было бы, еслибы он прочиталписьма Горькогои описал бынаружностьГорького, егоповадки — тоесть действовалбы как мемуарист,а не — как оценщик.
Все это ясказал ему —и выразил готовностьпомочь ему. Онзаписал мойтелефон.
У Пешковыхвсе было хорошосрежиссировано— и тосты, иразмещениегостей, и улыбкихозяев.
Обрадоваламеня встречасо СветланойХалатовой —дочкой АртемьяБагратовича— которую язнал оченьмаленькой.Замужняя. Необычайноесверкание глаз.И ко мне — сердечное(детское) расположение.<...>
Зощенкоседенький, сжидкими волосами,виски вдавленывнутрь,— и этотпотухший взгляд!
Очень знакомаяроссийскаякартина: задушенный,убитый талант.Полежаев, НиколайПолевой, Рылеев,Мих. Михайлов,Есенин, Мандельштам,Стенич, Бабель,Мирский, Цветаева,Митя Бронштейн,Квитко, БруноЯсенский, Ник.Бестужев — всераздавленыодним и тем жесапогом.
31 марта.<...> Только с 1-гоапреля (с завтрашнегодня) Поссоветберет на свойкошт библиотеку.Об этом мнесообщили потелефону: значит,после того, какя подарил ееРайсовету —я содержал ееполгода на свойсчет.
1 апреля.Мне 76 лет. Howstale and unprofitable!* Никогдая не считалсебя талантливыми глубоко презиралсвои писания,но теперь,оглядываясь,вижу, что что-тошевелилосьво мне человеческое— но ничего,ничего я несделал со своимипотенциями.
* Как банальнои бесполезно!(англ.).
Снилсямне Зощенко.Я пригласилего к себе, пошлюза ним машину.Он остановилсяу Вл. Алекс. Лифшица,милого поэта.Я не знаю новогоадреса Вл. Ал.—мне хочется,чтобы Зощенкобыл у меня возможнораньше, чтобывыяснить, можноли ему выступать3-го на Горьковскомвечере или еговыступлениепричинит емумного бед. Яусловился сВ. А. Кавериным,что он (Каверин)придет ко мне,и мы, так сказать,проэкзаменуемЗощенку — ирешим, что емуделать.
ЧиталпустопорожнегоЕжова — воспоминанияо Суворине2.Как беспомощно!<...>
Гости:Каверин, Фрида,Тэсс, НаташаТренева, Лида,Люша, Ника, СергейНиколаевич(шофер), ЛюдмилаТолстая, НадеждаПешкова, Левик,Гидаши, Зощенко,МаргаритаАлигер. Я былне в ударе, такоетяжелое впечатлениепроизвел наменя Зощенко.Конечно, емуне следуетвыступать нагорьковскомвечере: он можетиспортить веськороткий остатоксвоей жизни.Когда нечегобыло делать,я предложил,чтобы каждыйрассказалчто-нибудь изсвоей биографии.Зощенко сказал:
Из моего повествованиявы увидите, чтомой мнимыйразлад с государствоми обществомначался раньше,чем вы думаете— и что обвинявшиеменя в этомбыли так жедалеки от истины,как и теперь.Это было в 1935 году.Был у меня романс одной женщиной— и нужно быловести делаосторожно, т.к. у нее были имуж, и любовник.Условилисьмы с нею так:она будет вОдессе, я в Сухуми.О том, где мывстретимся,было условленотак: я заеду вЯлту и там напочте будетменя ждатьписьмо довостребованияс указаниемместа свидания.Чтобы проверитьпочтовых работниковЯлты, я послалв Ялту «довостребования»письмо себесамому: вложилв конверт клочокгазеты и надписална конверте:М. М. Зощенко.Приезжаю вЯлту: письмаот нее нет, амое мне выдалис какой-то заминкой.Прошло 11 лет.Ухаживаю я задругой дамой.Мы сидим с нейна диване —позвонил телефон.Директор Зеленоготеатра приглашает— нет, даже умоляет— меня выступить— собралосьбольше 20 000 зрителей.Я отказываюсь— не хочу расставатьсяс дамой.
