— Весь этот шум, который поднялся вокруг твоего загадочного парня, он попросту преувеличен. Посмотри, что творится! Кажется, что все просто сошли с ума!
— Что и требовалось доказать. Они уже были сумасшедшими, я только придал форму общему психозу. Подожди еще пару месяцев, и ты увидишь, что этот парень сделает смехотворной всю историю с «Beatles»!
— Ты рассуждаешь, как человек, который сорвал кучу денег, и теперь хоть весь мир к чертям провалится…
— Как ты не права! Я делаю это исключительно из любви…
— Любви к кому?
— К этому парню. Первый раз вижу музыканта, который не глупее продюсера! Он до сих пор не появился! Мало кому хватало терпения знать, что ты так знаменит и богат, но продолжать отсиживаться на своей студии. Этот парень прекрасно понимает, что стоит ему материализоваться — и всему конец. Я записываю всех самозванцев, которые претендуют быть им — их уже пятьдесят четыре!
— Все равно это дурно пахнет. Какая-то Панама…
— Ты просто не в настроении сегодня, — сказал Винс, и его спутница, погасив сигарету, обиженно замолчала.
Шувакиш, толкучий рынок под Свердловском.
В загородке из проволоки вплотную друг к другу топталось невероятное количество людей, занятых куплей и продажей. Толпа была плотная, серая, угрожающая, если смотреть с железнодорожного мостика, по которому шли и шли в сторону тучи люди.
Посреди этого моря двое юнцов приставали к третьему:
— Дай прицениться. Ну дай посмотреть.
Третий был чуть постарше и важный. Он подозрительно осмотрел юнцов и сказал:
— У вас все дешево, все равно не отдам.
— Ну дай, — канючили юнцы.
И он сжалился. Небрежно открыл сумку, вытащил пластинку. На ярком конверте было написано: «Nobody from Nowhere».
Юнцы смотрели, затаив дыхание.
Конверт был красивый, яркий. И надпись была броская, запоминающаяся…
у зеленой воды, у запаха тины,
наблюдая восхищенно полет паутины
сумасшедший пацан бьет в пустую жестянку,
сумасшедший пацан лупит в старую банку
из пустого пространства, из старой консервы
извлекается звук, возбуждающий нервы
сумасшедший пацан бьет жутко и мерно
по заржавленным бакам, по огромным цистернам
музыка на песке
Те же самые пластинки стояли рядами на полках большого магазина. Длинными, стройными рядами, совершенно одинаковые пластинки.
музыка на песке
мы идем за ней, как звери
мы волнуемся в тоске
Промышленный пресс штамповал и штамповал черные диски…
Люди несли пластинки в руках…
Девушка с романтическим лицом доставала диск из красочного конверта, ставила на проигрыватель и застывала, мечтательно глядя на обложку…
у веселой волны, у старого камня
из драной рубахи он делает знамя
из ивовой ветви он делает саблю
и бормочет какую-то абракадабру
строит замки из песка
крутит пальцем у виска
Танцевали люди в дискотеках с разными названиями и просто в комнатах…
И дрались на улицах мальчишки…
И просто шли по улицам…
И зазвучала музыка…
мы сжигаем деньги, мы бросаем семьи
деремся на свалке из-за гулкой канистры
кухонные женщины несут сковородки
с ведром для бумаг вдаль уходят министры
и под барабанный бой
он зовет нас за собой
Звучала музыка над Нью-Йорком и Токио, над Амазонкой и над Волгой. Музыка.
музыка над водой
музыка над водой
мы спешим за ней, как крысы,
и скрываемся в прибой
Звучали последние аккорды.
В бункере, склонившись над магнитофоном, ждал окончания Герой. И когда она наконец закончилась, облегченно выдохнул воздух, взял со стола кусочек угля и облегченно перечеркнул на стене нижнюю строчку, им же и написанную: «Музыка на песке».
Больше надписей на стене не было. В наступившей тишине он смотрел на стену, напряженно размышляя о чем-то, когда неожиданный звук заставил его вздрогнуть всем телом.
Это были аплодисменты. Кто-то хлопал в ладоши. Один в тишине.
Герой рывком повернулся.
В проеме двери, ведущей в комнату, стоял человек и неторопливо ударял ладонью об ладонь…
Человек был невысок, с выразительным, неприятным, странноватым лицом переросшего свой возраст юноши, с удивительными выразительными глазами.
Эти глаза уже встречались в нашей истории. Да-да, именно эти глаза сперва следили за героем, отправившимся в воды морские, потом появились в Балору, когда Белью удирал от освобожденных свиней, и еще в лесу их обладатель исчез из-под носа повстанцев… Впрочем, все тогда происходило так быстро, что можно было эти глаза и не запомнить.
Тем не менее обладатель странных глаз стоял перед героем и хлопал в ладоши, чем привел того в немалое изумление. Он столько времени провел на острове, что, кажется, давно уже чувствовал себя здесь хозяином. И потому спросил быстро и уверенно:
— Ты кто?
