ый, но ни ему, ни москвичам не удалось спокойно им воспользоваться» («Каменная летопись старой Москвы»). Мы уже можем предположить, о чем далее пойдет речь. Нам расскажут, что Ивану Грозному «пришлось заново отстраивать Кремль». Правда, придется «объяснить», куда же канул великолепный, сравнительно недавно отстроенный каменный Кремль? Особых трудностей тут у комментаторов не предвидится. На помощь им придут ужасные московские пожары. Они-то и «расчистят» то самое место, на котором Ивану Грозному придется заново возводить Кремль. Продолжим цитату: «Три жестоких пожара 1547 года буквально испепелили Москву». Как убедительно все получается! Ведь 1547 год — это как раз год начала царствования Ивана Грозного. Он воцарился, а Москвы-то, оказывается, и нет. Якобы сгорела. Надо «строить заново». Продолжаем цитирование: «Грозный был вынужден развернуть широкую строительную деятельность по восстановлению (якобы — Авт.) сгоревших кремлевских дворцов и других столичных сооружений… В XVI веке были отремонтированы (читай: построены — Авт.) храмы, заново отстроены дворцовые здания… Сгоревшая (якобы — Авт.) в 1547 году Золотая палата восстанавливается (на самом деле, по-видимому, только строится — Авт.). Ее украшают золотой кровлей с флюгерами в виде золотых коней».
То, что Московский Кремль впервые построили лишь во второй половине XVI века, косвенно подтверждает то обстоятельство, что завершающие шаги в постройке Кремля были сделаны только в 1599–1600 годах. Так, в 1599–1600 годах был построен второй ряд более низких крепостных стен вдоль реки Москвы. Задержим внимание на минуту. Нас хотят уверить, будто бы 100 лет Московский Кремль стоял с одним поясом каменных стен, а второй пояс построить в XV веке не удосужились. По стране проносились войны, нашествия, Москву приступом брал крымский хан… А защитники Москвы все как-то не находили времени возвести еще два ряда укреплений. Но вот прошли тяжелые десятилетия. И спустя 100 лет москвичи спохватились и решили соорудить еще два пояса стен. В XVII веке их уже было три. Как, кстати, и в Константинополе. Там тройной пояс стен был возведен сразу. Что было вполне естественно. Надо полагать, что и в Москве дело обстояло так же.
По нашему мнению, тройной пояс крепостных стен Кремля должен был быть построен без значительных перерывов во времени. Поэтому строительство второго пояса стен в 1600 году означает, по-видимому, что первый пояс возвели незадолго до второго. То есть во второй половине XVI века.
В той же книге «Каменная летопись старой Москвы» читаем: «В те же годы окончательно устанавливается архитектурный облик самого высокого сооружения древней Москвы — колокольни Ивана Великого. Был надстроен третий ярус… Интересно в этом огромном сооружении (естественно и справедливо удивляются специалисты по архитектуре — Авт.) прежде всего то, что оно совершенно едино по своим формам, не производит впечатления постройки, перестраивавшейся и дополнявшейся в течение почти ста лет — и не просто разными зодчими, но и представителями разных национальных культур». По нашему мнению, приведенные факты указывают на то, что никаких длительных «восстановлений» якобы «разными школами зодчих» не было. Строили сразу в XVI веке, причем впервые. В рамках единой архитектурной школы, у которой был собственный стиль. Строили прочно. Настолько, что Наполеон и в XIX веке не смог взорвать колокольню Ивана Великого.
Более того, память о том, что колокольня, или столп, Ивана Великого начала сооружаться лишь в конце XVI века (а отнюдь не в XV веке), сохранялась в Москве очень долго. Вот что пишет писатель и краевед И.К. Кондратьев: «Построение колокольни начато в конце царствования Федора Ивановича, но окончено при Борисе Годунове в 1600 году». Но ведь конец царствования Федора Ивановича (1584–1598) — это самый конец XVI века.
С той поры как Романовы начали искажать русскую историю, им потребовалось отодвинуть в прошлое и постройку Иванова столпа. Но у всех на виду на высоте 80 метров под его куполом красовалась огромная надпись «из колоссальных золоченых медных букв», в которой прямо назван царь Борис и дата «совершения и позлащения храма» — 1600 год. Что было делать Романовым с этой датой? Совершенно ясно. «По смерти Годунова надпись эта была залеплена, но опять открыта по повелению Петра Великого» (И.К. Кондратьев).
Дальше — еще интереснее. Пока мы лишь имеем веские основания предполагать, что Московский Кремль был впервые построен во второй половине XVI века. Но что касается его связи с опричниной, с эпохой Есфири, с «восстановлением» Иерусалима (о чем мы говорили ранее), то новых подтверждений этому мы пока не получили. Тем не менее, они есть, и очень яркие. Прежде чем перейти к этому, обратимся к современным археологическим исследованиям Кремля. Что расскажут нам археологи о предыстории Москвы? Что тут было в XV–XVI столетиях? Дело в том, что в XIX–XX веках в Кремле велось много строительных работ, а потому велись раскопки. В результате сложилась довольно подробная археологическая картина строительства Кремля. Вот она.
