Эй, винтовочка, ухнем,
Эй, заветная, сама пальнет,
Сама пальнет, сама пальнет,
Подернем, подернем
Да ухнем!
Стали баре скулить,
Бар заморских молить:
«Ой, верните нам землю и банки!»
Англичанин, француз,
Заключивши союз,
Присылают им войско и танки.
Эй, винтовочка, ухнем,
Эй, заветная, сама пальнет,
Сама пальнет, сама пальнет,
Подернем, подернем
Да ухнем!
Англичанин – хитрец,
Но народ наш – мудрец,
И плюет он на вражьи уловки.
Танки вязнут в снегу,
Мы ж лихому врагу
Пулю в лоб шлем из меткой винтовки.
Эй, винтовочка, ухнем,
Эй, заветная, сама пальнет,
Сама пальнет, сама пальнет,
Подернем, подернем
Да ухнем!
Для банкирской мошны
Наши ружья страшны,
Но страшней наша вольная воля.
Мы за волю свою
Станем грудью в бою:
Смерть милей нам, чем рабская доля!
Эй, винтовочка, ухнем,
Эй, заветная, сама пальнет,
Сама пальнет, сама пальнет,
Подернем, подернем
Да ухнем!
Мы пощады не ждем:
Иль в бою все падем,
Иль врагов уничтожим всех с корнем!
Ради светлых годин,
Братья, все, как один,
Общей силою ухнем – подернем!
Эй, винтовочка, ухнем,
Эй, заветная, сама пальнет,
Сама пальнет, сама пальнет,
Подернем, подернем
Да ухнем!
Предисловие к поэме А. С. Пушкина «Гавриилиада»
Друзья мои, открыто говорю,
Без хитростных раздумий и сомнений:
Да, Пушкин – наш! Наш добрый, светлый гений!
И я ль его минувшим укорю?
Он не стоял еще… за «власть Советов»,
Но… к ней прошел он некую ступень.
В его лучах лучи других поэтов –
Случайная и трепетная тень.
Ему чужда минувшей жизни мерзость,
Он подходил с насмешкой к алтарю:
Чтоб нанести царю земному дерзость,
Он дерзко мстил небесному царю.
Он говорил: «Тиран несправедливый,
Библейский бог, угрюмый и строптивый!»
А у Невы, средь Зимнего дворца,
Набитого охраною гвардейской,
Бродил другой тиран с душой злодейской,
Земной портрет небесного творца,
И не одну он возлюбил Марию, –
И в час, когда он в свой гарем входил,
Попы в церквах свершали литургию,
И дым синел над тысячью кадил.
– Благослови, господь, царево дело!
Пошли успех его святым трудам! –
И сколько их, таких царей, сидело
По деревням, по селам, городам!
Им долгий день казался сладким мигом,
В хмельном чаду летел за годом год.
Под их ярмом, под их жестоким игом,
Стонал народ, рабы своих господ!
Друзья, для нас пришла пора иная:
Мы свергли всех земных своих богов.
Клянитесь же, что больше Русь родная
Не попадет под гнет ее врагов!
Пусть будет свят для вас завет пророка,
Рукой врагов сраженного до срока,
И пусть его разбитой лиры глас
Ободрит вас в тревоги жуткий час!
Меня ж, друзья, прошу, не обессудьте
И, отдохнув за пушкинским стихом,
Таким простым и мудрым, позабудьте
О «предисловии» плохом.
Красноармейцы*
Блажен, кто летом иль зимой,
Перекрестивши грудь ремнями,
С дорожным посохом, с сумой
Бредет родными деревнями;
Блажен, кто, душу отводя
В избушке тесной иль на сходе,
Простую речь ведет, будя
Отвагу новую в народе.
Мне это счастье не дано,
Хоть на него я уповаю.
Все, все, чем сердце так полно,
В стихах простых я изливаю.
Вам, кровным братьям-мужикам,
Для глаз – далеким, сердцу – близким,
Вам, горемыкам-беднякам,
Я поклонюсь поклоном низким:
«Вот, братцы, я, каков уж есть,
Мужик и сверху и с изнанки.
С отцом родным беседу весть
Я не могу без перебранки:
Что на уме, то на словах.
Так затевай, кто хочет, ссору,
Коль я скажу, что в головах
У мужиков немало сору,
Что не дождаться нам добра,
Коль мы не станем помудрее,
Что из голов нам всем пора
Весь мусор вытряхнуть скорее,
Что лежебочество – порок:
Раз мы встряхнуться не сумеем,
То не пойдет нам воля впрок:
Все потеряем, что имеем;
Что будет, братья, очень плох
Конец и наш и наших планов,
Коль баре, взявши нас врасплох,
Вновь будут стричь нас, как баранов.
