Бернса, Блэйка,сонеты Шекспира— и вдруг уТвардовскогоначался запой— он даже непришел на юбилей(который состоялсявчера) — и возглавилвсе дело Сурков,который сказалмне, что можетпредоставитьмне не больше8 минут. Я скомкалсвою речь начествованииМаршака самымотвратительнымобразом, убежалкак оплеванный— с ощущениемполного провала.А сегодня мнезвонили Паперный,Алигер и самМаршак — и говорили,что речь моябыла блистательна.Мне же большевсего понравилсяНазым Хикмет,который явилсяна секунду каксолнечный луч— и сказал 10талантливыхслов. <...>
7 декабря.<...> Как отвратительнынаши писательскиевстречи. Никтоне говорит освоем — о самомдорогом и заветном.При встречахочень многосмеются — пирво время чумы— рассказываютанекдоты, уклоняютсяот сколько-нибудьсерьезныхбесед. <...>
27 декабря1957. Вот, Корней,милый друг,наступает, бытьможет, последнийгод твоей жизни.Будь же хотьв этот последнийгод ЧЕЛОВЕКОМ.В минувшем годуя изменял себена каждом шагу:заново переводил«Тома Сойера»,редактировалСлепцова, писалзачем-то огромнуюстатью о Маршаке,которая таки осталасьненапечатанной,ненужной, дрянной.Отныне у менядве заботы —и только: продолжатьсвое писаниео Чехове и привестив порядок старыестатьи. С книгой«Книги и люди»большая докука.Книга эта вновьи вновь подвергаетсяобщипываниюсо стороныредакции. ПриехалаСофья ПетровнаКраснова, мояредакторша,и давай: о Бакуниневы слишкомлюбовно, о ЛьвеТолстом слишкомфривольно,Тургенев у васслишком ущемлен.В издательстве«Советскийписатель» моякнижка воспоминаний,которую я хочуозаглавить«Да, это было,было, было».Или просто«Было».Надо бы вспомнитьоб Ал. Толстоми Короленко— но к чорту,буду писатьо Чехове — выполняяпредсмертныйзавет МарииБорисовны.
Вчерабыл на предвыборномсобрании писателей:скучно, я ушел.Хотят выбиратьменя — тоска!Я буду последнийидиот, еслисоглашусь.Самоубийца.Вчера я слушалдоклад Федина,к-рый он писалв Сухановецелый месяц.Целый месяцталантливыйбеллетристдолжен былкорпеть наддокладом,заячье-трусливым,где речь идето секциях,подсекциях,группах, подгруппахи т. д. Я десятиминут не могпробыть в этойобстановке— выбежал навоздух. Какаячушь! Если считать,что из тысячислушавших этотдоклад каждыйнаписал бытолько по странице— и то вышло быдва романа. Чембольше заседаем,тем хуже мыпишем. <...>
29 декабря.Конашевичприслал великолепнуюкартину длябиблиотеки:«Чудо-юдо рыба-кит».
Хотяя сделал всевозможное, чтобменя не выбралив ПравлениеМосковскогоотделения СоюзаПисателей,—меня выбрали— зачем, неизвестно.Сегодня сообщаютподробностивыборов,— стаким азартом,будто все этои в самом делеимеет отношениек литературе.<...>
30 дек.Был у милогоФедина. Он угнетен,изнурен. Рассказывает,что работа вСоюзе Писателейего совершеннозамучила. Чтоон l½часа доказывалФурцевойневозможностьдля него остатьсяна посту ПредседателяМосковскогоОтделения, чтоон болен, истомлени т. д.
Ниночка Фединарассказываламне, что он впоследние днисовершеннолишился сна.Я хлопочу отом, чтобы Фединпримирилсяс Маргаритойи Казакевичем.<...>
2-ое января.Почты еще невидел. Поздравилименя по телефонуЛеонов и Маршак,немного позже:Каверин. БылиАлигер и Н. Л.Степанов. Степановсказал МаргаритеОсиповне, чтоЗаболоцкийотдал в «Москву»те стихи, которыевначале предназначалдля 3-го сборника«Литмосквы»— она возмутиласьи тем же голосом,каким говорилаобо мне, когдаровно год назадя взял у нееЧехова, сталапорицать Заболоцкого.
