— А ведь, пожалуй, — продолжал Финж, явно не желая менять тему разговора, — все содержание этих книг может быть переснято на два метра пленки и уместиться на кончике пальца. О чем они, эти книги?
— Это переплетенные тома одного журнала, выходившего в 20-м Столетии.
— Вы что, читали их?
— Здесь всего лишь несколько томов из моей полной коллекции, — с гордостью ответил Харлен. — Ни одна библиотека в Вечности не может соперничать с ней.
— Да, ваше хобби. Помню, вы как-то рассказывали мне о своем увлечении Первобытной историей. Удивляюсь, как только ваш Наставник позволил вам интересоваться подобной чепухой. Бессмысленная трата энергии.
Харлен сжал губы. Он понял, что Финж намеренно пытается рассердить его, лишив способности хладнокровно рассуждать. Этого нельзя было допустить.
— Я думал, вы пришли поговорить о моем отчете, — сухо заметил он.
— Вот именно. — Вычислитель огляделся, выбрал стул и осторожно уселся на него. — Как я уже сказал, ваш отчет далеко не полон.
— В каком отношении, сэр? — Спокойствие! Спокойствие!
Финж криво усмехнулся.
— Мне нужно знать все, о чем вы умолчали, Харлен.
— Ни о чем, сэр. — Хотя он произнес эти слова твердым голосом, вид у него был виноватый.
— Бросьте, Техник! Вы ведь провели немало времени в обществе молодой женщины. Во всяком случае, обязаны были провести по инструкции. Надеюсь, вы не осмелились нарушить инструкцию?
Муки совести довели Харлена до такого состояния, что его уже не задело даже открытое сомнение в его профессиональной честности.
— Я следовал инструкции, — с трудом выговорил он.
— И что же? Вы не включили в отчет ни слова из разговоров с этой женщиной.
— Они не представляют особого интереса, сэр. — Губы Харлена пересохли, и он почти шептал.
— Не будьте смешным, Харлен. В ваши годы и с вашим опытом вам бы уже следовало знать, что не Наблюдателю решать, что представляет интерес, а что нет.
Финж не сводил с Харлена глаз. Его пристальный, нетерпеливый взгляд никак не соответствовал мягкому тону его слов.
Харлен все это видел, и притворная ласковость Финжа не вводила его в заблуждение. Однако привычное чувство долга взяло верх. Обязанностью Наблюдателя было сообщать абсолютно все, не скрывая никаких подробностей. Наблюдатель не был человеком; он был просто щупальцем, закинутым Вечностью в воды Времени, щупальцем, которое осязало окружающий мир и затем втягивалось обратно. При исполнении своих обязанностей Наблюдатель не имел собственного «я» и вряд ли являлся человеком в истинном смысле слова.
Почти автоматически Харлен начал рассказывать о событиях, не включенных им в донесение. Тренированная память Наблюдателя помогала ему слово в слово повторять разговоры, воспроизводя интонацию и выражения лиц. Рассказывая, он словно заново все переживал и совсем упустил из виду, что настойчивость Финжа и болезненное чувство долга загнали его в ловушку. Но когда повествование подошло к кульминационному пункту, он запнулся, не в силах больше скрывать свои чувства под маской бездушной объективности Наблюдателя.
Финж избавил его от дальнейших подробностей, неожиданно подняв руку и проговорив насмешливым, колючим голосом:
— Благодарю вас. Достаточно. Вы собирались рассказать, как переспали с этой женщиной.
Гнев Харлена нарастал. Слова Финжа точно соответствовали истине, но тон, которым они были сказаны, делал все происшедшее грубым, непристойным и, хуже того, просто пошлым. Но как ни называй то, что произошло между ним и Нойс, в этом не было ничего пошлого.
У Харлена было объяснение странному поведению Финжа, его беспокойным расспросам и неожиданному отказу дослушать рассказ до конца. Финж ревновал! Харлен мог поклясться, что причина именно в этом. Он добился успеха с девушкой, с которой у Финжа ничего не вышло.
Харлен испытал сладкое чувство торжества. Впервые в его жизни появилось что-то более важное, чем беззаветное служение идеалам Вечности. Финжу придется ревновать и впредь, потому что Нойс Ламбент всегда будет принадлежать ему.
В состоянии радостно приподнятого настроения Харлен решился высказать просьбу, с которой прежде собирался обратиться, благоразумно переждав несколько дней.
— Я хочу просить разрешения на союз с Временницей, сэр.
Финж, казалось, очнулся от размышлений.
— С Нойс Ламбент, я полагаю?
— Да, Вычислитель. Поскольку вы возглавляете этот Сектор, то моя просьба рано или поздно попадет к вам.
Харлен был доволен, что его просьба попадет к Финжу Пусть помучается. Если он сам мечтает о союзе с Нойс, пусть скажет об этом, и тогда Харлен добьется, чтобы Нойс предоставили право выбора. Вот когда он окончательно насладится своим торжеством!
Разумеется, в обычных обстоятельствах Техник и думать не смел о том, чтобы встать на пути Вычислителя, но Харлен был уверен в поддержке Твиссела, а Финжу до Твиссела далеко.
Однако Финж остался невозмутим.
— Кажется, вы и без разрешения вступили в противозаконную связь с этой женщиной.
