письмо, по егоже просьбе: онпредложил мневступить с нимв некрасоведческуюпереписку:написал емуписьмо, а он неответил. Теперьдня 2 назад онпозвонил: простите,что не ответил.Просто не умеюписать письма(?!), давайте теперьсговоримся,я уверен, чтомы поладим. Аполадить мыдолжны вотнасчет чего:чтобы я далсвои текстыН-ва и своикомментариик Некрасову,то есть проредактировалбы самого Н-ва,а он даст своювступительнуюстатью (слабую),и это будетназыватьсяпод редакциейН. Мещеряковаи К. Чуковского.<...>
Июнь.Чорт меня дернулпоселитьсяв СестрорецкомКурорте. Жаркораскаленнаякрыша моейкомнаты,— невозможноне только заниматься,но и высидеть5 минут. Дамочкаразмалеванная(«я ваша почитательница»)говорит застолом:
—Вы, должно быть,ужасно любитедетей. Сколькозамечательноговы пишете оних.
Я из ненавистик ее фальшивымужимкам говорю:
— Нет, я терпетьне могу детей.Мне на них исмотреть противно.
— Что вы! Чтовы!
— Верно вамговорю.
— Почему жевы пишете оних?
— Из-за денег.
— Из-за денег?!
— Да.
И она поверилаи рассказываеткому-то на пляже:«Чуковскийужасный циник».
Междутем дети здесьпоразительные.Дети сторожа— украинца. Иху него с полдюжины...Или больше?Очень бедны,но ни под какимвидом не принимаютот нас никакихугощений: гордые.Я купил малиныи сказал: ктовычистит этумалину дляменя, получитв награду половину.Они малину мневычистили, ноот своей долиотказались.Даже крошечнаядевочка, еслисуешь ей пирожное,ни за что нехочет взять:«спасибо, нехочется». Всешестеро (илисемеро? иливосьмеро?) ютятсяв сарайчике— без окон — новеселы, опрятны,полны украинскойприветливостьюи советскогосамоуважения.Ни тени сервилизма.
С тех пор какя познакомилсяс этими детьми(есть еще дочьповара и милая,худая, начитаннаядочь заведующего)для меня как-тозатуманилисьвсе взрослые.Странно, чтоотдыхать я могутолько в средедетей. <...> Толькочто узнал, чтоумер Горький.Ночь. Хожу посаду и плачу...и ни строкинаписать немогу.
Бросил работу...Начал былостихи — о доктореАйболите — ини строчки. Какчасто я не понималА. М-ча, сколькобыло в немпоэтичного,мягкого — какчеловек он былвыше всех своихписаний.
Август3. Я у милогоКвiтки.С 28 июля. Послемосковскихнеудач и тревогкак радостнобыло очутитьсяв атмосферелюбви — средичистосердечныхлюдей, относящихсяк тебе с братскимучастием. ВКиеве я был ужеоднажды — в1908 году, но ничегоне помню (толькоконфеты Балабухи,которыми яобъелся дорвоты и о которыхдо сих пор немогу думатьбез мути). Вчерас АнтономГригорьевичем(председательСпiлкиРадянськихПисьменникiв),сКвiткойи Iваненкомы были в ЦК уНик. Ник. Попова,и он сказалнам, что делос урожаем оченьплохо, т. к. жарастоит на Украиненебывалая, ноземледелиеза эти годыподнялось натакую колоссальнуювысоту, чтоголода не будет;все будут сыты.Между тем каклет пять назадтакая засухаозначала быголод. Засуха,и правда, ужасная.Я ездил вчерана Ирпень ивидел целыегектары погибшейкартошки. Какчудесно онапрополена,сколько трудауложили в нее— и бездождиесгубило ее всю.Днепр обмелелкак никогда.Его берега,обычно стользеленые, теперьголы и желты.Плачевно выглядитиз-за жарыпионер-лагерьв Ирпене. Ниодной клумбы,ни одного кустика.На тех клумбах,которые былиприготовленыдля цветников,—жестянки икамушки разложеныузорами. А надпись«Загiнiм.В. I. Чапаева»,которую следовалобы сделать наземле из цветов,сделали припомощи мелкоготолченого угля.<...>