Я начал писатьо Брюсове ибросил. Началоб АлексееТолстом и бросил.Начал об ОскареУайльде и бросил.Сейчас нужно:Чехов, Чехов,Чехов. Вчерастал изучатьего записныекнижки. <...>
13 января.Понедельник.<...> Вечером былиу меня Андроникови Федин, Не застали.Федин оставилкнижку о литературе.В книжке оченьмного хорошего— о переводеФауста (Пастернак),о Зощенке, оязыке. Я читалс большимудовольствием.
14 января.Гулял оченьмного с Фединым.Он немногоотдохнул послеконференции— но все же виду него изможденный.На столе у негогруды писем— он показалмне письмо осмерти Ремизова,написанноеего (Ремизова)ярой поклонницей,которая уверена,что Ал. М. былвеличайшимиз русскихписателей: «Впоследнее времяу меня былапреинтереснаяпереписка сПастернаком— я так и сказалначальству:не натравливайтеменя противПастернака— я на это непойду». Виделитальянскоеиздание Б. Л-ча,с его портретом— и заявлением,что книга печатаетсябез его согласия.Красивое издание— «Доктор Живаго».Мы вышли погулять,был снежок,Федин рассказало том, что ужебыл проделанопыт с переброскойчеловека надальнее расстояниепри помощибаллистическогоснаряда. Узналон об этом вСуханове —когда к одномуиз отдыхающихявился егозять, красавец-летчик,гениальносложенный юношаи сообщил освоем близкомтоварище, чтотот взялсякорректироватьдвижение ракеты— находясь вее контейнере.Ракета понеслась,он спрыгнулс парашютом,но от нервногонапряжениялишился ног;теперь он вбольнице,награжденныйвсеми дарамиправительства— и кажется,поправляется.Федин виделбиблиотеку.
В новойсвоей книге(критическихочерков) Фединнапечаталстатью о Зощенко.Это страшновзволновалоМих. Мих., и онприслал Фединупоразительнонежное письмо1.
Воглаве КунцевскогоРайисполкомастоит Ив. Вас.Казин, которыйпечатно выразилмне благодарностьза то, что я подарилдетям вверенногоему районабиблиотеку.Райисполкомомбыло вынесенорешение взятьбиблиотекуна свой коштс 1-го января.Вот уже январьна исходе, а япродолжаюплатить и заотопление иза уборку б-ки— сам покупаюкниги и т. д.
20 января.Вчера библиотекупосетили: сынакадемикаКапицы (АндрейПетрович), бывшийв Антарктике.Он обещал прочитатьдля наших школьниковлекцию о своейпоездке туда— и подаритьнам фото пингвина.С ним были Тимоша(Надежда АлексеевнаПешкова), еемуж ВладимирФедорович,Людмила Толстая,Мария ФедоровнаЛорие, РаисаТимофеевнаМихайлова (женаминистра) и еедочь Светлана.
Таккак все ониотнеслись сискреннимчувством кбиблиотеке,я отнесся к нимвесело и дружественнои был им радочень. Б-ка имкак будтопонравилась.Раиса Тимофеевнатотчас же сталазаписыватьвсе подробностио ней, исписаланеск. страничек.Звонил третьегодня Алянский— Юра Васнецов(художник) прислалдля библиотекикартинки. Надобудет сегоднявзять их в Детгизе.Но нет столяра,который могбы сделатьрамки. <...>
1-ое февр.Заболел Пастернак.В пузыре скопиласьмоча, которуюневозможноизвлечь. Нуженкатетр. Нетсегодня ни укого шофера:ни у Каверина,ни у Вс. Иванова,ни у меня. МнепозвонилаТамара Влад.,я позвонил вВЦСПС, там послучаю субботывсе разошлись.Одно спасение:Коля долженприехать — ия поеду на егомашине в ВЦСПС— за врачами.Бедный БорисЛеонидович— к нему вернуласьпрошлогодняяболезнь. ТамараВлад. позвонилав город ЛидииНик. Кавериной:та купит катетр,но где достатьврача. Поедунаобум в ВЦСПС.
