Конечно, с женщиной, находящейся в заключении, многое может случиться. Особенно с красивой женщиной из гедонистического Столетия…
Харлен решительно отбрасывал эту мысль всякий раз, когда она приходила ему в голову; подобная возможность была одновременно и более вероятной, и более ужасной, чем смерть, и ему было страшно даже думать о ней.
Он стал думать о Твисселе.
Старика нет в 575-м. Где он может находиться в эти ночные часы? Почему он не спит? Старики ведь должны отдыхать. Харлен решил, что он на заседании. Члены Совета совещаются о том, что делать с Харленом. И что делать с Нойс. Как поступить с незаменимым Техником, которого до поры до времени нельзя трогать?
Харлен поджал губы. Даже если Финж поторопился сообщить о вторичном нападении на него Техника, его донос ровно ничего не изменит. Новое преступление едва ли может существенно усугубить его вину и нисколько не уменьшит степень его незаменимости.
К тому же Харлен вовсе не был уверен, что Финж непременно донесет на него. Уже одно то, что Вычислитель струсил перед Техником и все ему рассказал, ставило Финжа в смешное положение, и он вполне мог умолчать об этом. Эта мысль навела Харлена на размышления о Техниках как об особой группе. В последнее время такие мысли редко приходили ему в голову. Его несколько необычное положение личного Техника Твиссела и Наставника Купера отдаляло его от товарищей по профессии. Но другие Техники тоже держались порознь. Почему?
Почему и в 575-м, и в 482-м он так редко виделся или разговаривал с другими Техниками? Почему они избегают друг друга; почему ведут себя так, словно разделяют дурацкие предрассудки в отношении самих себя?
В своих мечтах он уже принудил Совет к капитуляции по всем вопросам, касавшимся Нойс, и теперь выдвигал новые требования. Техники должны получить право создать собственную организацию, они должны чаще встречаться друг с другом, больше дружить. К ним должны лучше относиться.
Засыпая, он уже видел себя бесстрашным героем-революционером, идущим к победе рука об руку с Нойс.
Его разбудило нетерпеливое хриплое бормотание звукового сигнала. Собравшись с мыслями, Харлен бросил взгляд на маленькие часы над кроватью и глухо простонал.
Всемогущее Время! Он еще и проспал! Не вставая с постели, он дотянулся до нужной кнопки, и квадратное окошко в двери обрело прозрачность. Лицо Вечного, стоявшего за дверью, было ему незнакомо, но в нем чувствовалась властность.
Харлен открыл дверь, и в комнату вошел человек с оранжевой нашивкой Администратора.
— Техник Эндрю Харлен?
— Да, Администратор. У вас ко мне какое-то дело?
Казалось, Администратор даже не заметил вызывающего тона, которым был задан этот вопрос.
— Вам была назначена на сегодняшнее утро встреча со Старшим Вычислителем Твисселом.
— Ну и что?
— Меня послали сообщить вам, что вы опаздываете.
Харлен удивленно посмотрел на него.
— Послушайте, что все это значит? Ведь вы не из 575-го.
— Я работаю в 222-м, — последовал ледяной ответ. — Ответственный Администратор Арбут Лемм. Я отвечаю за организационную сторону мероприятия и во избежание утечек информации предпочел не пользоваться видеофоном.
— Какое мероприятие? Какие утечки? О чем вы говорите? Послушайте, я почти каждый день встречаюсь с Твисселом; он мое непосредственное начальство. Какие толки это может вызвать?
На официально-бесстрастном лице Администратора на миг появилось удивленное выражение.
— Разве вы ничего не знаете?
— О чем?
— Сейчас в 575-м проходит заседание подкомитета Всевременного Совета. В вашем Секторе только об этом и говорят.
— Они хотят видеть меня? — Не успев договорить до конца, Харлен подумал: «Ну конечно же, они хотят видеть меня. Кому еще, как не мне, может быть посвящено это заседание?».
Теперь он понял, почему так веселился ночью Младший Вычислитель, встретивший его у дверей Твиссела. Вычислитель знал о предстоящем заседании подкомитета, и ему смешно было даже подумать, что Техник надеется в подобный момент встретиться с Твисселом. «Очень забавно», — с горечью подумал Харлен.
— Я знаю только то, что мне поручено, и ничего больше, — сказал Администратор. И удивленно добавил: — Неужели вы ничего не слышали?
— Техники ведут замкнутый образ жизни, — с сарказмом ответил Харлен.
Пятеро, не считая Твиссела! Шесть Старших Вычислителей, каждый из которых провел в Вечности не меньше тридцати пяти лет.
Месяц назад честь завтракать с такими людьми за одним столом ошеломила бы Харлена, а мысль об олицетворяемой ими ответственности и могуществе сковала бы ему язык Они показались бы ему великанами.
Но сейчас они были его врагами, хуже того — судьями. У него не было времени для благоговейного трепета; надо было срочно обдумать план действий.
Члены Совета могли не знать, что он в курсе похищения Нойс, если только Финж вторично не донес на него. Однако при свете дня в нем окрепла уверенность, что Финж не решится сделать из себя посмешище, публично сознавшись в оскорблении, нанесенном ему Техником.