И услышал спокойный, ехидный голос:
— Я-то кто, понятно. Ты-то кто, дружок?
Герой молча уставился на пришельца, тогда тот продолжил:
— Я здесь хозяин, понимаешь? И вообще, — он протянул руку, — отдай ключ.
Герой не понял.
— Какой ключ?
— Ключ на пляже ты нашел? От двери. Дай.
Герой медленно, со скрипом соображал, потом залез в карман и протянул новообретенному хозяину металлическую пластинку.
— Молодец, — сказал пришелец. — И куда ты задевал знамя моего острова? Вот здесь висело.
Герой медленно залез куда-то за ящики и выудил запылившееся древко с накрученным на него полотенцем.
Белое знамя развернулось, появилась красная буква «А».
— Видишь? Это значит «Агап». Усвоил? АГАП. Агап — это я.
Посреди комнаты повисло белое полотнище с красной буквой.
— Все, — удовлетворился Агап и повернулся к Герою. — Что, не нравлюсь я тебе?
— Не очень.
— Ну правильно, — истерично забрюзжал Агап, — развел мне тут беспорядок, и я же ему не нравлюсь.
— Не нравишься, — подтвердил Герой.
— Ну и топай отсюда!
— Ну и пойду.
— Проваливай, — сказал Агап, завершая разговор, и отвернулся, осматриваясь.
Герой развернулся и резко вышел.
Он стремительно выскочил на улицу и остановился.
Рядом с дверью стояли две объемистые дорожные сумки, а на одной из них сидел мальчишка. Скорее даже юноша. Коротко стриженные черные волосы, рубашка, заправленная в джинсики, кроссовки. И смышленая, смазливая, лукавая физиономия. Парнишка был женственный, в нем сквозила даже некоторая порочность.
При появлении Героя он заметно смутился, какая то тень промелькнула по его лицу и он медленно встал.
Так они застыли, глядя друг на друга, когда из бункера донесся голос Агапа:
— Кид, иди сюда.
Мальчишка встрепенулся, ухватился двумя руками за ручки одной из сумок и с усилием потащил ее в бункер.
Когда он проходил мимо Героя, они опять на секунду замерли, впившись друг в друга испытывающим взглядом.
Мальчишка пошел внутрь, Герой — от бункера.
Выйдя на пригорок, Герой обвел взглядом берег, который был, как и прежде, пустынен. Ни следа лодки или катера. Недоуменно пожав плечами, он побрел обратно.
В бункере Агап с калькулятором и блокнотом в руках производил какие-то подсчеты, бормоча что-то себе под нос.
Увидев появившегося на пороге Героя, Агап поднял глаза:
— Я тебе непонятно сказал?
— Так ведь некуда топать.
— Это ты точно заметил, что некуда. К тому же выяснилось, что ты мне должен.
— Что?
— Как что! Пиво пил? Электричеством пользовался? Ты что, полагаешь, что все это бесплатно?
— А тебе жалко, что ли?
— Причем тут жалко? Это справедливость. Знаешь такое слово? Я всю жизнь за нее борюсь…
И исподлобья посмотрел на Героя:
— Не веришь? Еще увидишь…
Из другой двери, ведущей внутрь бункера, показался Кид. На руках он держал кролика.
Агап расширил и без того безумные свои зрачки.
— А это что за тварь? Твой?
— Нет, я его здесь нашел, — хмуро ответствовал Герой.
— Не должно его здесь быть, не должно! — забеспокоился Агап. — Кид, отдай этому, — и ткнул пальцем в сторону Героя.
Кид послушно выполнил распоряжение.
Агап отошел куда-то в угол и вновь вышел из него, с неожиданным пистолетом в руках.
— Так, вы двое, — сказал он, подбрасывая в руках оружие, — марш отсюда, сегодня вы спите снаружи. Суд за ночь рассмотрит обстоятельства дела и завтра произнесет приговор. Кид, выдай им гамак.
Под жарким солнцем спал в гамаке, натянутом между двумя пальмами, Герой. Спать ему было жарко, и проснулся он недовольный. Даже и не проснулся толком. Глаза открыл и увидел другие глаза, уставившиеся прямо на него.
Перед ним стоял Кид. Убедившись, что Герой проснулся, он сказал:
— Привет.
Герой молча ждал продолжения, и оно последовало.
— Пойдем, он зовет на завтрак.
Герой не реагировал, тогда Кид попросил:
— Ну, пойдем, не ломайся.
И двинулся к бункеру. Герой попытался вылезти из гамака, но дело это нелегкое, так что после нескольких судорожных рывков он просто вывалился на землю под мелодичный смех Кида.
— Пойдем, — повторил мальчишка.
И они пошли.
За столом, накрытым на одного, сидел Агап.
Для Героя не было даже стула.
Не найдя ни тарелки, ни стула, Герой, не здороваясь, спросил раздраженно:
— Ты же меня на завтрак пригласил?
— Правильно, на мой завтрак. Стой там, где стоишь, и слушай.
Размахивая вилкой и паясничая, Агап начал: