— Что же вы на сына руку поднимаете? — зло спросил Володя.
— Довел! — воскликнул Воронков. — Руку! Хорошо, что еще сдачи не дал. У меня такая работа, вы себе не представляете. Ухожу — он еще спит, прихожу — он уже спит. Сколько я вам должен?
— Я зарабатываю на основном производстве, — ответил Володя и стал спускаться по лестнице.
— Вы зря, я от чистого сердца… Я вообще не знаю, как мне с ним справиться. А вас что, отец никогда не трогал?
— Я детдомовский, — ответил Володя с нижней площадки, уходя.
— Я тоже, между прочим, из рабочих! — крикнул вслед ему Воронков…
Володя и его друзья жили в замечательном городе: на скальные тренировки можно было ездить за пять копеек на рейсовом автобусе, восхождение средней сложности отнимало субботу и воскресенье — горы были рядом. Они стояли над городом, составляя не только его пейзаж, но и погоду, и многочисленные хозяйственные заботы, и замечательный отдых горожан. Ледовые и скальные склоны гор смотрели прямо на центральные проспекты.
На очередную тренировку собралась вся команда: Садыков, Руслан, Саша, Лида и двое запасных — студент университета Спартак Ишимбаев и Петр Семушин, приехавший в город на подготовку к восхождению со строительства большой гидростанции, где он работал монтажником.
Тренировались на скалах. Проходили сложные участки, били крючья, страховали — словом, обычная работа. На нижней страховочной площадке с травинкой в зубах сидел на камне Марат и посматривал на эти занятия с видом многоопытного горовосходителя. По случаю тренировки он гордо повесил на куртку значок «Турист СССР». Видно было, что ему самому хотелось полазать, но Капитан был занят работой и редко поглядывал на подростка. Наконец очередь дошла и до Марата.
— Курсант, — сказал Володя, — пойдем овладевать азами.
Он обнял за плечо Марата и, повернув его лицом к отдыхавшей после занятий команде, сказал:
— Моряки, это мой друг. Зовут — Марат. Вы, конечно, знаете, кто такой Марат. Это славный довоенный линкор Балтийского флота. Так что прошу с Маратом обращаться уважительно. Второе. Марат будет ходить к нам на тренировки для укрепления внутренней мощи и постижения общего смысла жизни.
— Я уже многое понял, — сказал Марат.
— Ну, прекрасно. Сегодня мы потренируемся на простеньких маршрутах. Первое правило скалолазания — три точки опоры…
Володя укреплял на груди у Марата обвязку, продолжая объяснять. Показал маршрут, по которому должен был лезть Марат. Маршрут этот и без того был промаркирован ясными жирными стрелами, нарисованными на скалах.
Марат полез. Он делал это быстро и цепко, Володя страховал снизу. Все смотрели, как он лезет. А Марату лезть страшно понравилось. Он поднялся метра на два вверх и, обернувшись, спросил у Володи:
— А может, без веревки?
— Без сетки, — ответил Володя, — работают только в цирке и очень большие мастера. А мы не в цирке, и ты не мастер. Вперед!
Марат полез дальше. Внезапно он пошел вдоль скал вправо. Тут же вскочила Лида Афанасьева. Там, куда двинулся Марат, были скалы высокой категории сложности.
— Марат, сейчас же уйди влево! — закричала она.
Она стояла рядом с Володей, ожидая, что он поддержит ее приказание, но Володя молчал. Тогда Лида толкнула его, и в этом полутолчке-полушлепке была не только просьба поддержать ее, но и нечто другое.
— Если взялся, пусть лезет, — тихо сказал Володя, не спуская глаз с Марата.
Марат и сам был бы рад уйти на старый маршрут, но не знал, как это сделать. Он понял, что совершил легкомысленную ошибку и ему сейчас здорово нагорит от Капитана. Однако Володя, видя, как трудно мальчишке, совсем не ругался, а, наоборот, говорил нечто подбодряющее:
— Так, не забывай про три точки опоры… нет, руку сначала… еще, еще тянись, там зацепка есть…
Марат, будто распятый на стене, пытался дотянуться до зацепки. Вдруг он посмотрел вниз и вот тут испугался. Вся команда стояла далеко, в невообразимой глубине. Марат сделал отчаянное усилие и… сорвался. Впрочем, никуда он не полетел, а просто повис на страхующей веревке. Володя быстро спустил Марата вниз. Мальчишка дрожащей рукой пытался отстегнуть карабин от страхующей веревки, но Володя остановил его.
— Ты хочешь, — сказал Володя, — чтобы я к тебе относился как к мужчине?
Марат кивнул, хотя не понимал, к чему клонит Капитан.
— Тогда снова пройди этот маршрут. Только без всяких фокусов. Прямо по стрелам. Ну? Вперед, курсант!
Марат вздохнул и, хотя понимал, что его воспитывают, а этого он совершенно не терпел, все же сдержался, полез вверх. Однако его снова захватило это прекрасное чувство владения своим телом, на середине маршрута он почувствовал удовольствие, к концу — радость. А когда вылез на вершину скалы, улыбнулся настолько широко, насколько мог…
Когда по некрутой тропинке счастливый Марат спустился вниз, он увидел, что его подвиг забыт, только Лида мельком взглянула на него и улыбнулась, а все сгрудились вокруг Володи, читающего какое-то письмо.
Марат тоже стал слушать.
