Комментарии
1
В этот раздел вошла часть произведений Андрича, посвященных антифашистской борьбе югославских народов.
Вторую мировую войну Андрич встретил в Берлине, куда 1 апреля 1939 года был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром Королевства Югославия. Отчетливо сознавая неизбежность германского вторжении в Югославию, он в меру своих возможностей, порой вступая в конфликт с прогитлеровски настроенными тогдашними руководителями своей страны, стремился как-то оказать влияние на развитие событий. Известно, что его деятельностью пристально интересовалось гестапо. В 1940 году, узнав об аресте и отправке в Дахау и другие концлагеря большой группы профессоров Ягеллонского университета, он предпринял решительную попытку через Г. Геринга добиться их освобождения, не увенчавшуюся, однако, успехом.
Советский дипломат В. Бережков, работавший в 1940–1941 годах первым секретарем посольства СССР в Берлине, вспоминая о встречах с Андричем весной 1941 года, писал: «Посланник Андрич, всегда сдержанный и внешне спокойный… понимал, что замышляют гитлеровцы и что не сегодня-завтра его страна подвергнется нападению… им мало того, — говорил он, — что они уже захватили в Европе. Они жаждут и нашей крови. Но немцы напрасно рассчитывают, что им это сойдет с рук. Наш народ не покорится. Мы не прекратим борьбу, даже если им удастся оккупировать нашу страну. Они дорого за это заплатят… Запомнившиеся мне слова посланника Андрича, — заключает Бережков, — оказались пророческими» (В. Бережков. С дипломатической миссией в Берлине. 1940–1941. М., Изд-во АПН,1966, с. 68–69.).
События весной 1941 года развивались стремительно. На рассвете 6 апреля около пятисот германских бомбардировщиков в сопровождении двухсот пятидесяти истребителей несколькими волнами нанесла внезапный бомбовый удар по Белграду, несмотря на то что столица Югославии, а также Загреб и Любляна накануне были объявлены «открытыми городами». Бомбардировки продолжались и на следующий день. Страна оказалась неподготовленной к обороне, и король и правительство воздушным путем перебрались в Лондон. «Апрельская война», закончившаяся полным крахом буржуазной Югославии, продолжалась двенадцать дней.
Вместе с составом югославской миссии Андрич выехал из Берлина в Швейцарию (об их отъезде сообщила московская «Правда» 8 апреля 1941 г.). В Белград он попал лишь 1 июня 1941 года, «застав город в развалинах, а народ в тяжком смятении и всевозможных страданиях», как скажет он позже в одном из своих рассказов. Под впечатлением происходящих событий он написал тогда свое горькое и мужественное стихотворение в прозе «Ночной разговор 1941 года», где, в частности, были и такие строки: «…насилие и обман не могут долго царить в мире… в самых глухих лесах страны лучшие ее сыновья готовятся зажечь огонь сопротивления и, не щадя своей жизни, спасать народ от рабства и позора; к ним со временем присоединится весь народ и после победы под одним знаменем пойдет по новому пути согласия, труда и обновления».
Андрич отверг какое бы то ни было сотрудничество с оккупантами и их сербскими пособниками. Он не принял назначенной ему профашистским правительством пенсии, запретил издавать и переиздавать свои книги, отказался поставить подпись под призывом сербских квислингов поддержать оккупантов и осудить любое вооруженное выступление против них. В течение четырех лет оккупации он жил в маленькой квартире на одной из привокзальных улиц, где и пережил все бомбардировки Белграда, которые были особенно интенсивны возле железнодорожного узла.
Вспоминая о событиях 1941 года, Андрич писал французскому писателю Клоду Авлину: «Кто-то из иностранных журналистов назвал тогда Белград „самым несчастным городом в Европе“. Не знаю, соответствовало ли это истине, но несчастным он был. И я рад, что провел это время со своим народом. Для меня оно было переломным во многих отношениях. Я прошел трудную и великую школу. Я спасался трудом».
О жизни Белграда в условиях гитлеровской оккупации Андрич рассказал в публикуемых в данном томе произведениях, а также в нескольких набросках и фрагментах, посвященных, в частности, освобождению города 20 октября 1944 года советскими войсками и частями Народно-освободительной армии Югославии. Многие из этих «свидетельств очевидца», вполне вероятно, могли служить заготовками для «Белградской хроники», о создании которой долгие годы думал Андрич.
2
Впервые — сб. «Нове приповетке». Б., 1948. По-русски — И. Андрич, 1957. Переведена на украинский язык (1958).
3
Впервые — сб. «Нове приповетке». Б., 1948. По-русски — И. Андрич, 1957. Переведен на украинский язык (1958).
4
Впервые — газета «Борба». Б., 1951, 29–30. XI. По-русски — журнал «Иностранная литература». М., 1966, № 7. Переведен на азербайджанский (1966), латышский (1966), белорусский (1978) языки.
5
Впервые — в посмертном собрании сочинений (Б., 1978, т. XV). По-русски — журнал «Иностранная литература». М., 1980, № 6, — рассказы «Вступление», «Али-паша», «Рассказ» (под названием «Рассказчик»), «Рабыня», «Две жизни», «Зуя».