Друзья! От вражеской орды,
Чтоб отстоять наш труд и волю,
К оружью все! Сомкнув ряды,
Вперед, на бой за нашу долю!»
Поп мужиков вовсю ругает:
«Погрязли, ироды, в грехе!»
Сам кулаку глазком мигает:
«Ох-хо-хо-хо!» – «Эх-хе-хе-хе!»
У кулака под вечер гости.
Попа расперло от ухи.
«Ну ж рыбка, Пров, совсем без кости!»
«Эх-хе-хе-хе!» – «Их-хи-хи-хи!»
«Отец, еще по рюмке, что ли?
Кумышка, право, не плоха».
«За гибель всей батрацкой голи!»
«Их-хи-хи-хи!» – «Ах-ха-ха-ха!»
Смеется поп. Кулак гогочет:
«Смешно, отец. А злость в груди
Так и клокочет и клокочет!»
«Все, брат, уладим! Погоди!»
«Излишки хлеба отобрали:
С семьей хоть по миру иди.
Участок мой переорали…»
«Все, брат, вернется! Погоди!»
«Коров забрали и лошадок.
Что день, поборов новых жди!..»
«Вот наведем ужо порядок.
Все, брат, поправим! Погоди!»
Парни девок хороводят,
Девки форсу задают.
По деревне парни ходят,
Девкам песенки поют.
Дуньке, Груньке, Таньке, Маньке
Парни песенки поют.
«Хороши наши ребята,
Только славушка худа!»
Вы, девчонки-голубята,
Выходите-ка сюда!
Дунька, Грунька, Танька, Манька,
Выходите-ка сюда!
Эх ты, горе наше, горе,
Распроклятая тоска!
Заберут парнишек вскоре
В большевицкие войска!
Дунька, Грунька, Танька, Манька,
Заберут парней в войска!
Кавалерия ль, пехота,
Нам на них бы не глядеть,
Нам стражаца неохота,
Лучше б дома нам сидеть.
С Дунькой, с Грунькой, с Танькой,
с Манькой
Лучше б дома нам сидеть.
Пров Кузьмич – ума палата
И первейший богатей,
Говорил он нам: «Ребята,
Жаль вас, сукиных детей!
Федька, Петька, Гришка, Тришка,
Жаль вас, сукиных детей!
Большевицкие порядки…
Нам за них ли воевать?
Мой благой совет: ребятки,
Начинайте бунтовать!
Федька, Петька, Гришка, Тришка,
Начинайте бунтовать!»
Поп Ипат за Провом тут же
Стал нам песню напевать:
«Чтобы не было нам хуже,
Надо, детки, бунтовать!
Федька, Петька, Гришка, Тришка,
Надо, детки, бунтовать!»
Эка жалость овладела
И попом и богачом!
Как добраться тут до дела
И узнать, загвоздка в чем?
Федька, Петька, Гришка, Тришка,
Как узнать, загвоздка в чем?
Поп глаза уставил в святцы,
А кулак трясет мошной.
Ой, не кажется ль вам, братцы,
Что их речь – подвох сплошной?
Федька, Петька, Гришка, Тришка,
Это все – подвох сплошной.
Стал с мужиками Пров судачить.
Кулак, известно, с головой,
И бедняков ему дурачить,
Чай, не впервой:
Привык он драть на сходах глотку
И на подмогу нанимать
Всех, кто готов продать за водку
Отца и мать.
Голь горемычная гуляла:
«Ну, подливай же, старый хрыч!»
Голь горемычная гуляла,
Себя, детей закабаляла
За магарыч.
У Прова нынче те ж ухватки, –
Сулит не водку, так муку:
«Уж вы доверьтеся, ребятки,
Мне, старику!
Пускай не раз вам голодуху
Пришлось терпеть из-за меня,
Все ж и по плоти и по духу
Я вам родня.
Из одного я с вами теста.
Мук ваших видеть не могу.
Вот не сойти мне, братцы, с места,
Коли я лгу!
Вам всей душой готов помочь я,
Чтоб скорби ваши облегчить.
От вас лишь надо полномочья
Мне получить.
На кой нам леший все Советы
И Комитеты бедноты?
Все богачи уже раздеты
До наготы.
Всё уравняли вы, ребятки.
О дележах ли ныне речь?
Мы уравненные достатки
Должны беречь.
Никто не должен с нас налога
Ни силой брать, ни по суду.
Пора нам, братцы, вспомнить бога
И жить в ладу.
Пусть кто-то где-то с кем-то бьется,
А наше дело – сторона.
И власть Советская, сдается,
Нам не нужна.
Нам за нее вести сраженья –
Кровь понапрасну проливать.
На все ее распоряженья
Давай плевать!
К чему нем – станьте все на этом! –