«Разряжай патроны.
Не осталось чтоб в Крыму
Ни одной вороны!»
Климов конь*
Вот случай был! Средь бела дня
У Клима свистнули коня.
Не важно – кто, какие воры,
А важно то, что Клим деревней, по задам,
Не тратя времени на сборы,
Пустился в путь по воровским следам.
Как разъяренный зверь по всей округе рыща,
Усталый, бледный, словно тень,
Добрел мужик на третий день
До воровского становища.
В селе Парижкине подлец-богач Корней
Жил скупкой краденых коней –
Тем, говорят, живет и ноне.
Так мудрено ль, что у него в загоне,
В заборе провертев глазок,
Клим своего коня приметил.
Загон весь обойдя один, другой разок,
Клим дело живо сметил:
В заборе сделавши пролом,
Увел конька домой. Казалось бы, по праву?
Ан, нет. Корней потом пред всем своим селом
Шумел вовсю, пустив про Клима славу:
Клим, дескать, вор!
Клим у него сломал забор,
Клим у него коня угнал-де из загона.
Так что ж Клим думает, что это так сойдет?
Что вещь подобная терпима?
Что он, Корней, на Клима
Управы не найдет?
«Ну, нет, уж это дудки]
Да я его!.. Да я ему!
Под суд мошенника, в тюрьму!
В Сибирь за этакие шутки!
Уж это, верьте мне, ни Клим, ни кто иной,
Кому коня он сбудет,
Владеть конем не будет.
Конь мой! И за него расчет у всех – со мной!»
Так чем же кончилось все дело?
А тем, что на своем коне
Клим всюду ездит смело,
Корней же у себя сидит, как на огне,
С загона не спускает глазу,
Всех краденых коней боясь лишиться сразу.
Ждать можно этого вполне:
Немало бедняков, лишившихся лошадок,
Хотят свое добро обратно получить
И навек скупщиков с ворами отучить
От воровских повадок!
Слыхали вы сердитый гул
Парижских скупщиков: «Смотрите! Караул!
Большевики злодеи, воры,
Они на царские чихают договоры!
То золото, что нам хотели дать цари,
Украли эти дикари!»
Две трети золота, положим, гады эти,
Французские дельцы, свезли от Колчака:
Но тянется теперь их жадная рука
К последней трети.
Ну что ж! Большевиков кляня,
Пусть эта сволота ярится. Леший с нею!
Ей нашего добра не видеть, как Корнею
Не видеть Климова коня.
Нашим братьям – польским крестьянам*
Братья наши, польские крестьяне!
Ваши паны выезжают на обмане.
В ту пору, как нам, русскому народу,
Удалось вырваться от панов на свободу,
Ваши паны, как хотели,
Так вами вертели:
Паны танцевали, а вы кряхтели,
Проливали свой пот над панскими полями.
Теперь вас погнали воевать с «москалями».
Проливать свою кровь ради прихоти панской.
С кем вы воюете? С беднотой крестьянской!
Разве за вашим добром мы гоняемся?
Вы – нападаете, мы – обороняемся.
Вы возьмите-ка в толк хотя б то, к примеру,
Что мы бьемся теперь не за царя, не за веру,
Не за панство-дворянство, не за купечество,
А за наше советское бьемся отечество.
Ваше панство на нас наперло,
Ваше панство берет нас за горло,
Берет не своими, а вашими руками.
Так неужто вы будете такими дураками,
Чтоб по панскому злому приказу
Губить и нас и себя сразу?
Ваши паны с нашими столковалися,
На нашей шкуре подлецы сторговалися,
Они ищут себе общей прибыли,
Добиваются нашей погибели.
Так на что же это, братцы, похоже:
У панов на уме одно и то же,
Пан стоит горою за пана,
А бедный Ян режет бедного Ивана –
За то, что Иван панам невзлюбился,
За то, что Иван от панов отбился
И, не видя в том никакого изъяну,
То же сделать советует бедному Яну:
Дескать, незачем, Ян, тебе рыть траншеи,
Сворачивай лучше панам своим шеи,
Чтоб ни одного не осталося пана в Польше,
Тогда будет, брат Ян, у вас толку больше.
Расправившись со всеми панами,
Заживешь ты, Янушка, с нами
В согласье, в любви и в дружбе,
Позабудешь о панской службе,
Никто не посмеет помыкать тобою,
Не станет урядник пред твоею избою,
Чтоб тебя с больной твоею хозяйкой
На панщину гнать нагайкой,
Будешь ты жить на своей полной воле,
Пахать свое, а не панское поле.