Рукопись сборника, содержавшая двенадцать рассказов, в готовом для печати виде хранилась в архиве Андрича. В 1977 году по книге был поставлен спектакль.
6
В творческом наследии Андрича очерки, статьи и эссе о литературе и искусстве, дневниковые записи занимают важное место (Более полно они представлены в книге: И. Андрич. Человеку и человечеству. М., Радуга, 1983.). В разные годы он писал о М. Горьком и Лу Сине, о Г. Гейне и К. Гамсуне, о Э. М. Ремарке, о У. Уитмене, о С. Боливаре и Ф. Петрарке, о Ф. Гойе и Франциске Ассизском. Многие его статьи и выступления посвящены писателям и художникам народов Югославии. Оценивая эту сторону творчества Андрича, известная сербская писательница Исидора Секулич (1877–1958) подчеркивала: «…его эссе не статьи или исследования, но искусство».
7
Впервые — газета «Политика». Б., 1933, 6–9. I. По-русски — журнал «Иностранная литература». М., 1972, № 10. Переведено на украинский язык (1973).
8
Впервые полностью — журнал «Српски книжевни гласник» (далее СКГ). Б… 1935. т. XLIV. № 1. По-русски — И. Андрич, 1976.
С апреля 1928 по июнь 1929 года Андрич служил вице-консулом в югославском посольстве в Мадриде. Зимой 1928/1929 года вместе со своим близким другом ученым-испанистом Кальми Барухом (1896–1945) он совершил путешествие по Испании, посетив, в частности, Толедо, Сеговию, Вальядолид. Впечатления тех лет оставили заметный след в творчестве Андрича. Испано-португальская тема нашла свое выражение в его переводах из испанской народной поэзии, из Хуана Района Хименеса и в оригинальных произведениях: «Разговор с Гойей», «Байрон в Синтре», «На еврейском кладбище в Сараеве», «Испанская действительность и первые шаги в ней», «Португалия — зеленая страна» и др.
Творчество Гойи особенно сильно волновало писателя. В 1929 году он опубликовал свою первую статью о великом испанском художнике, где, в частности, писал: «…того, что теперь можно увидеть из картин Гойи в галерее Прадо, достаточно, чтобы озарить вас светом… Гойя изумит вас, взволнует, устрашит и восхитит. Вы уйдете отсюда и пойдете дальше по земле и ее музеям, но Гойю вы никогда не сможете забыть».
В эссе «Разговор с Гойей», переведенном на несколько иностранных языков, нашел редкий по гармоничности и полноте выражения взгляд писателя на изобразительное искусство и роль художника в общественной и духовной жизни народа. Югославская критика неоднократно возвратилась к анализу этого произведения. Вот что писал, например, известный хорватский поэт, академик Юре Каштелан: «Когда называют имя Иво Андрича, в моей памяти мгновенно возникает одно из его произведений — „Разговор с Гойей“. Не помню, когда и где я впервые прочитал этот воображаемый диалог, но ощущение безграничной и побеждающей время магической силы искусства, нашедшее здесь свое осмысление, утвердилось и прочно укоренилось во мне…» (Газета «Борба». Б., 1972, 7. Х.).
Критик Петар Джаджич писал: «…в эссе „Разговор с Гойей“ художник скорее не объект, а повод. Повод для определенного, не боюсь сказать, тревожного размышления, где призвание художника, природа искусства, исконные проблемы человеческой судьбы, возможности духа, роль материального начала, отношения преходящего и непреходящего сравниваются и освещаются пронизывающим лучом мудрого, исполненного богатым жизненным опытом раздумья… Мудрые и далеко идущие соображения о сути искусства и сизифовом труде художника высказывает воображаемый Гойя, но мы слышим самого Андрича…»(Газета «Политика». Б., 1962, 4. II.)
В 1976 году «Разговор с Гойей» как монодрама был поставлен в Белграде на сцене.
9
Впервые — газета «Политика». Б., 1935. 6–9. I. По-русски — газета «Литературная Россия». М., 1974, 13. XII.
10
Впервые СКГ, Б., 1940, т. LXI, № 3. По-русски журнал «Иностранная литература». М., 1972, № 10. Переведен на украинский (1973) и белорусский (1978) языки.
11
Впервые — журнал «Преглед». Сараево. 1946, № 3. По-русски — журнал «Звезда». Л., 1968. № 3.
Творчество и личность М. Горького всегда привлекали Андрича. Он читал книги великого писателя в годы отрочества, в 1919 году опубликовал три заметки-рецензии о Горьком, возвращался к нему во второй половине 40-х годов. В записных книжках Андрича часто встречаются выписки из произведений М. Горького, вызванные ими размышления.
В 1946 году Андрич написал лирическую миниатюру «Моя первая встреча с творчеством М. Горького» и одновременно две статьи об особенностях творческой манеры русского писателя — «Руки созидания», «Искры созидания» (И. Андрич. Человеку и человечеству. М., Радуга, 1983.).
