериологии,что займетсяею. Потом оказалось,что он в этомделе совершенныйпрофан — и вообщеглубочайшийневежда» и т.д., и т. д.
РассказалТынянов, какон был у Горькогои виделся сРоменом Ролланом.«Ромен Ролланпритворяетсябольным, но насамом деле онне больной, он— труп». Впечатлениепроизвел чарующее.Спросил Тынянова:вы в каком родепишете, какБальзак иликак Золя? — «Рассказыя пишу в духеВольтера, ароманы — в духеЖан Жака Руссо»,—ответил Тынянов.Это очень взволновалоРомена Роллана,и он прижалруки к грелке— живота у негоуже нет, естьгрелка — и заговорил,что и он сам...в молодости...вообще хорошозаговорил,взволнованно.
«Вообщев нем нет никакойпошлости. Онсерьезно возражалпротив того,что у нас делаютдетей вундеркиндами— портят ихвсякими газетнымихвалами, объявляют«юными дарованиями»и проч. Оченьглубокий иподлинныйчеловек.
Женаего жаловалась,что Аросев,пригласившийРомена Ролланак себе в гости,не позаботилсяочистить постельот клопов, ипервые две ночибедный Ролланне заснул нина миг. Сам Ролланне только нежаловался, асделал попыткупрекратитьэтот разговор.Горький жесказал:
— Аросев —совершенноглупый человек,—таким тоном,будто похвалил».
Тыняновпроводил менядо дому — и попути оживился,имитировалМаршака, «показывал»Горького, изображалОксмана, превратилсяна минутку впрежнего Тынянова.С радостьюухватился замое предложение— уехать в Москву.Много говорило Шкловском.«Мы опять помирились,и он прислалдва замечательныхписьма… Я вампокажу… Этотакая прелесть…ах, если бы издатьВитины письма,все увиделибы, какой этописатель…»
В Москвея видел Ал. Толстого.<…>
Видел Левинаи Герасимову.Видел Эренбурга.Но так устал,что ничегозаписыватьне могу.
Был сегодняв «ИнститутеСлепых» — провелсо слепымидетьми тричаса.
1 января1936 г. Лег вчераспать в 7 часов.Встал в три икорплю надненавистныммне «Принцеми Нищим». Перевожузаново вместес Колей. Колявзял себе вторуюполовину этойкниги, я первую.В этой первой96 страниц; работаидет оченьмедленно. Новсе же сделано82½. Иная страницаотнимает у меняполтора часаи даже больше.А во имя чегоя работаю? Самне знаю. Хочетсяписать свое,голова так ирвется от мыслей,а приходитсятратить вседни на чорнуюбатрацкуюработу. И такойработы оченьмного. Чуть якончу «Принцаи Нищего», придетсяпогрузитьсяв редактуруНекрасова, вредактуруШекспира, вредактуруРепина, а когдаже писать, чортвозьми! Почемуиз писателяя превратилсяв поденщика?Вот даю себезарок на новыйгод — большедо самой смертине брать никакихокололитературныхработ, а толькописать повести,статьи, стихи.Ведь это смешносказать: сказкимои имеют огромныйуспех, а у меняуже 5 лет нетни секундысвободной,чтобы написатьновую сказку,и я завидуюкаждому, ктоимеет возможностьхоть и бездарнописать свое.<…>
7 янв.Был у меня вчераТынянов с ВениаминомКавериным.Принес сборниксвоих рассказови «Стихотворения»Гейне (изд. 1935). НаГейне подписался:проваленныйкандидат всекцию переводчиков,т. к., по его словам,недавняя конференцияпереводчиковв Москве подверглаего сильнейшимнападкам —постоянноеего ощущение,что где-то противнего ведуткакую-то кампаниюсплотившиесявраги. Я думаю,это у него отболезни. Лицоу него мученическое,изборожденотоской. Домау него по-прежнемунехорошо. Онпоказывал влицах всехдокторов, которыелечат Ел. Ал.<…>В. Каверин упрекнулего, что он недарит ему книг.— «Все своикнижки я дарюдокторам. Иесли бы ты видел,с какими надписями!..»<…>Но потом Ю. Н.развеселилсяи показывалсмешные эпизодыиз жизни разныхзнакомых. Какв какой-то кабакв Кисловодскевошел Ал. Толстой,когда там сиделанебольшаякомпания, в томчисле Тынянови Мирский. Тыняновсчитал Мирскоготвердокаменным,но Толстойвошел так важнои поглядел навсех таким«графским»оком, что тотвскочил «разрешитепредставиться».Толстой подалему два пальца.Теперь Тын.говорит о Толстомс ненавистью.Утверждает,что не станетс ним здороваться.
Говорилио поэтах. «Нетпоэтов. Пастернакопустошен ипишет чортзнает какуюерунду, напр.в «Известиях»1.От Ник. Тихонова— ждать нечего.В. потолстел.Жалуется напереутомление,но вид у неготитанический».Между проч.,рассказывал,что в доме уГорького онза столом сказал,что Маршак —неважный писатель.Все на негозацыкали, ажена сына ГорькогоТимоша сказала:
— А какой ончудесный человек,какой добрый,как любит детей.
Рассказывало Томашевском:как Томаш. дурацкивел себя наконференции.Его спросили,почему он редактируетПушкина. Онответил: «Заэто деньгидают», как Том.швырнул в СтепановакорректуройПушкина (к-руюСт. принес емуна квартиру).<…>Много говорилТынянов о Горьком,котор. очаровалего сразу. «Горькийчеловек безвольный,поддающийсячужому влиянию,но человекпрелестный,поэтический,великолепный(и в жизни) художник».
