чем во всейкниге Гиппиус,хотя тема книгимне глубокочужда.
Сегодня жекнига МарииКарловны Куприной«Годы молодости»о Куприне. Вней Купринслишком благолепени благостен— и многоезавуалировано,но книга жгучеинтересна —и главное, живая,не то что книга-кадаврЗ. Гиппиус.
21 января.Страшнаягодовщина.Через месяц—6 лет со днясмерти МарииБорисовны. Яперечитываюее письма комне. Поразительное,—которое начинается«Дорогой Коля,получил ли тымое письмо. Яна этот раз немогу дождатьсяот тебя ответа.Как ты себячувствуешь?»и т. д. Это письмонаписано в 1911году, когда яна деньги ЛеонидаАндреева уехалв санаторийГранкулла.Письмо доверчивое,нежное, светлое.О том, что Коляиздает с Юройжурнал «Ясноенебо», что у М.Б. были в гостяхна блинах Дымов,Гржебин, Брусянин,Коппельманс сестрой, ВераЕвгеньевнаБеклемишева,Елена КарловнаДобраницкая,О. Л. д'Ор, Лернер— все ныне умершие,давно уже ушедшиев землю — каки она — она быларада с ними, сдрузьями —по-человечески— провестивечер — и какмало в ее жизнибыло такихвечеров! Какаячувствуетсяв ее письмелюбовь ко мне,к ним ко всем,к Коле, к жизни,—и каким подаркомбыла для меняее дружба! Икакие страшныеждали ее удары!Умирание (долгое)Мурочки — и онатам у ее постелив Крыму — какоетрагическоеписьмо от 28 декабря1930 года — сейчаспосле шторма— в голодномКрыму — откудаона послалаБобе «богатейшиеварежки»... Сколькоблагородства,героизма, душевнойясности2.
Яцелый день подвпечатлениемэтого своегообщения с нею— приобщенияк ней — не нашелсебе места ибросился кДостоевскомуи стал читатьлюбимейшегосвоего «Игрока»— где гениальностьДостоевскогодана без всякихпостороннихпримесей —чистая гениальность— в сюжетосложении,в характерах,в созданииобраза бабуленьки,в диалогах, внервном подъемевдохновения.<...>
7 февр. <...>Прочитал в«Нов. Мире»воспоминанияЭренбурга —об убиенныхМандельштаме,Паоло Яшвили,Цветаевой,Маяковском.Пафосу этойстатьи мешаетмелькание людей— имен — мест— устаешь отэтой чехарды.Но все же этоподвиг, событие.<...>
11-го счастливейшийдень. С утра довечера пишубез оглядки,не перечитываятого, что написалось.Писать мнеприятно лишьв том случае,если мне кажется,что я открываюнечто новое,чего никто неговорил. Это,конечно, иллюзия,но пока онадлится, мневесело. Завтрабудут у меняАлянский иЦейтлин с рисункамик «СеребряномуГербу». <...>
1 апреля.День рождения:79 лет. Встретилэтот предсмертныйгод без всякогоужаса, что удивляетменя самого.<...>
Оченьинтересноотношениестарика к вещам;они уже не егособственность.
Всех карандашеймне не истратить,туфлей не доносить,носков не истрепать.Все это чужое.Пальто пригодитсяГуле, детскиеангл. книжкиАндрею, телевизор(вчера я купилновый телевизор)— гораздо большеЛюшин, чем мой.Женя подарилмне вечноеперо. Скоро оновернется кнему. И все этознают. И вседелают вид, чтоя такой же человек,как они. <...>
1 мая. <...>Я встретилАсмуса. Асмусвстревожен.Хотя он (вместес Вильмонтом,Эренбургоми семьей Пастернака)душеприказчикПастернака,Гослит помимокомиссии печатаеткнигу Пастернаковскихстихов. Стихиотобрал Сурков— в очень маломколичестве.Выйдет тощаякнижонка. Комиссияпо наследствуПастернаканаписала высшемуначальствупротест, настаивая,чтобы составлениесборника былопоручено ейи был бы увеличенего размер. АЗин. Ник.— противэтого протеста.«Пусть печатаютв каком угодновиде, лишь быпоскорее!»