В 1946–1952 годы Андрич был одним из редакторов вышедшего в Югославии собрания сочинений М. Горького в 27-ми томах, где отредактировал и сверил с оригиналом переводы 99-ти его произведений. Вспоминая об этой проделанной совместно с Андричем работе, его многолетний друг и коллега, известная переводчица с русского языка Вера Стоич писала: «Помню, что в основном свои переводы я вслух читала Андричу, а он следил за русским текстом, делая чрезвычайно полезные замечания и внося поправки. Так мы проработали с ним и довоенный перевод романа „Жизнь Клима Самгина“… Андрич и в редактуре, как и во всем остальном, был очень основателен и аккуратен, он целиком отдавался этой работе, отнимавшей у него много времени и труда, но его радовало, что речь идет именно о Горьком, которого он необычайно ценил…» (Из письма автору примечаний от 15 ноября 1981 г.).
12
Впервые — журнал «Jугославиja — СССР». Б., 1947, Л: 24–25. По-русски — журнал «Иностранная литература», М., 1975, № 11.
В Советском Союзе Андрич впервые побывал в апреле — мае 1946 года в составе представительной делегации югославской общественности, приглашенной ВОКСом. Делегация посетила Москву, Ленинград, Сталинград, Киев, Тбилиси и некоторые другие города. В ноябре 1946 года Андрич был избран заместителем председателя Общества культурной связи между Югославией и СССР и через несколько дней — председателем Союза писателей Югославии. В сентябре 1947 года Андрич участвовал в праздновании восьмисотлетия Низами, был снова в Москве, а также в Баку и Кировабаде. Свои впечатления он передал в очерках «На Невском проспекте» и «Поездка в Азербайджан».
13
Впервые — газета «Книжевне новине». Б, 1950, 27.VI. По-русски — сборник «На суше и на море». М., 1981. Переведен на украинский (1973) и белорусский (1978) языки.
14
Впервые — газета «Ослободжене». Сараево, 1953, 1–2. I. По-русски — сборник «Югославия вчера и сегодня». М., 1965 Переведено на украинский язык (1973).
15
Впервые — журнал «Полет». Загреб, 1953, № 5. По-русски — журнал «Иностранная литература». М., 1972, № 10.
16
Впервые — газета «Политика». Б., 1953, 1–2. 1. По-русски — И. Андрич, 1957.
17
Впервые — газета «Политика». В., 1976, 21.X. По-русски — «Литературная газета». М… 1976. 17.XI.
18
Впервые полностью — в посмертном собрании сочинений (1976, т. XIV). а также в дополненном издании — 1981, т. XVI–XVII. По-русски — журнал «Иностранная литература». М., 1972, № 10; 1975, № 11: «Вопросы литературы». М… 1979, № 7; И. Андрич, 1976; «Человеку и человечеству». М… «Радуга». 1983.
Первые записи были сделаны Андричем в начале десятых годов, последняя —17 марта 1968 года. При жизни Андрич напечатал лишь часть своих заметок, скупо публикуя их (с конца 1924 г.) в газетах и журналах. Работе над книгой и подготовке ее к печати он посвятил последние годы жизни. В изданном виде эти записи разных лет условно разбиты редакторами югославского собрания сочинений на циклы: «Тревоги извечно», «Писателю», «Картины, явления, настроения» и др.
19
Впервые Сараево, ноябрь 1945 г. По-русски — М., Гослитиздат, 1902. Роман переведен на латышский язык (1981).
Над этой книгой Андрич работал, видимо, одновременно с романом «Мост на Дрине», с декабря 1943 по октябрь 1944 года, завершив ее окончательную редакцию в канун освобождения югославской столицы.
Одним из первых на появление «Барышни» откликнулся известный критик В. Глигорич («Политика». В., 1946, 4. III), довольно, впрочем, сдержанно оценивший ее сравнительно с двумя другими романами Андрича. Однако в дальнейшем этот роман нашел более глубоких интерпретаторов в Югославии и за рубежом, хотя, но сложившейся традиции, ему уделялось меньше внимании, чем двум другим романам Андрича.
«Более, чем какой-либо другой роман Иво Андрича, — отмечал профессор М. Вегич, — „Барышню“ можно назвать произведением современного классицизма, отмеченным единственной в своем роде гармонией между сутью человека и формой его бытия… Среди всех созданных Андричем произведений „Барышня“ одно из самых современных его творений. С классической и трезвой простотой… в нем воссоздана судьба незаурядного и по-своему яркого человека, открывающая скорее изнанку, а не лицо человеческой жизни…»
Изданный в одиннадцати странах на четырнадцати языках, роман «Барышня» продолжает привлекать к себе внимание деятелей искусства: его неоднократно инсценировали для театра, в 1977 году на экранах Европы с успехом прошел телевизионный фильм, поставленный Баварской студией в Мюнхене.
Книге предпосланы эпиграфы из сочинений классиков сербской литературы Янко Веселиновича (1862–1905) и Симы Милутиновича-Саразлии (1791–1848).