Кончатся, Ян, твои прежние муки,
Все добро перейдет в крестьянские руки –
И панская земля и панская машина.
Нам вашей земли не нужно и аршина.
У нас земли и своей довольно.
Мы своих панов общипали больно,
У нас всю Советскую Русь обрыщешь,
Ни одного прежнего пана не сыщешь,
Ни пана, ни чиновника,
Ни генерала, ни полковника.
Перевели мы пана в мужичью избенку,
Остригли пана под общую гребенку.
Пожил, пан, попировал ты смолоду,
Теперь работай иль подохни с голоду,
И пусть тебя после смерти
В аду кормят черти.
А у нас теперь – дудки!
Нету больше уже старой погудки:
«Работай, мужик, весь свой век на пана,
Вынимай для пана последний грош из кармана,
А сам от голоду с ног валися!»
Были дураки, да перевелися! –
Польские ваши паны и наши
Кормились у одной чаши,
Кормились, роднились,
А теперь против нас объединились:
К этому теща приперла, а к этому дядя.
Ваши паны, на наших глядя,
Как наши паны бегством спасаются,
Такой же судьбы опасаются;
Переймут вдруг хлопы московскую заразу
И покончат с польскими панами сразу,
Оттого польские паны распетушилися,
Оттого на войну с нами решилися,
Что положенье у них опасное:
Либо – пан, либо – пропал! – дело ясное.
Либо шляхта вернет нам царя и дворянство,
Либо шляхту сбросит польское крестьянство!
Братья наши, польские крестьяне!
Мы даем вам клятву заране:
Как только вы панскому племени
Дадите дубиною крепкой по темени,
Так, чтоб зубы из панской посыпались пасти,
И когда вы, не тратя горячего времени,
Ставши сами, с рабочими вместе, у власти,
Известите нас братски об этом,
Мы ответим вам братским приветом!
Мы поможем вам всем, что вы только ни спросите,
Когда с шеи вы сволочь шляхетскую сбросите,
Злую, панскую сволочь, которой
Вы так долго служили опорой
И, панов поддержавши в их подлой борьбе,
Тем готовили гибель и нам и себе!
Большая штука – наука*
Ой ты, яблочко,
Куда катишься?
Вражий пан, за грехи
Ты расплатишься!
Нам прислала Москва
Подкрепление.
Мы всем фронтом пошли
В наступление.
Наши пушечки враз
Как загрохали,
Так в окопах паны
Только охали.
Той порой на панов
Мы как двинули,
Польский фронт в один час
Опрокинули.
Да как стали косить
Пулеметами, –
У поляков полки
Стали ротами.
Из окопов паны
Разбежалися:
«Матка бозка!» – кричат,
Испужалися.
«Езус Христус, – кричат, –
Поражение!»
Побросали паны
Снаряжение.
Кто подрал напрямки,
Кто – в стороночку,
Наши пули свистят
Им вдогоночку.
У поляков в руках
Флаги белые, –
То сдаваться хотят
Части целые.
В плен мы хлопов берем,
Ухмыляемся,
Сами глупости их
Удивляемся:
«Братцы! Разве ж мы вам
Злые вороги?
Чем вам ваши паны
Любы-дороги?
Ваш Пилсудский – змея
Подколодная.
Скоро ль будет у вас
Власть народная?
Скоро ль будет у вас
Власть не панская,
А рабочая власть
Да крестьянская?»
Нам сказали в ответ
Хлопы пленные:
«Все паны – нам враги
Неизменные!
Шляхты нашей добро
Еще в целости,
Но теперь мы займем
Русской смелости!
Как обратно домой
Мы воротимся,
Мы за шляхтой своей
Поохотимся.
Все майонтки ее
Мы проведаем,
По-московски мы с ней
Побеседуем.
Шляхта деру задаст,
Не оглянется,
От панов и следа
Не останется!»
Ай да хлопы! Ура!
Наловчилися!
Кой-чему вы у нас
Научилися!
Нет дурмана в башках
Ядовитого.
Двух небитых дают
За побитого!
Дали взбучку мы вам
Не напрасную.
Стройте ж, братцы, скорей
Польшу Красную!
Жесткий срок*
Разжигатель неуемный –
Я кочую по фронтам.
Мой вагон дырявый, темный,