Кристина. Что же случилось?
Оксеншерна. А то, что Голландия и сам король приняли сторону бременцев.
Кристина. Сам король! Бросается на колени. Помоги нам! Помоги нам!
Оксеншерна. Кристина, дитя мое, встань! Я готов тебе помочь, но ты не должна более так поступать! Видишь ли, для того, что бы управлять государством, нужен человек практичный — мало ли с кем приходится сталкиваться в риксдаге, где заседают граждане и крестьяне. Ты же не от мира сего, у тебя натура художественная… Ты беспечна, непостоянна, легкомысленна… тебе это не под силу.
Кристина. Это не так трудно, — но скучно.
Оксеншерна, улыбаясь. Да, это скучно… А ты стремишься прежде всего к веселью… Что ж, у каждого свой вкус…
Кристина, перебивая. В таком случае — я отрекаюсь от престола!
Оксеншерна. Это не так скоро!
Кристина. А я хочу, как можно скорее!
Оксеншерна, шутливо. Кто-нибудь дожидается?
Кристина. Может быть! Значит решено: я — отрекаюсь!
Оксеншерна выпрямляется. Ваше величество, — ваша воля — закон; но я отказываюсь что-либо советовать в данном случае, так как этот вопрос исключительно вашей совести.
Кристина. Почему?
Оксеншерна. Потому, что не предвижу всех последствий этого поступка… А теперь прошу позволения обратиться с маленькой незначительной просьбой.
Кристина. Говорите, в чём дело.
Оксеншерна. Отложите балет. Народ неспокоен. Мессениусы — часть народа.
Кристина. В таком случае я принуждена это сделать!
Оксеншерна. Благодарю, дитя мое!.. А теперь прощай. Крепко целует её руку. Бог да благословит и да хранит тебя! Уходит.
Кристина одна; успокаивается и превращается снова в изящное существо, полное грации и женственности. Звонит. Хольм входит. Это ты, камергер?… Зажги пожалуйста здесь лампы; совсем темно.
Хольм, зажигая лампы. В городе сильное волнение.
Кристина. Я уже это слышала, мой друг… Оно скоро успокоится… Снова звонит три раза.
Тотт входит.
Хольм уходит.
Кристина. Страстно Тотту. Клаус, балет не состоится, но сегодня вечером ты должен прийти в павильон Львиной Пещеры — там я буду ждать тебя и устрою праздник для тебя одного. Это будет нечто в роде римского пира.
Тот. Ты и я — это уже целый мир, кто нам нужен еще для праздника.
Кристина. Ты увидишь Пандору.
Тотт. Ты хочешь шутить с дьяволом!
Кристина мягко. Так строго?
Тотт. Нет, ты заставила меня полюбить Бога! Я не хочу возвращаться к прежнему.
Кристина целует его. Моя мать!..
Тотт, шатаясь, робко. Ты даешь и в то же время что-то отнимаешь! Что даешь ты — я еще не знаю, но душу мою ты взяла… Кристина, пощади! Я еще так молод!
Кристина. Молод! Юн! Ты юный бог!.. Теперь иди!
Тотт уходит.
Кристина с минуту одна, подходит к столу и убавляет лампу.
Мария-Элеонора входит, не замечая Кристины. Дитя мое, где ты?
Кристина бросаясь в объятия матери. Мамочка!
Мария-Элеонора уже старая женщина, держится просто, но с достоинством. Что случилось? Что случилось с крошкой? Что-нибудь натворила? Какие-нибудь беспорядки? Пойдем сядем.
Кристина усаживает мать на софу, сама располагается на двух стульях, кладет голову ей на колени. Молчание.
Мария-Элеонора проводит рукой по её волосам.
Кристина. Ведь ты когда-то также была королевой?
Мария-Элеонора. Нет, дитя моя, я была женою великого короля и твоею матерью — и только… пока было можно. Голос её дрожит. Потом у меня отняли мое дитя Бог им судья за то. Они желали дать тебе мужское воспитание. Винить некого…
Кристина. Говори, говори; как хорошо выслушивать жалобы…
Мария-Элеонора. Плутовка! Ей хочется этим заглушить волнение своего маленького сердечка!
Кристина. Мне хочется отдохнуть, чуть-чуть отдохнуть… я так устала, так устала… потом я сама буду жаловаться. Погладь меня по голове… Вот так!.. Как славно на минутку превратиться снова в ребенка, в маленького, невинного, беспечного ребенка!
Мария-Элеонора. Бедная маленькая королева!
Кристина глубоким задушевным голосом. Слушай, мамочка, разве Пфальцграф Иоганн Казимир был кальвинист?
Мария-Элеонора. Отец Карла Густава? Да он был реформатом.
Кристина. Когда же Карл Густав стал лютеранином?
Мария-Элеонора. Не знаю, дорогая моя. Молчание.
Кристина, подготовляя почву. А правда, мамочка, что твой отец также был реформатом?
Мария-Элеонора. Да, конечно.
Кристина быстро. Когда же он сделался ренегатом.
Мария Элеонора молчит.
Кристина торжествует. Ты слышала, что Оксеншерна и его партия намерены пригласить в Швецию польских Вазов.
Мария-Элеонора. Что-то слышала. Ну что же, — все лучше, чем Пфальцеров…
Кристина громко и радостно стучит ногами с демоническим выражением в лице. А ведь польские Вазы католики! Стало быть великий Оксеншерна рассчитывает на то, что они сделаются также ренегатами!