7 августа.Ездил вчерав Ворзель — наоткрытие новогопионерскоголагеря. Там жевидел КомбинатОхматдета —для подкидышей.В голодноевремя в 1933 годуподкидышейбыло множество.На Крещатикеих дюжинамиподбираламилиция. В январебыло решенооткрыть дляних нечто вродеприюта. Д-руГородецкомупоручили вдвухмесячныйсрок оборудоватьэтот приют. Онвзял 12 домов —и 26 марта тудапривезли 500 детей— с большимиживотами, скривыми ногами,с глистами ворту, с безбелковымиотеками. Многиетут же умирали.Казалось невероятным,что останетсяв живых хотьодин. Многихпривозили вкори, в коклюше,в дифтерите.«Хотелосьбежать от нихкуда глазаглядят»,— говоритГородецкий.А теперь... пухлые«буржуйские»дети, в нарядныхплатьях, в бантиках.<...> Им не говорят,что это — приютдля подкидышей.Они уверены,что живут всанатории:«приедет мамаи возьмет менядомой». И мамыдействительноявляются. За½ года из «санатория»увели 30 детей:усыновили. Явидел несколькихмужчин и «женответственныхработников»,напр., Сапову,у к-рой естьмальчик, онахочет девочку,которые приехалииз Киева выбиратьсебе «родных»детей из Комбината.Долго примериваются,вглядываются,возьмут на рукито одного, тодругого. Детитоже примериваются,выбирают родителей.Если их хочетусыновитьнебогатый, ониговорят: «непойдем: не намашине приехал».К Жене Ветровойпришла плохоодетая мать.Женя спряталась:я хочу себедругую маму.Усыновлениепроизводитсятайно. Когдапривезут к себедомой приютскогоребенка, говорят:у мужа был вмолодости грех,это ребенокмужа. Или подстраиваюттак, как будтоработницапривезла изпровинцииплемянницу.Выбирают нетолько здоровыхи красивых —но непременнотаких, которыепохожи на приемныхродителей.Больше всеговезет ласковомуребенку. Пустьон будет даженекрасив. АничкаКостенко подошлак посетительницеи положила ейголову на колени.И прижаласьк ней тельцем.Хоть она ислабенькая,и дурнушка,посетительницасказала: Вотэто мой ребенок!
Обычнодолго советуютсяс доктором,здоров ли ребенок,проверяют ипочки, и печень,и сердце, и кровь.Приезжают изПольши, из Нежина,с Польскойграницы. В ДомахНаркомздраваподкидыши могутжить до 9 лет —а потом их переводятв дома Наркомпроса.<…>
10/VIII.Был в Киевеу Квитко. Квитко— седоватый,широкогрудый,ясный душою,нежный, спокойныйи абсолютноздоровый человек.Занимает он3 комнаты, вобстановкекоторых отразиласьего художественнаянатура: каждыйковрик, каждыйлоскуток настоле, каждыйгвоздь, вбитыйв стенку, необыкновенночетки, целесообразны,лишены какойбы то ни былосумбурности,хламности,путаницы. Ясностьдушевная отражаетсяна каждом карандаше,на расстановкестульев. Женаего (родом изУмани) БертаСамойловнатак же поэтична,как и он, т. е.светла в отношенияхк людям и к миру,молчалива,обладаетбезукоризненнымвкусом. ДочьЕтл — художница,с очень редкиму женщин талантом:уменьем схвачиватьтипичнейшеев человеке. Онаредко рисуетлица, а главнымобразом позы,походки, осанки.И фигуры безлиц у нее такхарактерны,словно у другогохудожникапортреты. Поражаетзрелость еедарования. (Ейтолько 16 лет.)Отношениядочери, матери,отца — дружественные;все трое —нерасторжимыйсоюз. Дочь сажаетгрузного отцасебе на колени,мать зовет егоЛейбеле, говорятони между собоюпо-еврейски.Ко мне все троепроницательно-сердечны.Вчера я с двумясвертками ушелот них на вокзал.Он, не говоряни слова, взялнаиболее тяжелыйсверток — ипошел провожать;посадил меняв вагон, какмать — ребенка.Для Маринывызывают онидокторов, кормятменя, обстирывают,приспособляютвесь свой режимк моему, дажене показываяэтого. Вчерая ушел в «Правду»—в корпункт —Квитко сопровождалменя туда, потомон ушел, и черезполчаса приехалза мной на машине:
— Едем!