— «…В связи с создавшейся обстановкой на строительстве, — читал Капитан, — и невозможностью проведения подобных работ на отвесных скалах силами имеющегося в наличии состава главное управление министерства, генеральная дирекция строительства убедительно просят сборную команду республики по альпинизму провести указанные работы… в кратчайший срок… дело всей республики…» Петя?
Все посмотрели на Петю Семушина.
— Там метров сорок будет примерно, — сказал Петр. — Камень висит прямо над зданием компрессорной.
— Камень большой? — спросил Руслан.
— Десять примерно на десять, на пять.
Все замолчали.
— Может, рвануть хорошенько, и он пройдет мимо? — Руслану нравились резкие варианты жизни.
— Ему там деваться некуда, — ответил Петя. — Он пойдет прямо на здание. И единственную дорогу перекроет. Там он держится на честном слове. А район у нас сейсмический. Потихоньку трясет почти каждый день.
Здесь взорвался Саша Цыплаков.
— Я не понимаю, почему обязательно мы? Там висит, тут горит, там прорвало… Ну и что? В конце концов, у нас есть службы специальные. Мы занимаемся спортом, мы участвуем в первенстве Советского Союза! Ключ перед нами!
Здесь Саша выхватил из портфеля кучу фотографий и бросил их на траву.
— Кто это все будет лезть? «Желтый пояс»? «Зеркало»? Где сам Сеня Чертынский сорвался! И вместо подготовки мы будем заниматься какой-то… лабудой! Почему обратились именно к нам?
— Они обратились ко мне, — тихо сказал Петя, — как к альпинисту. А я их направил в адрес команды, в которой я состою как запасной.
— Ну, спасибо, Петя, — в сердцах сказал Саша, — ты оказал большую услугу команде. Как запасной.
— Спокойно, моряки, — сказал Володя. — Конечно, все это не вовремя. У нас куча проблем… но отступать нам, кажется, некуда.
— Там люди могут погибнуть, — сказал Петя.
— Мы тоже можем погибнуть, из-за того что не подготовились к Горе! — мрачно сказал Саша.
— Сашка! — воскликнула Лида и сильно ударила Цыплакова по спине. — Дурак ты невозможный!
— Ну и тяжелая рука у тебя, — сказал Саша.
— А ты не каркай! — вставил Руслан.
Марат подошел к Володе и спросил его, заглядывая в глаза:
— Ты возьмешь меня с собой?
— Нет, — сказал Володя.
Замечательным утром, солнечным и ясным, Володя и Лида шли по красивой аллее, в глубине которой виднелось двухэтажное белое здание.
— Это ты мне звонил на работу? — спросила Лида.
— Когда?
— Позавчера.
— Я.
— Я как раз улетала в санрейс.
— Что-нибудь серьезное было?
— Острая сердечная недостаточность.
Лида сказала это многозначительно, слишком многозначительно. Но Володя промолчал.
— Ты звонил, я тебе была нужна? — продолжала она.
— Сашка мне помог.
— Жалко, что это было такое дело, в котором мог помочь тебе Сашка, а не я.
Володя остановился.
— Лид, — сказал он, — у нас с тобой был договор.
— Да, да, — сказала Лида, — извини… Вон и Сашка, — добавила она с деланным оживлением, разглядев в конце аллеи спешившего Цыплакова.
По случаю субботы он был в спортивном костюме, шел пританцовывая.
…Они увидели Сеню издали и, когда увидели, напряглись, разговор сник. Он сидел на скамейке в самом конце аллеи и, сощурив близорукие глаза, смотрел на них. Было рано, и совсем немного больных в байковых пижамах и халатах мелким шагом устремлялись к процедурному корпусу. Узнав приближавшихся к нему, Сеня Чертынский встал, морщась от боли, и, опираясь на палку, нетвердо пошел навстречу.
— Стойте, стойте! — кричал он. — Я сам к вам подойду!
Володя, Саша и Лида остановились и смотрели, как Сеня, борясь с неуверенностью в шагах и пытаясь одновременно скрыть эту неуверенность, приближался к ним.
Первой не выдержала Лида, она подбежала к Семену и обняла его.
— Черт! — сказала она. — Это немыслимо. Я сама врач, но все это… Ты — гений!
— Это еще что! — гордо воскликнул Сеня. Он был страшно возбужден, глаза блестели. — Смотрите!
Сеня, опираясь о палку, стал медленно приседать. Тут страх промелькнул на его лице, неуверенная улыбка погасла, и неизвестно, чем бы этот опыт закончился, если бы Володя резко не подоспел. Сеня повис у него на руках, встал.
— Не вышло, — печально сказал он. — А в палате два раза приседал.
— Это потрясающе! — сказала Лида. — Я ведь видела твой рентген… Тогда кто-то пошутил: «Кузнечик коленками назад». Я думала, коляска на всю жизнь. В лучшем случае. Чтобы так разработать лавсановые связки…
— Как родные, — сказал Сеня. — Я их уже полюбил.
И он погладил свои колени.
— Сеня! — как бы между прочим сказал Володя. — А мы ведь на Ключ собрались.
Сначала Сеня ухмыльнулся и, кажется, хотел что-то сострить, но через секунду помрачнел. Понял, зачем пришли.
— Поздравляю, — сказал он.
— А что так? — спросил Володя. — Думаешь, не пройдем?
— Я «зеркало» не прошел. «Желтый пояс» пролез. Там метров семьдесят и порода мягкая, как речной песок. Взяться не за что, все гниль. Но пролез. А на «зеркале» у меня было четыре попытки. Погода была идеальная, сухо. Я был в прекрасной форме. Кто будет лезть «зеркало»? Конечно, Саша?