Как ни мало было это преимущество, пренебрегать им не стоило. Харлен решил выжидать, пока не будет произнесена фраза, знаменующая начало военных действий. Пусть они сами сделают первый шаг.
Однако члены Совета не спешили. Сидя за скромным завтраком, они безмятежно разглядывали Харлена, словно он был интересным экспонатом, подвешенным в музейной витрине на слабых антигравитаторах. С мужеством отчаяния Харлен начал рассматривать их в ответ.
Он знал всех присутствующих по их славным именам, а также по объемным изображениям, которые то и дело попадались в ежемесячных информационных стереофильмах. Эти фильмы предназначались для обмена опытом между Секторами, и Вечные всех рангов начиная с Наблюдателей обязаны были регулярно являться на их просмотры.
В первую очередь его внимание привлек Август Сеннор — совершенно лысый, даже без бровей и ресниц. С близкого расстояния его безволосое и безбровое лицо с внимательными темными глазами казалось еще значительнее, чем на экране. Кроме того, Харлен много слышал о разногласиях между Сеннором и Твисселом. И еще Сеннор не ограничился разглядыванием Харлена. Он буквально засыпал его вопросами, заданными резким, пронзительным голосом.
Вначале это были невинные риторические вопросы, например, «Скажите, молодой человек, почему вас вдруг заинтересовала Первобытная история?» или «Что дало вам это увлечение?».
Затем он уселся поудобнее в кресле и, сбросив небрежным жестом свою тарелку в люк для грязной посуды, сложил перед собой руки со сплетенными пальцами. (На руках у него, как заметил Харлен, волос тоже не было.)
— Меня давно интересует один вопрос, — начал Сеннор. — Может быть, вы мне поможете.
«Вот оно, началось», — подумал Харлен.
— Если смогу, сэр, — сказал он вслух.
— Некоторые из нас, Вечных, — я не хочу сказать, что все или даже очень многие, — тут он бросил взгляд на усталое лицо Твиссела, в то время как остальные придвинулись поближе и приготовились слушать, — но, во всяком случае, некоторые из нас интересуются философией Времени. Может быть, вы знаете, о чем я говорю.
— Вы имеете в виду парадоксы путешествий во Времени, сэр?
— Да, если вам больше нравится это мелодраматическое название. Но дело, конечно, не только в парадоксах. Нас интересуют вопросы истинной сущности Реальности: почему при Изменении продолжает действовать закон сохранения массы-энергии и тому подобное. Для нас, Вечных, путешествия во Времени — привычное дело, и это обстоятельство накладывает свой отпечаток на все наши размышления о Времени. А вот милые вашему сердцу Первобытные люди понятия не имели о путешествиях во Времени. Что они думали обо всем этом?
С противоположного конца стола донесся громкий шепот Твиссела:
— Снова демагогия!
Однако Сеннор не обратил на это внимания.
— Я вас слушаю, Техник, — сказал он.
— В Первобытную эпоху люди не задумывались над вопросами путешествий во Времени, Вычислитель, — ответил Харлен.
— Не считали их возможными, а?
— Думаю, что так.
— Даже не фантазировали на эту тему?
— Что касается этого, — неуверенно проговорил Харден, — то мне кажется, что фантазии такого рода встречались в их так называемой фантастической литературе. Я не очень хорошо знаком с ней, но, по-моему, излюбленной темой были приключения человека, который попадает в прошлое и убивает там собственного дедушку, когда тот еще был ребенком.
Сеннор был в восторге.
— Великолепно! Просто великолепно! Ведь это фундаментальный парадокс путешествий во Времени, если считать Реальность неизменной. Далее, я осмелюсь утверждать, что вашим Первобытным даже в голову не приходило, что Реальность способна изменяться. Не правда ли?
Харлен помедлил с ответом. Он не мог понять цели разговора и намерений Сеннора, и это беспокоило его.
— Я слишком мало знаю, сэр, чтобы ответить вам определенно, — произнес он наконец. — Полагаю, что они допускали возможность существования взаимоисключающих путей развития или же различных плоскостей бытия. Точно не знаю.
Сеннор выпятил нижнюю губу.
— Уверяю вас, вы ошибаетесь. Вас, вероятно, ввели в заблуждение некоторые туманные выражения в этих книгах, и вы стали приписывать им свои мысли. Нет-нет, без реального опыта путешествий во Времени человеческий мозг не в силах постигнуть весь философский смысл Реальности. Например, почему Реальность обладает инерцией? Мы все знаем, что это так. Для того чтобы вызвать Изменение, настоящее Изменение, всякое воздействие должно достигнуть некоторой критической величины. Но даже после этого Реальность стремится вернуться к исходному состоянию.
Предположим, что мы совершили Изменение здесь, в 575-м. Реальность будет меняться с нарастающим эффектом вплоть до 600-го Столетия. Потом она станет меняться уже с меньшей интенсивностью где-нибудь до 650-го. Дальше Реальность останется неизменной. Мы знаем об этом из опыта, но кто может ответить, почему это происходит? Казалось бы, на первый взгляд изменения должны накапливаться в возрастающей прогрессии и их влияние должно сказываться на всех последующих Столетиях, но это не так.