Она говорит:
— Почему тыотказываешьсяот славы? Ведьслава тебемилее всего.
— Откуда тызнаешь?
— Как же. Ведьты сам себепишешь письма.Однажды написалв Ялту, чтобывся Ялта узнала,что знаменитыйЗощенко удостоилее посещением.
Я был изумлен.Она продолжала:
— Сунул вконверт газетныйклочок, но наконверте вывелкрупными буквамисвое имя.
— Откуда тызнаешь!
— А мой мужбыл работникомГПУ, и это твоеписьмо наделалоему много хлопот.Письмо это былоперлюстрировано,с него снялифотографию,долго изучалитекст газеты...и т. д.
Таким образомвы видите, господа,что властьстала преследоватьменя еще раньше,чем это былообъявленоофициально,—закончил 3ощенкосвою новеллу.
Этобыло бестактно.Рассказыватьсреди малознакомыхлюдей о своихлюбовницах,о кознях ГПУ!Причем все этопахнет выдумкой!Было ясно, чтоздесь сказаласьмания преследования— как мне говорили— всецело владеетЗощенкой.
Мы с Т. Тэсспереглянулись:конечно, невозможнои думать, чтотакойЗощенко можетвыступить наэстраде своспоминаниямио Горьком.
Самыйголос его, глухой,тягучий, недобрый,—не привлечетк нему сочувствияпублики.
Получилтелеграммыот Пантелеева,Анны Ахматовой,Тамары Габбе,Детгиза и многихдругих.
5. Наднях Зощенкобыл у Коли: всвоем кругу— умен, остроумен,—совсем не такой,как у Пешковых.<...>
18 апреля.Видел Пастернака.Шел с Катей,Гидашами иЛьвом Озеровым.Вдруг как-тобоком, нелепо,зигзагом подбегаетко мне БорисЛеон.— «Ах, скольковы для менясделали... Я приду...Приду завтрав 5 час.». И промчался,словно за нимпогоня. Все этопродолжалосьсекунду. Наканунеон говорил потелефону, чтохочет придтико мне.
Сегодня,19-го апр. ябыл в городе:устраиваю книгу«От 2 до 5» в изд-ве«СоветскаяРоссия». Сегоднясдал им рукопись:обещают выпуститьк сентябрю.
Приехалв Переделкинои поспешил кПастернаку.Он — после обеда.Зинаида Ник.,Нейхауз, и молодаяневестка (забылфамилию). Б. Л.спокойнее —опять о моем«подвиге».Разговор оHenry James'e, оЛеониде Мартынове,о Паустовском.
— Я всегдав больницерешаю, что читатьможно толькоЧехова. Но наэтот раз думаю:дай-ка возьмуКуприна. СпредисловиемПаустовского.Читаю — немощно,претенциозно,пусто.— Отношениеко мне дружественное— но мне показалось,что он утомлен,и я ушел. <...>
22 апреля.Вот ужедва дня, какмне не пишется,не читается,не работается.Вчера навестилименя ТамараВладимировнаИванова (у неетромбофлебит— произошелв КарловыхБарах, откудаона только чтовернулась). Всеже она подняласьпо лестнице,чтобы навеститьменя.
Тамбыл и Шолохов,о котором онаговорит сотвращением,как о надменноми тупом человеке,который никакихсвязей с культуройне имеет, смертельноскучает и дажекино не желаетсмотреть. Шолоховбыл в КарловыхВарах с женоюи всей семьей.У источникаон стоял прямоне сгибаясь,а его жена черпаладля него водуи почтительноподавала ему.
Там. Вл. сказалаШолохову сулыбкой о егодомостроевскихзамашках. Онничего не ответил,только протянулжене стакан,чтобы она зачерпнулаему еще.
Люшенькаподарила мнетретьего дняизданный вДрездене альбомфранц. импрессионистов.И я понемногуперестаюлюбитьРепина. Этоочень огорчаетменя. Ведь сейчасвыходят и вДетгизе и в«Советскомписателе» моивоспоминанияо нем.
