Так мы ли вновь себя неволе обречем
Затем, чтоб баре вновь нас подвергали пытке?
Наемные полки они на нас ведут,
Все эти волки и акулы.
Но, победивши нас, что нам они дадут,
Как обернутся их посулы?
Иль не вернут себе помещики земли?
Иль не захватят вновь заводчики заводов?
Иль биржевые короли
Откажутся от банковских доходов?
Иль «кость дворянская» забудет «честь» свою
И, выпустив из рук нагайки, пушки, танки,
Не будет нас держать в навозе и в гною?
Не будет гнать солдат на злую смерть в бою
За прибыль барскую, за биржи и за банки?
Иль вновь не будут жать нас всякие «чины»,
На наших головах взбираясь в генералы?
Иль набивать себе не станут вновь мошны,
Снимая с бедняков последние штаны,
Все мироеды-обиралы?
Иль нас полиция не станет опекать,
Без мыла брить и стричь нас стрижкой поголовной?
Попам ли к роли их старинной привыкать,
У сильных мира быть полицией духовной:
Тащить на исповедь оплошных мужиков
И, выведавши все, что выведать им надо,
Усердно доводить до сведенья волков
О всякой дерзостной овце, мутящей стадо?
Чем осчастливить нас способны господа,
Тиранившие нас веками без пощады?
Чтоб не подохнуть им без нашего труда,
Любой ценой они закабалить нас рады.
Вот почему они вступили с нами в спор,
Вот их напористость откуда.
Но трутни встретили решительный отпор
Вооруженного трудящегося люда,
Биенье чьих сердец слилось в один порыв,
Чей отклик грозный и согласный
Ответом дружным был на красный
Коммунистический призыв.
Все, кто не хочет стать у бар на побегушках,
Герои-бедняки в убогих деревушках,
Борцы-рабочие в голодных городах,
Спаяв себя партийной спайкой,
Отважно ринулись на бой – с дворянской шайкой –
В коммунистических рядах!
Привет вам, новые герои-коммунары!
Вы в пору тяжкую под красный встали флаг.
На наши первые, но мощные удары
Ударом отвечать уже не в силах враг.
Еще то там, то здесь в отчаянье он бьется,
Но страх, предсмертный страх кривит его лицо,
И с каждым днем то там, то здесь на части рвется
Сжимавшее нам грудь железное кольцо.
Еще один удар, и мутною волною
От нас откатится враждебная орда,
И над великою советскою страною,
Взнесенный в вышину рукой бойцов стальною,
Зареет гордо флаг победного Труда!
Танька-Ванька*
Красноармейцы Петроградского фронта называют танки – «таньками».
Танька козырем ходила,
Пыль по улице мела,
Страх на Ваньку наводила,
Форсовитая была!
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..
Подступиться – думать брось!»
Расхрабрился как-то Ванька, –
Танька, глядь, копыта врозь!
Уж как Ванька размолодчик,
Он прицел берет на глаз.
Нынче красный он наводчик
В артиллерии у нас.
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Эх ты, дуй ее наскрозь!»
Как пальнет по таньке Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
В Красной Армии воякой
Ванька стал за первый сорт,
В переделке был он всякой,
И в бою Ванюха – черт.
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Эх ты, дуй ее наскрозь!»
Как пальнет по таньке Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
Ежли кто при виде таньки
Вдруг начнет ошалевать,
Ванька лается: «Без няньки
Не привыкли воевать?!»
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Ну так что?! Сплошал, небось?
Эх ты, трус!..» Как ухнет Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
Вишь от таньки как подрали
Все под Детским-то Селом.
Мы ж руками танек брали
Под Одессой и Орлом.
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Ну так что?! Сплошал, небось?
Эх ты, трус!..» Как ухнет Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
«Таньке ходу нет в болоте,
Не пойдет она в снегу.
С пушкой подступы к пехоте
Не один я стерегу».
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Где она? Собьем, небось!..»
Как пальнет по таньке Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
«Пусть лишь танька подвернется,
Угощу я калачом.
Танька к белым не вернется,
Не вернется нипочем».
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Не уйдет от нас, небось!»
Как пальнет по таньке Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
И у нас теперь умело
Стали танек снаряжать.
Да не в таньках, братцы, дело:
Трус всегда охоч бежать.
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Ну так что?! Сплошал, небось?
Эх ты, трус!» Как ухнет Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
Шкурник вечно в злой тревоге,
Смотрит в страшные очки.