«Материалы археологических раскопок и наблюдений, исторические данные и исследования позволяют следующим образом представить неведомое возникновение… и развитие первоначального поселения… на месте ядра города Москвы. Разместилось оно на Подоле, у подножия Боровицкого холма… Мыс самого Боровицкого холма был занят, вероятно, под огражденное капище… К середине IX века (якобы — Авт.) можно предположительно относить… возникновение крепкого града на Неглинной. Следы ранней, „новгородской“ системы… административного и войскового устройства сохранялись в Москве до XIV–XV веков… Новый период развития града на Неглинной… град на Неглинной, как центр боярского управления Москвою, вероятно, еще в новгородский период получил огражденное предградье… Внешний облик древнейшего града на Неглинной помогают раскрыть „Боровицкие“ наименования объектов Кремля. Если нанести их на план, то можно указать зоны былого леса» («Каменная летопись старой Москвы»). Все это археологи относят сегодня к IX веку. То есть к эпохе задолго до Юрия Долгорукого.
Но вот наступает XII век, когда Юрий Долгорукий начинает «заново» основывать Москву. Где он начинает закладывать город? Оказывается, снова на том же самом месте, в устье речки Неглинной. Как будто бы тут ничего ранее не было. Современные исследователи, наталкиваясь на этот факт, решают даже, что Юрий Долгорукий, вероятно, не основывал столицу, а лишь реконструировал ее. Так же, как, по их мнению, Иван Грозный «реконструировал» Москву на «ужаснейшем пепелище».
Но пойдем дальше. Что же делает Иван Грозный во время опричнины со своей столицей и дворцами, якобы «уже давно здесь стоящими»? Известно, что с началом опричнины Иван Грозный решает перенести столицу на новое место. Р.Г. Скрынников: «Сначала царь Иван задумал выстроить „особный“ опричный дворец внутри Кремля, но затем счел благоразумным перенести свою резиденцию… „за город“, как тогда говорили… За Неглинной в течение полугода вырос мощный замок. Его окружали каменные стены… Ворота, окованные железом, украшала фигура льва, раскрытая пасть которого была обращена в сторону земщины (как бы в угрозу остальной стране — Авт.). Шпили замка венчали черные двуглавые орлы. Днем и ночью несколько сот опричных стрелков несли караул на его стенах. Отъезд главы государства из Кремля вызвал нежелательные толки, ввиду чего Посольский приказ официально объявил, что царь выстроил себе резиденцию за городом для своего „государьского прохладу“. Она так и называлась — Замком на Неглинной».
Сразу скажем, что у современных историков здесь возникают существенные затруднения. Романовские «летописцы» вынуждают их верить, будто Иван Грозный, выйдя из ворот Московского Кремля, пересек неширокую речку Неглинную, остановился, задумался и решил устроить здесь себе роскошный загородный дворец «для прохладу». Именно здесь, у кремлевских стен, на берегу Неглинной, напротив Троицких или Ризоположенских ворот (Грязных, по Библии). На «расстоянии ружейного выстрела» от Кремля.
Место было действительно «подходящее». Здесь, вдоль берега Неглинной, раскинулась обширная городская свалка. Потому и назывались выходящие сюда ворота Кремля — Грязными или Навозными (по Библии). «Лучшее» место для загородной резиденции трудно подыскать: «С этой стороны подле Кремля протекала мутная и грязная Неглинная, берега которой были очень неблагообразны и всегда завалены нечистотами, так что место нынешнего кремлевского сада оставалось одним из самых неприглядных» (И.К. Кондратьев). «Это было самое болотистое место из всех по течению Неглинной». Странные вкусы были у царя Ивана, если внимать романовским историкам. А если поверить не им, а здравому смыслу?
Согласно нашей реконструкции и тому, что изложено выше, ни на какую мусорную свалку царь Иван не отправлялся. Столицей его в то время был Великий Новгород = Ярославль. Жил он в своем дворце в Суздале (библейских Сузах). В пору опричного раскола и Смуты он покинул Суздаль, «выехал за город». И отправился вдаль. Через какое-то время достиг Москвы, бывшей тогда небольшим селением. Остановился и решил здесь основать столицу. И построить Кремль. Для начала возвел первый град на Неглинной. Поэтому археологи совершенно справедливо утверждают сегодня, что именно с этого «града на Неглинной» и началась Москва. Но было это, конечно, не в XII веке и уж тем более не в IX веке. Первую крепость на месте будущего Кремля стали строить во второй половине XVI века. То есть в эпоху опричнины. Место было выбрано удачно. Никакой мусорной свалки еще не существовало. Это было рядом со знаменитым местом Куликовской битвы. Вокруг шумели леса. Кремль заложили на месте бора, то есть хорошего чистого леса. Отсюда и название «Боровицкие». Кроме того, первый «град на Неглинной оказался на перекрестке трех больших и важных дорог того времени (якобы XII века — Авт.): Новгород-Рязань, Киев-Ростов, Смоленск-Суздаль». Недаром, кстати, одна из дорог вела из Суздаля. По ней и приехал царь Иван в будущую столичную Москву. Ехал он, надо полагать, по дороге, а не по нехоженым местам. С этого времени, со второй половины XVI века, здесь стал возводиться Московский Кремль.