Былу меня Заболоцкий.Специальноприехал, чтобыподарить мнедва тома своихпереводов сгрузинского.Все тот же:молчаливый,милый, замкнутый.Говорит, чтохочет купитьдачу.
А давно лион приехал изКараганды, неимея где преклонитьголову, и ночевалто у Андроникова,то у Степановав их каморках.
Сегодня былиу меня: Оля Грудцова,Наташа Тренева;мы сидели ичитали переводыЗаболоцкогоиз Важа Пшавелыи Гурамишвили,когда пришлиПастернак,Андроников,—и позже Лида.Пастернак—трагический— с перекошеннымртом, без галстуха,рассказал, чтосегодня онполучил письмоиз Вильны по-немецки,где сказано:
«Когда выслушаете, какнаёмные убийцыиз «ГолосаАмерики» хвалятваш роман, выдолжны сгоретьсо стыда».
Я романа«Доктор Живаго»не читал (целиком).<...>
Но сам онпроизводитвпечатлениегения: обнаженныенервы, неблагополучныйи гибельный.
Говорил оРабиндранатТагоре — егозапросили изИндии, что ондумает об этомпоэте — а онтерпеть егоне может, таккак в нем неттой «плотности»,в которой сущностьискусства.
Взял у меняФолкнера «Lovein August»3.
Сегодняон первый разпосле больницыбыл в городе— купил подаркисестрам и врачамэтой лечебницы.<...>
29 апреля.Я в Загороднойбольнице Кремля.Палата роскошная,но для менянеудобная.Познакомилсяс хирургом Ник.Ник. Куном, милейшимсыном БелаКуна, братомАгнессы. Пососедству сомной палата,где лежит ФедорГладков. Оннеск. раз хотелнавестить меня.Я не мог принятьего. Сейчасзашел к немуи ужаснулся.Болезнь искромсалаего до неузнаваемости.Последний разя видел его наВтором съездеписателей,когда он выступилпротив Шолохова.По его словамс этого времении началась егоболезнь. Он, поего словам, неготовился ксъезду и недумал выступатьна нем. Но позвонилСуслов: «выдолжны датьШолохову отпор».Он выступил,страшно волнуясь.На следующееутро ему позвонили:«вашим выступлениемвполне удовлетворены,вы должны провестипоследнеезаседание...»
—И сказать речь?
— Непременно.
Это его идоконало, поего словам.После его выступленияпротив Шолоховаон стал получатьдесятки анонимныхписем — ругательныхи угрожающих— «Ты противШол., значит,ты — за жидов,и мы тебя уничтожим!»
Говоря это,Гладков весьдрожит, по щекамтекут у негослезы — и кажется,что он в предсмертнойпрострации.
— После съездая потерял всякуюохоту (и способность)писать. Ну егок черту. Выпосмотритена народ. Ведьпрежде былиустои, такиеили сякие, абыли, а теперь— пьянство,разгул, воровство.А высшие власти...
Тут он страшнозакашлялся.Из дальнейшихслов выяснилось,что в поезде,когда он ехалв Саратов кизбирателям(его наметиликандидатомв депутатыВерх. Совета),с ним приключилсяинфаркт — и стех пор он держитсятолько инъекциями,новокаином— и мыкаетсяпо больницам.
30 апреля.Гладков вызвалменя на прогулку.Мы гуляли часаполтора. Он —это его стиль!— рассказывалс возмущениемразные случаинесправедливости,подлости, воровстваи т. д., всякийраз выставляяна вид своеблагородство.Сообщил мне,что Берия издавалприказ, чтобыдаже по гражданскимделам не былооправдательныхприговоров.И перешел насвоего любимогоконька: на чистотурусского языка,кот. он понимаетне диалектически.Когда Виноградовсказал, чтослово «довлеть»теперь понимаетсяв новом значении,он настоял,чтобы довлетьв этом новомзначении всловаре нефигурировало.Упрекнул меня,почему я говорюозорничáть,а не озорнúчатьи т. д. <...>
20 мая.<...> Пришла корректурамоей книжки«Из воспоминаний».Держу корректуру.Книжка мнеочень не нравится.О «Потемкине»