А в ней огонь и русский дух.
Жалейки, дудки и свирелки,
Все появилось на Руси.
И гусли, и игра в горелки,
И бабы царственной красы.
Стоял Микула и не верил,
Что столько жизни от сохи.
Хмелел и целовал деревья.
Случалось даже, пел стихи!
В ней пахарь уживался с воином,
Покоя не было кругом,
Он с пашней управлялся вовремя
И вовремя кончал с врагом.
Друг! Не хвались, что ты из Тулы,
Что ты механик и Левша!
Ты от сохи и от Микулы,
Ты Селянинова душа!
Шел солдат
Шел да шел солдат
Посреди полей,
Песню пел солдат
О судьбе своей.
«Милые края,
Даль больших дорог,
Хорошо, что я
Сердце уберег!
Я стоял в строю,
Я сидел в броне,
Я кипел в бою,
Я горел в огне!
Но душа чиста,
Хоть и страшен путь.
Это неспроста
Въелся порох в грудь.
Не хвалюсь я вам,
Вот-де, мол, каков,
Но широкий шрам
Не от пустяков!»
Был солдат могуч
Простотой души.
Солнце из-за туч
Кинуло лучи.
Сразу на груди
Вспыхнула медаль,
Сразу впереди
Озарилась даль.
Пел солдат во ржи,
Глядя на волну:
«Славься, радость-жизнь,
И долой войну!»
Двое
Достоялись травы до покоса,
Дождалась любимая дружка!
Как она стройна, черноволоса,
Как горит сережка из ушка!
Вот они среди иван-да-марьи,
Вот они — по бедрам бьет пырей.
Смелая крылатость пониманья
И полет решительных бровей.
Путь их незакатен, бесконечен.
То, что солнце село, — пустяки!
Музыкой любви наполнен вечер,
Звезды как любимые стихи.
Мимо ивы, мимо бересклета,
Мимо балалаек и гитар
На руках они проносят лето,
На устах нетронутый нектар.
Был Гомер, была когда-то Троя,
Кони рвали тесноту узды,
Было столько войн! Но эти двое
Не боятся никакой грозы!
Саратовская гармошка
Скажи мне, скажи мне,
Гармошка саратовская,
Откуда взяла ты
Искусство ораторское?
Твой голос,
Немного охрипший на пристани,
Глаголет простые,
Доступные истины.
Ты дружишь, я знаю,
С матросом из Горького,
Ты знаешь в лицо
Даже Виктора Бокова!
Бывает, по-бабьи
На грудь к нему бросишься
И с Волги в Москву
На побывку запросишься.
Поедем, подруга,
Родная, ревущая,
Раздольною песней
За сердце берущая!
Поедем! Побудешь
Хоть месяц не с девками,
С поэтами
Поживешь в Переделкине!
Пейзажа не будет
Знакомого сельского,
Зато я тебе
Покажу Вознесенского.
Андрей угостит
Тебя собственной грушею.
Присядет поблизости,
Скажет: — Я слушаю!
И ты уж тогда
Заливайся без устали,
Кажи свою музыку,
Удаль и мускулы!
Гармошка!
Лесное, смолистое варево,
Я речь свою кончил.
Давай разговаривай!
Кисловодские тополя
Тополя, которым триста лет,
Маковками в небо упираются.
В их зеленом шуме грусти нет,
Умирать они не собираются.
Каждый тополь — чудо-богатырь,
Государство листьев гармоничное,
Ты его раздень до наготы,
Не затянет песни горемычные.
Вынесет мороз под шестьдесят,
Не случится обморок от холода.
Звезды в кронах крупные висят,
Ветви в синеву, как пальцы в золото.
Слаб ты в этом деле, человек!
Тополя сие давно заметили.
У тебя ни дня в запасе нет,
Где уж помышлять о всем столетии!
Философия у подножия Эльбруса
Я трогал снег Эльбруса,
Я пил нарзан Чегета,
Я целовал чинару,
А разве мало это?
Чиста вода в Терсколе,
Нежны снега в Чегете.
А сколько лет Эльбрусу?
Неважно! Все мы дети!
Откуда взялись горы?
И кто тому свидетель?
Ответ придет не скоро.
Мы подождем! Мы дети!
Что наша жизнь? Мгновенье
Пред этой цепью горной.
Да будет вдохновенье
Венчать наш труд упорный!
Плывет ледник наплывом,
Синеет снег в Чегете.
Считай себя счастливым,
Что ты живешь на свете!
* * *
Снегири мои красногрудые,
Хорошо ли вам на снегу?
Если холодно, если голодно,
Вы не бойтесь, я вам помогу.
Клен, снегами засыпанный наглухо,
Хорошо ль на ветру-то стоять?
Ты моя незабвенная азбука,
По которой учился читать.
Говорливая, быстрая реченька,
Хорошо ли тебе подо льдом?
Потерпи, это дело не вечное,
Разберут скоро зимний твой дом.
Муравейник, веселое зрелище,
Где вы спрятались, муравьи?
Было время, на солнце вы грелися,
Как теперь-то вам, други мои?
Здравствуй, зимушка, вдовушка снежная,
Овдовила ты лодку мою,
Обезлюдила пристань прибрежную,
Все равно о тебе я пою!
Калина
Не стояла она раздетой,
Снег окутывал зябнущий куст,
У синички от радости этой
Тихо падала песня из уст.
На морозе алела, пылала,
Жгла гранатовым чудо-огнем,
Приглашение мне присылала,
Подошел я, сказал ей: — Нагнем!
Снегири затревожились тут же:
— Что ты делаешь, варвар и вор?
Ты в тепле, мы всю зиму на стуже,
Нам оставь, вот какой уговор!
Ах, как ягода таяла, млела,
Откровенно горчила во рту.
Сердце вдруг над снегами запело,
Словно иволга на лету.
Как горячие уголья, грозди
Ветерок на ветвях раздувал.
Снег в январские, рыхлые ноздри
Горечь втягивал и смаковал.
Долго длилось лесное свиданье.
Был свидетелем этому лес.
Я калине сказал: — До свиданья! —
И в деревню по снегу полез.
* * *
Зазывает жизнь меня
То на рынок, где капуста,
То на вишню у плетня,
То на сцену, где искусство.
Удивляет жизнь меня
То походкой стройной девы,
То игривостью коня,
То пленительным напевом.
Обновляет жизнь меня
Травостоем и покосом,
Чистым пламенем огня,
Неожиданным знакомством.
Вдохновляет жизнь меня,
Я ей очень благодарен
За большие крылья дня
И за то, что день подарен.
Благодарность
Мне молодость твоя свежей озона,
Мудрей Гомера и седых веков.
Трава некем не мятого газона,
Глоток воды с эльбрусских ледников.
Мне молодость твоя — миндаль цветущий,
Далекий белый домик на горе,
Дождь, по заявкам с вечера идущий,
И снег, что выпал только в январе.
Мне молодость твоя как брызги моря,
Как царственные линии линя,
Как тот ковчег под управленьем Ноя,