Все, что говоритТынянов, онговорит с аппетитом.Жизнь, посколькуона выражаетсяв человечьихотношениях,в разных карьерахлюдей, в бытовыхподробностях,ему страшнолюбопытна, какбеллетристу.Просидели ониу нас до 12½. Мыс М. Б. пошли ихпровожать —и вот я не сплюдо утра.
9 января.Третьего дняЖелдин мнесказал, что15/Iв Москве совещаниепо детскойкниге. Большоесовещание,созываемоепо инициативеЦК, и что я долженпоехать. Когдаже писать! Толькочто было совещаниес Косаревым,потом Кино-Совещание,потом — по детскойкниге. Всякаяпоездка в Москвустоит мне годажизни, и узнаво предстоящейпоездке, я ужеперестал спатьза 5 дней до нее.Вчера принялвероналу, асегодня спасибоБобочке, онменя зачитал.Утром я проснулсяс чувствомвеличайшейк нему благодарности.
11 января.Был у меня Квитко.В великолепномкостюме, вевропейскомпальто. Читалзамечательныестихи про медведя,обедал у нас.М. Б. больна: грипп.Был Фроман,взял взаймы50 р. Я хочу, чтобыон переводилКвитку. Кв. зоветв Киев. Он любитсоветскуювласть поэтичнои нежно.
17 янв.Конференциядетских писателейпри ЦК ВЛКСМ.Длится уже двадня. Выехалимы 14-го. На вокзалесобралась всядетская л-ра.Маршак в чернойновой шапочке,веселый, моложавый.С ним по перронуходят Габбе,Пантелеев,Ильин. Вот Лида,вот Т. А. Богданович(ее провожаетШура), вот Тырса.Ждут Ал. Толстого,вот и он с женою.Но он едет немеждународным,а мягким — вмежд. не былодвух мест вкупе, для негои для жены. Идув вагон: Юрьеви Лили Брик.Юрьев, чутьтолько поездтронулся, вошелв мое купе (яеду с ЛебедевымВ. В.) и стал заниматьнас рассказами.Очень ругаетновую гостиницу«Москва», к-раятолько чтооткрылась вОхотном ряду.«Номера,— говоритон,— плохи, прислугагрубая… Обошелвсю гостиницу,не понравиласьона мне. Потомдали мне книгупочетных посетителей,и я написал,что г-ца великолепнаи что я в мирене видал такихгостиниц».Оказывается,это очень характернодля Ю-ва. В дальнейшемон заговорило переводахАнны Радловой.«Плохие переводы.Стесняют актера,связывают егопо рукам и ногам.Особенно перевод«Отелло». «Ноя все же играюв ее «Отелло»— иначе нельзя,пресса заругает,замалчиватьначнут…»!!!
Принципиальныйартист!
Лили Брикрассказываетподробно, какона написалаСталину письмоо трусливомотношенииГосиздата кМаяковскому,что М-ого хотятзатереть, замолчать.Написав этописьмо, онаотложила егона 3 недели. Ночуть она передалаписьмо, черездва дня ей позвонилпо телеф. т. Ежов(в Ленинград):не может ли онаприехать вМоскву. — «4-гобуду в Москве»— «Нельзя лираньше?» Я взялабилет и приехала3-го. Меня тотчасже принял Е. —«Почему выраньше не писалив ЦК?» — «Я писалаСтецкому, ноне получилаответа». — «ЯМ-ского люблю,—сказал Ежов.— Но как гнусноего издают, накакой бумаге».— «На это-то яи жалуюсь».
«Я знала,что Сталинлюбит Маяковского.Маяковскийчитал в БольшомТеатре поэму«Ленин». Сталинхлопал ему,высказывалгромко своевосхищение.Это я знала. Новсе же быложутко. Я бояласьа вдруг направитдело к Малкину.Но меня направилик Талю, и с нимя говорилабольше часу»2.
Впоезде Лебедев,которому сейчас45 лет, делаетгимнастику.Для укреплениямускулов животаи проч. Любовноговорит о боксе.Везет своейСаре финскийхлеб, купленныйгде-то на аукционев таможне, имолоко Нестле.
Подошел кнам М. Ильин.Рассказываетанекдоты. Недавнок его знакомомусоветскомудоктору привезлидевочку МариюАнтуанетту(!!?).
— Почему выназвали ееМарией Антуанеттой?— спросил ону ее матери.
— А я увиделав календарестрочку: «КазньМарии Антуанетты»и решила, чтоона революционеркабыла.
По приездев «Националь»я позвонилЦыпину. Он сразузатараторил:«Уверяю вас,что партия намоей стороне.Ленинградхитрит и мутит.Знаете ли, чтоЖелдин принялмеры, чтобыАлексей Толстойне приезжална совещание,и прислал мнетелеграмму:«Толстого вЛенинградене найти». Ятогда послалтелеграммуТолстому отсебя, и Толстойприехал. Комсомольцыхотят, чтобыТолстой выступил.Маршак будетделать небесныйдоклад безконкретностей.Мы устраиваемсовещание вЦК комсомола,чтобы яснобыло, что этопартийноесовещание.Приглашено135 человек».
Ну вот мы135 ч-к собрались.Забiла.Квiтко.Барто.Копыленко.Браун. Конашевич.Житков. Разумовская.Оболенская.
Доклад Цыпина.Начало оченьхорошее. Перечислениеписателей,которые в последнеевремя не пишут.Ругает Наркомпрос.Десять летупущено.
ПоявляетсяКосарев. Аплодисменты.
Самое удивительное— Венгров. Ябил его смертнымбоем и в «ЛитературнойГазете», и насвоем выступлениив ЦК комсомола.И когда потомговорил о немзлые вещи — всеже жалел его,и теперь, когдавстретил здесь,на конференции,очень смутилсяи был уверен,