Я протянул ей бутылку. В первом предложении мне понравилось слово «мы».
— Значит, вы Мэрилин Кросби?
— Угадали, — она потерла запястье. — Вы сделали мне больно, жестокий вы человек.
— Простите.
— Хорошо, что я заглянула в окно, иначе от вас ничего не осталось бы.
— Они и хотели, чтобы от меня ничего не осталось, — сказал я и налил себе на четыре пальца. Мои руки дрожали. Потом я налил второй стакан и протянул ей. — Содовой? Не надо? Я тоже считаю, что нельзя смешивать дело с удовольствием, а виски с содовой… Значит, вы Мэрилин Кросби!.. Последний человек, от которого я мог ждать спасения.
— Я знала, что вы удивитесь.
Она насмешливо осмотрела меня.
— А как же наркотики? — полюбопытствовал я. — Я слышал, что наркоманам нельзя пить.
Она продолжала улыбаться, но в глазах ее застыл холод.
— Не всему надо верить, что говорится.
Я отхлебнул виски. Мы довольно долго рассматривали друг друга.
— Не надо усложнять, — неожиданно заговорила она. — Я пришла сюда поговорить с вами, так как некоторым людям вы причиняете неприятности. Вы обязательно хотите вырыть могилу и положить в нее кого-нибудь?
— А что можете предложить вы?
Она перестала улыбаться.
— Вас можно купить? Мне говорили, что вы из тех чистых и неподкупных людей, которые все же существуют еще на свете. И особенно советовали не предлагать вам денег.
— Кажется, мы договорились не верить тому, что говорится… — сказал я и поднес к ее сигарете спичку.
— Тогда можно поговорить о предложении, — она пустила струйку дыма в потолок. — Сколько?
— А что вы собираетесь покупать?
— Я не люблю неприятностей, а вы их доставляете. Я могу купить прекращение вашей деятельности?
— За сколько?
— Знаете, вы меня разочаровали… Вы похожи на обычных шантажистов.
— Вы, конечно же, знаете их лучше, чем я…
— Да, я все о них знаю. И когда назову цену, вы станете смеяться, как это делают они. Поэтому прошу, назовите мне свою цену, чтобы смогла посмеяться я.
Мне вдруг расхотелось продолжать этот разговор. Может потому, что у меня болела голова, а может потому, что она была привлекательна и мне не хотелось думать о ней плохо…
— Давайте сменим пластинку, — предложил я. — Я пошутил, купить меня действительно не удастся. Ни купить, ни уговорить. И почему вы думаете, что я люблю приносить людям неприятности? Расскажите мне о вашем деле. Если в нем все в порядке, я начну рыть могилу кому-нибудь другому.
Она задумчиво смотрела на меня.
— У вас есть основания заниматься мною, — проговорила она. — И я не стала бы ненавидеть вас, если бы у меня не было причин.
Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Прекрасно. Продолжайте.
— Мне говорили, что у вас хамские манеры, особенно по отношению к женщинам.
— А вам не кажется, что некоторые женщины заслуживают этого?
Резкий телефонный звонок заставил вздрогнуть нас обоих. Я потянулся к трубке, но увидел перед собой пистолет 25-го калибра.
— Сидите спокойно и оставьте в покое телефон, — предупредила она.
— В чем дело? — удивился я. — Мне не очень нравится смотреть в дуло пистолета.
— Молчите и сидите спокойно.
Звонки, наконец, прекратились. Она встала.
— Вы поедете со мной!
— Куда?
— Подальше от телефона. И не вздумайте шутить, если не хотите схлопотать пулю в свой ослиный лоб.
Но вовсе не мысль о пуле во лбу заставила меня пойти с нею. Я хотел узнать, чего она боится. Я так же ясно видел страх в ее глазах, как и соблазнительную ложбинку на груди.
Когда мы подходили к ее машине, в доме снова зазвонил телефон.
Глава 16
Черный «роллс-ройс» казался чудовищно огромным. В нем было удивительно тихо и совсем не ощущалась скорость. Только по шуму ветра и по стрелке, застывшей у цифры 90, я видел, что мчимся мы с солидной скоростью. Я сидел рядом с Мэрилин Кросби.
Мы проехали Оркид-бульвар и выскочили на шоссе Сан-Диего. Она прибавила скорость. Я понятия не имел, куда мы едем. На мой вопрос она не ответила, велев мне молчать, и добавила, что ей необходимо кое-что обдумать. Потом свернула к побережью, и мы помчались по дороге среди песчаных дюн. Через некоторое время она убавила скорость. Вдоль дороги были разбросаны дома с высокими оградами. Часто встречались таблички: «Частное владение», «Без разрешения не входить», «Вход воспрещен». Вскоре мы опять повернули. Дорога здесь была еще уже.
Перед высокими воротами она затормозила и трижды подала сигнал.
Короткие, резкие звуки нарушили тишину. Ворота распахнулись.
— Забавно, очень забавно, — пробормотал я.
Мэрилин промолчала, и машина проехала в ворота. Я обернулся. Ворота медленно закрывались за нами. Я подумал, что таким же образом, наверное, была похищена сестра Гарней. Виски ли подействовало, не знаю, но я не испытывал ни малейшего страха. Часы на щитке показывали без двух минут двенадцать. Дорога стала шире, и через некоторое время мы снова подъехали к тому же высокому забору. Опять посигналили, опять ворота открылись. При свете фар я увидел дом, окруженный деревьями и кустарником. Над входом горел яркий фонарь. Окна первого этажа тоже были освещены. Мэрилин остановила машину, и мы вышли.