Был у Пастернака.Ему вспрыснулипантопон. Онспит. Зин. Ник.обезумела.Ниоткуда никакойпомощи. Проситсосредоточитьвсе свои заботына том, чтобынаписать письмоПравительствуо необходимостинемедленноотвезти Б. Л-чав больницу.Лидия Ник. привезлакатетр. Сестрамедицинская(Лидия Тимоф.)берется сделатьсоответствующуюоперацию. Явспомнил, чтоу меня естьзнакомый Мих.Фед. Власов(секретарьМикояна), и позвонилему. Он взялсяпозвонить вЗдравотдели к Склифосовскому.В это времяпозвонила женаКазакевича— она советуетпросто вызватьскорую помощьк Склифосовскому.Но скорая помощьот Склифос. загород не выезжает.И вот лежитзнаменитыйпоэт,— и никакойпомощи ниоткуда.
В Союзе впрошлом годутак и сказали:«Пастернакнедостоин,чтобы его клалив Кремлевку».Зин. Ник. говорит:«П-к требует,чтобы мы необращалисьв Союз».
3 февр.Был у Пастернака.Он лежит изможденный— но бодрый.Перед ним томHenry James. Встретилменя радушно— «читал и слушалвас по радио— о Чехове, ах— о Некрасовеи вы так многодля меня... такмного...» — и вдругсхватил моюруку и поцеловал.А в глазах ужас...«Опять на менянадвигаетсяболь — и я думаю,как бы хорошоумереть... (Онне сказал этогослова). Ведь яуже сделал вжизни все, чтохотел. Так быхорошо».
Все свиданиедлилось триминуты. Эпштейнсказал, чтооперация ненужна (по крайнеймере сейчас).Главное: нервпозвонка. Завтраприедет невропатолог.
Я пошел кФедину. Фединправит корректурусвоей перепискис Горьким (дляЗильберштейна).«Как странночитать своиписьма (черезстолько лет)».Вообще, когдани придешь кФ-ну, он сидитза письменнымстолом. Грудаписем, корректур,огромное количествозаграничныхписем, толькочто полученныекниги — все этов немецкомпорядке расположеновокруг него.Он усталоздоровается,но, разговаривая,вдруг вскакивает,начинает сильножестикулировать,пронзительноглядит на собеседникасвоими милыми,единственнымив мире, выпученнымиглазами — и снеобычайныможивлением,и бархатнымбаритономсмеется. Мыпошли гулять— он говорило немцах — сейчасу них в ихнемСоюзе писателейряд видныхлитератороввыступают спокаяниями,отмежевываясьот своих либеральныхувлечений («мыневерно понялисобытия в Венгрии»),—словом, происходитто же, что и унас.
Вчера уПастернака.Лечат его бестолково.Приезжавшиедва профессора(Раппопорт иеще какой-то[сверху вписано:«Ланда».— Е.Ч.]) сказалиЗин. Ник., что,делая ему горчичныеванны, она толькоусилилаего болезнь.(«Он мог и умеретьот такого лечения».)Клизмы ему тожепротивопоказаны.До сих пор несделаны нианализы крови,ни анализымочи. Не приглашенасиделка. Познакомилсяя у постелиБор. Л-ча с ЕленойЕфимовнойТагер, оченьозабоченнойего судьбой.Мы сговорилисьбыть с нею вконтакте. Сегодняи завтра я будухлопотать обольнице. ОКремлевкенечего и думать.Ему нужна отдельнаяпалата, а гдеее достать,если начальствопродолжаетгневаться нанего.
Ужасно,что какой-нибудьЕголин, презренныйхолуй, можетв любую минутуобеспечитьсебе высшийкомфорт, а П-клежит — безсамой элементарнойпомощи.
7 февраля.Вчера я не могзаснуть дажес нембуталоми уже в три часаночи принялсяза рецензиюо гнуснякеЕголине. В 12 —в город. Подыскивалбольницу дляПастернака.В « 7-м корпусе»Боткинскойвсе забито,лежат даже вкоридорах, вКремлевке —нужно ждатьочереди, я трираза ездил кМих. Фед. Власову(в Совет министров