это!
— Откуда это у тебя?
— Что оно делает здесь?
Не отвечая, Авена села во главе стола и хлопнула в ладоши. Тотчас подбежали рабы, принеся воду, еду и вино, которые поставили перед ней. Авена начала жадно есть. Кинг тоже почувствовал, как голод грызет ему желудок. Жажда сушила горло. Ему казалось, что он отдал бы жизнь за стакан холодной газировки, которую пила Авена. Изумленно уставившихся на него акканиан он игнорировал.
— Это человек! — прошептал кто-то голосом, преисполненным благоговейного страха.
— Это человек! — подтвердил другой голос, в котором сквозили отвращение и открытая враждебность.
Авена продолжала есть.
— Зачем Авена привела это сюда? — спросил раскормленный здоровяк с бычьей шеей, сидевший справа от принцессы.
— Вам что-то не нравится, Лардон? — спросила Авена.
— Нет. Конечно же, нет. Но...
— Что «но»?
— Ничего, — буркнул Лардон.
Лицо его покраснело, на лбу вспухли вены. Он бросил злобный взгляд на Кинга, словно тот доставил ему какие-то неприятности.
— Я приняла решение привести его сюда, — сказала, словно припечатала, Авена.
— Но он грязный, — возразил кто-то.
— И дурно пахнет, — добавил другой.
Кинг откашлялся. С него было достаточно.
— Вероятно, вы правы, от меня воняет, — сказал он. — Я грязен, голоден и хочу пить. Но, насколько я понимаю, здесь многое нужно отмыть и привести в порядок.
Он не был уверен, что его здесь поймут. Конечно, он знал, что чады послушно переводят его слова, но вот дойдет ли до них смысл? Но если они поймут, им не понравится то, на что он намекнул.
Они хорошо поняли его. Это было видно по их лицам. Лардон начал было вставать на ноги.
— Такой дерзости... — начал он.
— Сядьте, — велела Авена.
Что-то невнятно ворча, Лардон опустился обратно на стул. Авена ткнула пальцем в сторону Кинга и сказала между двумя кусками:
— Он не сказал, что акканиане плохо пахнут. Он сказал, что нам нужно привести в порядок улицы.
Наступила пораженная, недоверчивая тишина. С их точки зрения Кинг был животным, достаточно хорошим для охоты, но и рядом не стоявшим по разумности с акканианами. И этот тупой, грязный, вонючий зверь из джунглей вздумал их критиковать! Рычание пробежало между сидящими. Авена продолжала есть.
— Он также сказал, — снова проговорила она, — что акканиане трусы.
Вот теперь поднялся настоящий шум.
— Да пусть у него лопнут глаза!
— Я пущу ему кровь!
— Еще не успеет взойти солнце, как его голова будет красоваться в моем зале для трофеев!
— Я убью его!
— Нет, позволь это сделать мне!
В тот же момент десяток чадов ринулся к Кингу.
— Стоять! — прозвучал голос Авены.
Шары затормозили так близко от Кинга, что он уже чувствовал исходящее от них тепло.
Вопрошающие взгляды всех за столом обратились к девушке.
— Он сказал, что акканиане трусы, потому что мы никогда не осмелимся встретиться с ним лицом к лицу с пустыми руками. Он сказал, что единственным способом доказать нашу смелость будет борьба на равных. Либо так, либо у него должно быть то же оружие, что и у нас. Вы ведь именно так сказали? — обратилась она к Кингу.
ДОЛЮ СЕКУНДЫ Кинг колебался, жалея, что не может стиснуть ее белое горло. Будь она проклята! Конечно же, она отомстила ему! Но дело было сделано, слово сказано, и Кингу не оставалось ничего, кроме как идти до конца.
— Именно так я и сказал, — подтвердил он. — Акканиане бахвалятся своей смелостью, однако, все это бездоказательно. Акааниане думают, что, если они охотятся на нас, значит, это само по себе доказывает, что они самые храбрые изо всех. Но вместо этого они оказываются самыми большими трусами. Если вы хотите показать, насколько вы храбры, то встретьтесь со мной на равных.
Все уставились на него с открытыми от удивления ртами. Разумеется, его слова дали им новый взгляд на самих себя, взгляд, который им сразу же не понравился.
С красным от гнева лицом Лардон обратился к Авене:
— Принцесса, позвольте мне убить это... это...
— Разумеется, Лардон, — проворковала Авена. — Я тоже думаю, что его дерзость невыносима. Убейте его.
Лардон вскочил на ноги. Глаза его горели маниакальным пламенем. Его чад полетел к Кингу, но янки оказался проворнее. Он сделал шаг вперед, выбросив левый кулак. За ударом в челюсть Лардона последовал быстрый, как молния, удар правой за ухом. Лардон отлетел назад и рухнул на пол и заворочался там, пытаясь подняться. На какое-то время он потерял контроль над своим шаром, который принялся бесцельно летать по воздуху. Кинг повернулся к Авене.
— Достаточно, — резко сказал он. — Убейте меня, и дело с концом. Хватит с меня всего этого.
Она уставилась на него с неприкрытым восхищением.
— Я не имела в виду... — начала было она но тут же резко прервалась. — Лардон! Немедленно остановитесь! Если вы хотя бы дотронетесь до него своим чадом, уже через час ваша голова слетит с плеч. Остановитесь!