Сейчасу З. Н.— инфаркт.И в этом нетничего удивительного.Странно, чтоего не былораньше — стольконамучиласьэта несчастнаяженщина.
Поэтомупротест написалитайком от нее,и Ленечка послезавтраповезет егокуда следует.
23 июля,воскресенье.У меня былоотравление,потом бронхит.Еле жив. Не выходил3 недели. Всебольше валяюсьв постели. Вожусьс «языком». Носегодня надовстать. Черезполчаса началоспектакля (унас в лесу) «Ореховыйпрутик» — помотивам румынскихнародных сказок.
Всеэто устроилаЦецилия АлександровнаВоскресенская,дочь женыСельвинского— женщинафеноменальнойэнергии. Онавсполошилавесь поселок,устроила декорации,два месяцанатаскивалавсю детвору,вся детворазавороженаэтим спектаклем.Вчера я дошкандыбалдо костра —увидел такоепредспектакльноенастроение,какое помнютолько в Худож.театре передпостановкой«Слепых» Метерлинка.Все дети вдругоказалисьмилыми, дисциплинированными,сплоченнымитесной дружбой.Ровно в 12 за мноюпришли.
Приехалидве подругиКлары — Вераи Нелли, приехалаамериканкапедагог ЕленаЯковлевна смужем Фрицем— психологом,погода чудесная,идут, идут, идутбез конца наряженныедети, и дежурныеуказывают импуть. Я гляжуиз окна. Виднакрепкая организация,какой у нас небывало. Надеваюиндейские перья— схожу вниз— и вижу чудо.Великолепнаядекорация сбашней. Вседети — шелковые.За кулисамисуета — на сценеидеальныйпорядок. ДевочкаМарина Костоправкинаиграет рольгероини, идущейосвободитьсвоего братаот чар ведьмы.Ведьма — ГруняВасильева,Немножко жаль,что чудесныедетские лицаприкрыты масками:Котя Смирнов— дракон, Женя— прикованныйк скале великан— ужасные личины,под которымисвежие щекии детские глаза.Спектакль идетбез суфлера.Все знают своироли. Средипублики — Конст.Федин (оба еговнука — участникиспектакля)... Впять часов чайв библиотеке,роскошносервированныйдля артистов.Успех огромный.Десятки детейхотят записатьсяв кружок.
Я все бьюсьнад статейкойо школьномарго. Больночувствоватьсебя бездарностью.<...>
30 июля <...>Первые пятьглав своейкниги «Живойкак жизнь» яуже отдал «МолодойГвардии». Отдалв субботу, а впонедельникутром редакторшаСырыщева (ТатьянаЯк.) позвониламне, что книгаей в общем нравится.Жара страшная.Был на кладбище.Так странно,что моя могилабудет рядомс Пастернаковой.С моей стороныэто очень нескромно— и даже нагло,но ничего неподелаешь.Покуда земнойшар не перестанетвертеться —мне сужденозанимать в немс Пастернакомтакие места:
Слишкомбольшую главузанимают в моейкнижке канцеляризмы.Между тем делоне только вних, пропаласамая элементарнаяграмотность.
4 авг.Сегодня Митядержал первыйэкзамен — русскийписьменный.Дали тему: «Лучшеумереть стоя,чем жить наколенях». Оннаписал удачно:ввел всякиесказания огеройствахот «Слова ополку Игореве»до «Волоколамскогошоссе» Бека.Я очень волновалсяза него — изчего заключаю,что за то время,пока он живету меня, я успелполюбить его.<...>
Сегодня6-го августадва огромныхсобытия — полет2-го «Востока»в космос, ГерманаСтепановичаТитова. Сейчас,когда я сижув комнате ипишу эти строки,его, ГерманаСтепановича,мотает в безвоздушномпространствевокруг этойтрагическинелепой планетки— с ее Шекспирами,Львами Толстыми,Чеховыми, Блоками,Шиллерами —и Эйхманами.Что он чувствуетв эту минуту?Меня почему-тотомит такаятревога, чтоя буквальноне нахожу себеместа. Нашелли он там, в пустоте,бессмертьеили смерть?