Мария-Элеонора. Дитя мое, я никогда не вмешиваюсь в вопросы религии… каждый верит по-своему.
Кристина вскакивает как кошка. Спасибо тебе, мама, за эти слова!
Мария-Элеонора смотрит на нее с недоумением и смущенно.
Кристина хватает меч и ломает его о колени. Конец!
Занавес.
Действие четвёртое
Сцена представляет внутренность павильона в саду Львов. Направо апартамент, светлые стены которого расписаны сценами из греческой мифологии. Там стоит стол, покрытый белым, на нём цветы, графины с вином в наполненных льдом подставках, золотые и серебряные блюда, всевозможные фрукты и т. д. Впереди стоит римский треножник, на нём горит жертвенный огонь. Направо под балдахином — трон. Левую часть павильона занимает площадка с эстрадой для оркестра, на заднем плане — дверь.
Кристина справа, в костюме Пандоры в длинной белой одежде, легко облегающей тело, с золотой каймой, заканчивающейся на плечах. На ногах белые сандалии. Волосы распущены, на голове венок из роз. Она ослепительно красива. Держит в руках резной ящичек.
Гарди идет навстречу ей; при виде её вздрагивает и опускает глаза, как бы ослепленный её красотой.
Гарди. Кристина! Как прекрасна! Такой я еще никогда не видал тебя!
Кристина. Кто любит меня, видит меня! Для каждого Кристина является такой, какую он заслуживает!
Гарди. Что несешь ты в своем ларчике, Панд.
Кристина открывает ларчик и показывает корону. Всё несчастье мира заключено в нём!
Гард и. Неужели же — регалии?
Кристина. Бумага, дорогой мой!
Гарди. Правда, что ты хочешь сложить с себя корону?
Кристина. Хочу ли? Если б мы знали, чего мы хотим!
Гарди. Говорят, что ты готовишься подписать отречение?
Кристина. Как знать! Молчание.
Гарди. Уверена ли ты в том, что твой возлюбленный, будет так же глубоко и горячо любить тебя, когда ты снимешь свой венец — этот символ земного могущества?
Кристина. Гневно. Об этом я не думала!.. По-твоему он любит только королеву?..
Гарди. Не знаю! У вас свои странности, у нас свои!.. А тебе на этот раз хочется быть любимой, как женщина?
Кристина. На этот раз, — да!
Гарди. Несмотря на то, что ты женоненавистница?
Кристина. Несмотря на то, что я женоненавистница!
Гарди с быстротою молнии. Куда вы отправляетесь?
По лицу Кристины видно, что Гарди угадал её сокровенную мысль.
Гарди. В Париж, конечно, в Париж! В этот центр мира, современные Дельфы, где еще поныне вещают оракулы!
Кристина молчит, подавленная гневом.
Гарди. В таком случае твой выбор неудачен! — Испанский посланник Пиментелли — злейший враг французского правительства!
Кристина. Поражена.
Гарди. И если он будет твоим спутником — французский двор закрыт для тебя.
Кристина ставит ларчик на один из треножников пред жертвенным огнем.
Гарди. С Бурдло ты рассталась позорно! Это также плохая рекомендация! Пауза.
Кристина ставит ногу на ступень трона и затягивает сандалии, чтобы скрыть свое смущение.
Гарди. Кристина, я хочу тебе помочь!
Кристина, оборачиваясь. Ты хочешь помочь мне!
Гарди. Я хочу помочь вам! Вам, обоим! Видишь ли как велика была моя маленькая любовь! Как бескорыстна! Покинутый любовник — помогает своему сопернику! Правда, это не так часто случается!
Кристина. Когда мы были близки, Магнус, — мы были непримиримыми врагами… Должно быть любовь растет вместе с расстоянием!
Гарди. Пропорционально квадрату расстояния, как сказал бы Декарт!
Кристина, улыбаясь. Насмешник, вечный насмешник!
Гарди. Таким хотела ты меня видеть! Мне вменялось в обязанность смешить принцессу, может быть Тотт заставит ее плакать! Слышится рычанье снаружи.
Кристина, прислушиваясь. Что это?
Гарди. Ручные львы в пещере!
Кристина снимает два кольца и отдает их Гарди одно за другим.
Кристина. Магнус, с этим кольцом иди сейчас же к Пиментелли.
Гарди. Это значит: перережь себе горло!
Кристина. А с этим к Бурдло!
Гарди. А это: никогда не следует отчаиваться!.. Хорошо, пойду!.. Сегодня вечером мы увидимся? Кланяется.
Кристина робко, глухо. Нет!
Гарди грустно. Значит, домой!., к жене — к этому коршуну — на растерзание! Откупаться мне больше нечем!
Кристина грустно. Бедный Магнус, неужели она так несносна?
Гарди. Сначала она была мне мила как всё, что исходило от тебя, даже жестокость!
Кристина грустно. Мангус, сегодня мы, может быть, видимся в последний раз… Обними меня!
Гарди обнимает ее нежно, но почтительно.
Кристина. Поцелуй меня. в щеку!
Гарди. Целует.
Кристина. Скажи: бедная Кристина!
Гарди с сдерживаемым волнением. Бедная Кристина!
Кристина быстро освобождается и выпрямляется. Кончено!
Гарди быстро уходит.
Кристина ударяет в ладоши. Штейнберг справа. Мой милый Штейнберг, ты на меня не сердишься?
Штейнберг, пораженный красотой Кристины. Ваше Величество!..
Кристина. Видишь ли, сегодня я даю праздник, и мне необходим преданный друг!