Кинг повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как резко остановился летящий к нему шар.
— Но вы же сами сказали убить его, — захлопал глазами Лардон.
— Я имела в виду, встретьтесь с ним на равных и убейте, если сумеете! — возразила принцесса.
— Встретиться на равных...
Авена кивнула.
— Но это невозможно. Я акканианский охотник. Не стану я пачкать руки такой падалью.
— Значит, нет?
— Нет!
— Тогда я думаю, что прав он и, что, по крайней мере, вы действительно трус.
В ЭТОТ МОМЕНТ Кинг понял, что нажил себе смертельного врага. Точнее, Авена создала врага для него. Даже если он больше не сделает ничего предосудительного, Лардон все равно приложит все силы, чтобы убить его. Вероятно, акканианин не захочет встретиться с ним в поединке — пятна, появившиеся на его щеках, показывали, что он боится этого, — но он приложит все усилия, чтобы уничтожить его. Внезапно Кинг рассердился на Авену за то, что она создала ему такую проблему. Зачем она мучает его? Если хочет его убить, то почему не сделает это сразу?
— Кажется, — снова заговорила Авена, обращаясь к Кингу, — вы сказали, что голодны? Простите меня за такое пренебрежительное отношение к вам. По нашим законам, всех гостей нужно накормить. Держите.
Она взяла со своей тарелки кусочек мяса и бросила ему. Если бы он был голодной собакой, она сделала бы то же самое. В ее действиях было презрение, а в глазах — насмешка.
И бурлящий в Кинге гнев вышел из-под контроля. Он поймал подачку и с силой швырнул ей обратно в лицо.
За долю секунды в зале повисла ужасная тишина. В глазах Авены вспыхнул самый ужасный гнев, какой Кинг когда-либо видел. Но гнев тут же исчез. Его сменило удивление. И что-то вроде страха. На мгновение ее глаза стали глазами маленькой девочки, восьмилетней мисс, с обожанием глядящей на того, кого она любила больше всего в мире. И это удивление осталось. В зале словно все вымерло. Авена рукой вытерла себе лицо.
— А знаете, — медленно проговорила она, — я горжусь вами. Когда я встретила вас там, в лесу, я решила, что вы просто хвастун. Но теперь я знаю, что была неправа. Я недооценила вас. — Удивление в ее глазах не исчезало. — Да, я горжусь вами. И думаю, что вы правы насчет акканиан, хотя я сама никогда не считала нас трусами. А еще я думаю, что вы нужны акканианам, и нужны очень сильно.
— Что это значит? — прошептал Кинг.
Он не осмеливался доверять себе, поэтому шептал, а не говорил в полный голос. Авена улыбнулась. Глаза ее засветились ярче.
— Но это потом. — Она хлопнула в ладоши и сказала подбежавшим рабам: — Проведите этого человека в... в лучшие покои во дворце. Искупайте его, дайте новую одежду. Предоставьте лучшие блюда и вина. Он должен иметь все, что захочет, но не покидать дворец. Действуйте!
Кинга подхватили под руки и повели из зала. Сидящие за банкетным столом молчали, лишь глядели сверкающими глазами, как он уходит. Некоторые акканиане вопросительно смотрели на Авену. Другие, первым из которых был Лардон, впились в Кинга свирепыми взглядами. Кинг позволил себя увести, в голове у него носились беспорядочные мысли.
ПОЗДНО НОЧЬЮ в его комнату вошла Авена. Ее сопровождал Катор, пожилой рабочий из оружейной, где проходили подзарядку чады. Они вошли в его комнату украдкой, и Кинг с недоумением уставился на спутника Авены.
— Что вы хотите? — спросил он.
— Мы пришли поговорить, — ответила Авена.
Светильники смутно озаряли комнату. Кинг был поражен изменениями, происшедшими в девушке. Прежде она была надменной, властной принцессой с божественным правом, охотницей по многовековым традициям, хозяйкой себя и всех своих подданных, и слово ее было законом. Но теперь она стала совершенно иной. Надменность исчезла. Авена стала теперь чуть ли не скромницей.
— Сначала позвольте признаться, что я проверяла вас, — сказала она.
— Проверяли меня? — эхом отозвался Кинг.
— Да. Когда я поставила вас перед лицом своих дворян, то сознательно создала опасную для вас ситуацию. Откровенно говоря, если бы вы показали себя недостойным и проявили бы хоть малейшую трусость, если бы не соответствовали своим речам, то... Ну, в общем, я позволила бы Лардону сделать то, что он намеревался.
На мгновение в ее голосе прозвучал вызов, открывающий такие глубины ее характера, о каких Кинг и не подозревал. Как охотница, она была жестокой, экстравагантной убийцей и не терпела слабости.
— Даже то, как я бросила вам еду, было проверкой, — продолжала Авена, и снова в глазах ее вспыхнуло удивление и что-то вроде страха. — Да, я горжусь тем, как вы прошли эту проверку.
— Спасибо, — сказал Кинг.
Сильные чувства бурлили в нем, и он с трудом подавил их. Лучше подождать, посмотреть и узнать, чего же она хочет.
— Вы сказали, что хотите поговорить? — сказал он.
— Да. Я... мы... хотим узнать... — она запнулась и замолчала.