— Куда?
— СмотретьЧарли Чаплина.
— Да я не хочу.Бог с ним.
Отпустилимашину, и тогдаоказалось, чтоКвитко ужевиделЧарлиЧаплина, чтоон хотел истратить3 часа толькоради меня. <…>
17/VIII.Вчера заснулв 9 час. веч. послеобеда у Квiтко.<...>
Затонскийпринял меняв Наркомпросе— вечером. Онработает с утрадо позднейночи. Я долгосидел в егосинем квадратномбольшом кабинете.<...> Заговорилимы с ним о низкомуровне школьников(в отношениилитературы).Я рассказалему, как ребятаиз палаточноголагеря (т. е. людилет 17 — из8, 9 и 10 класса)на мой вопрос,кто был Тютчев,отвечали: чемпионфутбола;как этим подросткамчитали «ГрафаНулина», и онислушали егобез волнения,как скучнуювещь, и сейчасже стали послеНулина читатькакую-то самодельщинуи т. д.
Он сказал,что, к сожалению,это так, что вХарькове наиспытанияхв ВУЗы сейчаспо л-ре провалилось70% испытуемых,а в Киеве—65%. «Знаниел-ры — сказалВ. П.,— этовопрос общейкультуры. Нужнораньше всегоучить учителя— тут вам работа,писателям. Насвсе еще удручаетбескнижье Еслимы и напечатаемкакую-нб. книгутиражом в 20 000экз., значит,не каждая школаможет получитькнижку; добраяполовина книгне попадаетв селянскиешколы».
ЗавтраОлимпиада, накоторой будетприсутствоватьПостышев.
18/VIII.Вчера опятьбыл на ВоднойСтанции. Хмуро,холодно, ребятнемного. Читалутром ребятамдетских домов,приехавшимна Олимпиаду.Было человек100. Все это круглыесироты, в большинствебеспризорники.Слушали жадно— и мне былоприятно читатьим, т. к. оказалось,что никакихмоих книг онине знают. Этотак отрадно.В Ленинградеи в Москве уменя была иллюзия,будто каждыйребенок таки рождаетсяс полным знаниеммоих «Мойдодыров»— и читать мнес эстрады былонечего. А теперья читал «Тараканище»,и они были ввосторге. Впрочемвсе они поглощеныпредстоящимипразднествами,где все онидолжны выступать.
Был я потоми на этих празднествах.Богатый и веселыйкарнавал,показывающий,как фантастическирасцвела заэти три годаУкраина. Ничегодетскодомского.Но есть и недостатки:первый втом, что искусствомна этих олимпиадахсчитаетсятолько пениеи танцы, иногдамузыка, а литература,поэзия — никогда.Если же и выйдеткакое дiвчас декламацией— либо стихидрянь, либодекламация— дрянь, либои то, и другое.Хоть плачь!Больше всегов этой олимпиадепонравилсямне — «Сурок»Бетховена,исполненныйкакой-то тоненькойиспуганнойдевочкой —феноменальноечувство изящества,прелестныйпоэтическийголос, чудесныетональности,—жаль только,что она таксильно оробелавначале. Особыхлавров она нестяжала. Гораздобольше хлопалитатарским,итальянскими всяким другим«гопакам»,которые былиисполненывиртуозно, новсе же близкик физкультуре.Второй недостатокОлимпиады втом, что подавляющеебольшинствоисполнителей— девочки. Какбудто искусство— специальностьодних толькодевочек! Делодошло до того,что даже мужскиероли(в танцах)сплошь исполняютдевочки (какбы компенсацияза то, что в СреднихВеках мальчикиисполняли ролиженские).
Был вчерана авиационномпразднестве,