Я огляделся. Неподалеку находился бассейн — луна отражалась в воде.
— И это все ваше? — риторически спросил я.
Она стояла рядом, ее черноволосая головка едва доходила мне до плеч.
— Да, — не сразу отозвалась она. — Извините, что мне пришлось прибегнуть к оружию, но хотелось побыстрее привезти вас сюда.
— С вами я приехал бы и без оружия.
— Но сначала собирались ответить по телефону, я не хотела этого…
— Послушайте, я устал, и у меня ужасно трещит голова. Скажите, зачем вы привезли меня сюда? Почему не хотели, чтобы я отвечал на этот телефонный звонок? И что вам вообще от меня нужно?
— Разумеется, вы вправе задавать все эти вопросы… Пройдемте в дом, я угощу вас виски.
Мы поднялись по ступенькам. Дверь была не заперта, и мы вошли в дом. Да-а, денег здесь не жалели. Обстановка была роскошная, но со вкусом — никакой вульгарности.
— Давайте посидим на веранде, — предложила она. — Не возражаете? Я принесу выпить.
— Вы здесь одна?
— Еще служанка, но она нам не помешает.
Я вышел на веранду, где стояли огромные диваны, футов по десять длиной. Вид отсюда открывался чудесный. Я уселся и стал смотреть на море, потом задумался. Я до сих пор не мог понять, что ей от меня нужно.
Она вернулась через несколько минут, толкая перед собой столик на колесиках. На нем стояли бутылки, стаканы и лед. Она села поодаль от меня и спросила:
— Виски?
— Да, спасибо.
Я смотрел, как она разливает виски. Неярко-голубоватого освещения было достаточно, чтобы разглядеть ее глаза. Между делом она протянула сигареты, и я взял одну. Я дал ей прикурить, прикурил сам.
Мы оба были готовы к разговору, но она не спешила начинать, а я боялся неосторожным замечанием повредить делу. Мы молча смотрели на море, на луну…
— Еще раз простите, что я действовала по отношению к вам таким образом, — неожиданно заговорила она. — И еще предлагала вам деньги, чтобы вы оставили меня в покое. Я понимаю, что этого не следовало делать, но я ведь не знала, что вы за человек. Дело в том, что… мне нужна помощь. У меня ужасные неприятности, и я не знаю, как от них избавиться. Я была такой дурой… Я очень боюсь!
Она действительно казалась испуганной.
— Хотела бы я знать, известно ли ему об этом доме, — продолжала она как бы про себя. — Если известно, то он может явиться сюда.
— Может, вы расскажете обо всем не спеша и поподробнее? — предложил я. — Время для этого, по-моему, есть. Почему вы не хотели, чтобы я подходил к телефону? Начните хотя бы с этого.
— Потому что он узнал бы, что вы дома. Ведь он следит за вами, — начала она таким тоном, каким разговаривают с детьми.
— Вы еще не сказали мне, кто этот «он». Шеррил?
— Конечно!
— А почему он следит за мной?
— Он опасается неприятностей, и поэтому хочет от вас избавиться. Я слышала, как он разговаривал с Франчини…
— Франчини — это невысокий итальянец с оспинами на лице?
— Да.
— Он работает на Шеррила?
— Да.
— Значит, это Шеррил организовал похищение и убийство Стивенса?
— Да! Это меня потрясло… Узнав, что бедняга умер, я тут же поехала к вам.
— И Шеррил не знает, что у вас есть этот дом?
Она покачала головой.
— Думаю, нет. Я о нем никогда ему не говорила, и он здесь не бывал. Но он может узнать. На свете мало вещей, о которых он не знает…
— Хорошо, давайте теперь отбросим все в сторону и начнем с самого начала.
— Сперва я хочу спросить вас кое о чем. Зачем вы приходили в Крестуэйс? Зачем ездили к доктору Бьюли? Вас кто-то нанял?..
— Да.
— Кто же?
— Ваша сестра Дженнет.
Если бы я ударил или набросился на нее, Мэрилин была бы менее поражена, чем от моих слов. Она задохнулась, открыла рот и уставилась на меня.
— Дженнет? — хриплым голосом переспросила она. — Но Дженнет мертва! Что вы имеете в виду?
Я достал бумажник, нашел в нем письмо и протянул Мэрилин.
— Прочтите.
— Что это? — испугалась она.
— Прочтите и посмотрите на дату. Письмо было написано в мае прошлого года, но я прочел его только несколько дней назад.
Она взяла письмо. По ее лицу я понял, что она сразу узнала почерк. Она читала долго, но я не торопил.
— И это письмо заставило вас начать расследование?
— Ваша сестра приложила к письму 500 долларов, и я не знал, что с ними делать. Я отправился в Крестуэйс, чтобы спросить об этом у вас. Если бы вы приняли меня тогда, я отдал бы письмо и деньги и на этом бы все закончилось. Но вы меня не приняли, а тут начались всякие-разные приключения… Я был вынужден взяться за это дело.
— Понимаю.
Я подождал, но она молчала. Смотрела на письмо и молчала.