Все телеги на дороге
Для него – броневички.
«Ванька! Танька прет с разбега!
Защищаться – думать брось!»
«Да ведь это же телега,
Пронесло б тебя наскрозь!»
Жалкий трус от бабьей палки
Убежит наверняка.
Но бойцы стальной закалки
Посильней броневика.
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Лезет, стерва, на авось!»
Как пальнет по таньке Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
Танька тож не без осечек,
Таньке люб не всякий грунт –
И завзятый человечек
Подорвет ее в секунт.
«Ванька, глянь-ка: танька, танька!..»
«Ладно. Справимся, небось».
Как пальнет по таньке Ванька, –
Танька, глядь, колеса врозь!
Танька – ценный приз для смелых,
Трусу – пугало она.
Стоит таньку взять у белых –
Белым сразу грош цена.
Взвоют белые ребятки, –
Тут их малость поднажать,
Засверкают только пятки,
Как начнут они бежать.
На карачках за машиной
Лезет белая орда.
Таньку сбей – толпой мышиной
Все помчат невесть куда:
Унести лишь ноги рады.
Красный, знай-ка, напирай,
Таньки, пушки и снаряды –
Все у белых забирай!
Хоть не в таньках, братцы, дело
(Надо смелость уважать!),
Но и мы теперь умело
Стали таньки снаряжать.
Ванька – эвон! – через ниву
Прет на таньке молодец,
Дует белых в хвост и в гриву!
Тут и песенке конец!
На берег*
Впиваясь в грядущее мысленным оком,
В раздумье глубоком
Сижу за работой с утра.
Алеет восток. Оживает столица.
Но спит, не проснулась еще детвора.
О дети! Спокойны их сны и блаженны их лица,
И нежным их душам чужда
Расколовшая мир вековая вражда.
Не знают мои ребятишки и ваши,
Из какой испиваем мы чаши.
Ну что ж? Суждено, – будем пить!
Коль иною
Ценою
Нельзя нам купить
Ни счастья, ни воли
Вот этих ребят, –
Мы выпьем до капли всю горечь, весь яд.
Пусть не знают они нашей боли,
Пусть спят.
Мы – творцы их невиданно радостной доли.
Но окрепнет их мысль и настанут те дни,
Когда наши страданья оценят они,
Ужаснувшись той чаши, что их миновала.
Мы – гремящие волны девятого вала,
Мы – мильоны бойцов,
А за нами их тоже мильоны, мильоны…
В грозном шуме отважных борцов
Отражаются вопли, проклятья и стоны
Наших дедов и наших отцов.
Сокрушает последние троны
Наш могучий, стихийный напор.
Прочь с дороги, кто грезит о старом!
Мы снесем их последним ударом,
Мы решим затянувшийся спор
Со стихией враждебной!
На берег! На берег обновленной земли!
Оплакавши тех, что в боях полегли,
Встречайте живых вашей песней хвалебной!
Омойте их раны росою целебной!
Уж солнце победное всходит вдали,
Спускаются тени над вражьего кликой.
Вперед же, вперед к нашей цели великой!
На берег! На берег обновленной земли!
Гатчинский урок*
Уж как питерцы нажали,
Батюшки,
Мы из Гатчины сбежали,
Матушки.
Ох вы, танки, наши танки,
Батюшки,
Мы бежали вроде шпанки,
Матушки.
Без оглядки мы чесали,
Батюшки,
Животы свои спасали,
Матушки.
Ох ты, горе, наше горе,
Батюшки,
Сбросят питерцы нас в море,
Матушки.
Там нажмут и тут ударят,
Батюшки,
С флангов дуют, с тылу шпарят,
Матушки.
Офицеры – глянь, ребятки! –
Батюшки,
Засверкали только пятки,
Матушки.
Сам Юденич мчится полем,
Батюшки,
Позабыл, с каким паролем,
Матушки.
То ли «Питер», то ли «Нарва»,
Батюшки,
Генеральская ты лярва,
Матушки.
Гнать умел ты нас в атаку,
Батюшки,
Эй, держи его, собаку,
Матушки.
Ежли нам спасенья нету,
Батюшки,
И Юденича – к ответу!
Матушки.
Питер всем нам даст пощаду,
Батюшки,
Но не этакому гаду,
Матушки.
Чем без толку отбиваться,
Батюшки,
Айда питерцам сдаваться,
Матушки.
Вот сбылось уже два года,