И второесобытие. Я закончил(даже не верится)свою книгу«Живой какжизнь», надкоторой корпелдень и ночьвесь этот год,—и как я боюсь,что в ней сказалисьмой старческийсклероз, моибессонницы,моя предсмертнаятоска. Книжкавышла свежаяи, пожалуй, невредная. Великуютехническуюи не толькотехническуюпомощь оказаламне ТатьянаЯковлевнаСырыщева, котораяи сортировалаполученныемною письмао языке (я получилих около 200), ипереписывалана машинкепоследниестраницы. Всехстраниц оказалось180. Всех глав семь.И я даже поверитьне могу, что,вставая с постелив 4—5 час. утра,я уже не долженсочинять этиглавы. <...>
23 августа.В «Литературеи жизни» двестатьи с доносомо моей неблагонадежности3.Эта газетакакое-то «Ежедневноеура». Рассердилась,что я сказал,будто у насесть человекив футляре. Одновремя считалинеобходимымзамалчиватьсуществованиеу нас очковтирателейи тунеядцев.Теперь объявляютчуть ли не врагомнарода того,кто осмелитсясказать, чтосреди учителейу нас есть человекив футлярах,хотя сами жеплодят таковых.<...>
Былв городе, в«Литгазете»,в «Известиях»,Нужно отвечать«Лит. и жизни»,это тяжелаяскука.
В Барвиху— 28-го, послекостра. Костербудет послезавтра:представленабудет пьесаКатаева«Цветик-семицветик».Репетировалиее каждый день— два месяца.Выявился огромныйталант МариныКостоправкиной— лирический,богатый оттенками.Мальчики смастериликосмическийкорабль, заготовленычудесные атрибутыцветов (разноцветныефартухи, яркие,пышные, сказочные),разработанымузыкальныеномера, соберутсявсе окрестныежители и кое-ктоиз города, ивдруг это всепровалитсяиз-за дождя!Страшно подумать.
28 августа.«Костер» былвеликолепен.Дети все доодного оказалисьнеобыкновенноталантливы.Собралось около1000 зрителей. Всевремя накрапывалдождик, но этоникого не смутило.Циля оказаласьотличнымпедагогом-режиссером.Ей устроилиовацию. Потомчеловек 10—12 пошлико мне обедать:Сельвинские,Нилин, Панич(из Питера), Смирнов,индиец Синх,ФлараЛитвинова,Шаскольскаяс девочками,крохотнаяОксана (дочьЦили), Женя, Митя,Марина, Коля.
Яв Барвихе. Сыро.Корплю над«врезкой» поповоду нападок«Литер. и жизни».
Маршакеще сильнеепохудел — егощекастое лицостало узкими длинным, плохостоит на ногах,недавно у негобыло 39°, кашляетнепрерывно;читал мне своипереводы Edward'aLear'a — чисто,аккуратно, ноне смешно, какв подлиннике:
They went in a sieve to a sea, they say,
In a sieve they went tothe sea*,—
* Они пустилисьв море в решете,говорят/В решетеони пустилисьв море (англ.).
нет энергииподлинника,нет изюминки.Словом, хорошо,но это не прежнийМаршак. Вспоминаето Тамаре Габбе— курит. Возмущаетсястихами Михалковав «Правде» —особенно концом:пишу не дляпоэтов-эстетов,а для вас, длянарода.
Вечеромя пошел с Иофаномгулять. Иофановдовел, с нимнет его милойФабрициевны;он моложав,студентоподобен,необыкновенноскромен, мил.Нас догналТвардовский— в конце концовмы разбилисьна пары — Иоф.пошел с каким-тотолстым глуповатымхимиком, мыпошли с Твардовским.Тв. бодр, душевноприподнят,изумительнопрост. Заговорилио романе Федина«Костер» —«Чистописание».«Внутри пусто,но форма хорошая.Видно, что незнает, кто вдеревне бригадир,кто председатель— никогда вжизни с этимне сталкивался.Но очень старателен».Паустовский— мещанин, влюбленный