Харлен покраснел и принялся неуклюже оправдываться:
— Инструкция настаивала на том, чтобы мы с ней длительное время оставались наедине. Поскольку ничто из происшедшего специально не запрещалось, я не чувствую за собой никакой вины.
Он лгал. Сознание вины неотступно преследовало его, и по лицу Финжа было видно, что он знает об этом и забавляется сложившейся ситуацией.
— Не забывайте, что скоро там произойдет Изменение Реальности.
— В таком случае я буду просить разрешения на союз с мисс Ламбент в новой Реальности.
— Не думаю, что это разумно. Как вы можете быть уверены в том, что будет? В новой Реальности мисс Ламбент может оказаться замужем или утратить свою красоту. Я даже могу сказать вам точно: в новой Реальности вы ей не будете нужны. Она даже не поглядит на вас.
Харлена охватила тревога.
— Вы ничего об этом не знаете.
— Да? Вы полагаете, что ваша великая любовь — это идеальный союз двух душ, который переживет любые Изменения? Вы что, начитались романов там, во Времени?
Харлен утратил остатки осторожности.
— Во-первых, я не верю ни единому вашему слову…
— Что вы сказали? — холодно переспросил Финж.
— Вы лжете! — Харлена уже не заботила осторожность. — Вы ревнуете ее ко мне, в этом все дело. Вы ревнуете! Вы сами строили планы насчет нее, только она предпочла меня.
— Вы хоть понимаете… — начал было Финж.
— Понимаю. Я не идиот. Конечно, я не Вычислитель, но и не круглый невежда. Вот вы сказали сейчас, что в новой Реальности она не захочет меня знать. А откуда вам это известно? Ведь вы тоже не знаете, какой будет новая Реальность. А вдруг Изменение окажется ненужным? Всего час назад вы получили мой отчет. Его необходимо тщательно проанализировать, прежде чем приступить к Вычислениям, не говоря уже о том, что еще предстоит получить одобрение Совета. Поэтому, когда вы говорите, что знаете последствия Изменения, вы просто лжете.
У Финжа было много способов ответить на этот выпад. В разгоряченном воображении Харлена проносилась одна картина за другой, и он не мог сказать, какая из них больше его пугает. Финж мог просто выйти из комнаты с видом оскорбленного достоинства; он мог вызвать офицера Службы безопасности и арестовать Харлена за оскорбительное поведение, мог накричать на него в ответ, мог немедленно позвонить Твисселу и начать извиняться, мог…
Но Финж не сделал ничего этого. Тихим голосом он попросил:
— Присядьте, Харлен, и выслушайте меня.
И так как эта реакция была совершенно неожиданной, у Харлена отвисла челюсть, и он в полном смятении присел на краешек стула. Весь его задор улетучился. Что это все могло значить?
— Вы, должно быть, помните, — начал Финж, — наш разговор о проблемах 482-го, возникших в связи с нежелательным предрассудком некоторых обитателей текущей Реальности в отношении Вечности. Вы помните наш разговор, не правда ли?
Он говорил с мягкой настойчивостью педагога, объясняющего урок недалекому ученику, но Харлену почудился злорадный блеск в его глазах.
— Помню, — ответил Харлен.
— Тогда вы должны были также запомнить, что Всевременной Совет не соглашался с моими рекомендациями и настаивал на их подтверждении путем прямых Наблюдений. Разве из этого не следует, что у меня уже были проделаны все необходимые Вычисления?
— А мой отчет содержит это подтверждение?
— Целиком и полностью.
— Все равно для анализа потребуется какой-то срок.
— Чепуха. Ваш отчет ничего не значит, и ваш рассказ лишь подтверждает это.
— Не понимаю вас.
— Тогда, Харлен, я открою вам, что именно не устраивает нас в текущей Реальности. Среди высших слоев общества, в особенности среди женщин, появилось поверье, что Вечные действительно являются вечными в буквальном смысле слова, что они бессмертны… Святое Время, да Нойс Ламбент сама сказала вам об этом. Пяти минут не прошло, как вы повторили мне ее слова.
Харлен глядел на Финжа невидящим взглядом. Он вспомнил черные, бездонные глаза склонившейся над ним Нойс, услышал ее тихий, нежный шепот: «Ты никогда не умрешь. Ведь ты Вечный».
— Подобное поверье само по себе нежелательно, — продолжал Финж, — но не так уж плохо. Конечно, оно приводит к определенным неудобствам, затрудняет деятельность Сектора, но Вычисления показывают, что Изменение затронет лишь маленькую группу людей. Тем не менее, если это Изменение все-таки произойдет, то в первую очередь ему подвергнутся те, кто заражен подобными суевериями. Иными словами — аристократки, и в их числе Нойс.
— Пусть так, но я все же не теряю надежды, — упорствовал Харлен.
— Никакой надежды у вас нет. Неужели вы действительно воображаете, что своим мужским обаянием вы покорили изнеженную аристократку и она бросилась в объятия простого Техника? Бросьте, Харлен, будьте реалистом. — Харлен упрямо сжал губы и промолчал. — Из своих предрассудков о бессмертии Вечных эти женщины сделали очень странный вывод. Они решили, что интимная близость с Вечным сделает бессмертными их самих.