И запретит! Потому и грущу.
Листья намокли, беспомощно свесились,
Встанешь под деревом, жмешься и ждешь,
Припоминаешь, как странником с вечера
В крышу стучал и накрапывал дождь.
Благоуханная шапочка клевера
С солнца не сводит доверчивых глаз.
Что за искусство — правое? левое?
Кто его знает, но это для нас!
Пчелка работает тоненьким хоботом,
Ищет нежнейший нектар наугад.
Ищет, блаженно зарывшись. И что бы там
В мире ни делалось — пчелы гудят!
Старинная музыка
А. Эшпаю
Старинную музыку слушаю в час полуночный,
Озябшей струною звучит клавесин.
Вполне современные чувства бьют в сердце волною,
Еще бы! Хор звуков меня навестил.
В мой дом, в тишину мою входит Вивальди,
Чтоб в плен захватить персонально меня.
А рядом любимая спит на диване,
В ресницах усталость, печаль пережитого дня.
За окнами снег и большие сугробы,
С рождественской елкой идет к нам крещенский
мороз.
Старинная музыка, как ты рисуешь подробно
Движение духа и как тебе все удалось.
Старинная музыка! Сколько в ней смысла, значенья,
Какие в ней веют надежды, улыбки и сны.
Я слушаю звуки, а вижу Сандро Боттичелли,
И холст, и прелестное личико девы весны.
* * *
Скажи, человек, чего же тебе не хватает?
Зачем ты нахмурился? Или увидел врага?
Зима, говоришь, надоела, но завтра растает,
И речка с восторгом затопит свои берега.
Скажи, человек, почему ты не спишь среди ночи?
Постель холодна или ветер в окошко стучит?
Жена, говоришь, изменила, но сам ты не очень
Был верен ей, так что и ты получи!
Скажи, человек, почему ты такой суетливый?
Зачем ты торопишься, всюду успеть норовишь?
Ты малого хочешь, когда говоришь: «Я счастливый!»
Счастливый, когда вдохновенно творишь!
Но как же бескрыло твое прозябанье,
Мелка твоя скука, притворна мигрень.
Я это сейчас говорю не тебе в назиданье,
Себе самому за бездарно проведенный день!
* * *
Ираклию Андроникову
До самой старости,
Что метит мелом,
Живите яростно
На свете белом!
Не дотлевание,
Не дым костровый,
А волнование —
Вот основа!
В даль отправляйтесь,
Всю землю смерьте
И не сдавайтесь
До самой смерти!
В наследство детям
Оставьте ярость,
Веселый ветер,
Упругий парус!
* * *
Какой сегодня ветер! Рвет листву,
Сгибает ветви и стволы качает.
Но все равно, спеша через Москву,
Поэт свиданье жизни назначает!
Идет в простых, проселочных, резиновых,
Надев костюм камчатских рыбаков,
Он что-то напевает выразительно,
И липнут листья желтые с боков.
Он и олень, он и цветок женьшеневый,
Он дышит, как осенний чернозем,
Он принимает важные решения,
Поскольку сложность жизни в нем самом!
Шахтерам
Те, кто пестуют
Угольный пласт,
Самый глубинный
Рабочий класс.
Самый-самый
Что ни на есть,
Этому классу
Слава и честь.
Честь смолоду,
Слава вовремя,
Не испугаешь
Шахтера нормами.
Там, где шахты,
По всей территории,
Как грибы,
Растут терриконы.
Значит, рубим,
Значит, скрежещем,
Значит, любим
Работу и женщин.
Уголь черен,
И мы черны,
В шахте лодыри
Исключены.
Земля не потерпит
Вялых и квелых,
Скажет лодырю:
— Эй ты, олух!
Вон из шахты,
Пустая порода,
Не позорь
Трудового народа!
* * *
— А я всю землю зерном засею! —
Сказал Микула, окрестясь. —
Я хлеба дам вам и спасенье, —
Сказал, взял плуг и впал в экстаз.
Летели в сторону каменья,
Когда он на плужок нажал.
Он выворачивал коренья,
Могучий конь победно ржал.
Пахал Микула, пот струился
И тек за старую посконь.
Сильней Микула становился,
Он был красив, он был баской.
Пришла к нему младая дева,
Коса касалася травы,
Она Микулой овладела,
Тут женщины всегда правы.
Затоковал — они уж с петлей,
Арканом хвать — и ты в плену.
Микулин род расправил ветви,
Когда он в дом привел жену.
Пошли, что осенью опята,
Что воробьи в глухой стрехе,
Такие шустрые ребята,
Едва родятся и — к сохе!
Вставало племя полевое
На всех равнинах всей Руси.
Оно теперь у нас стальное,
Но ты у трактора спроси
И у механика Ивана,
Вот он стоит, иди и встреть!
Он за день даст четыре плана,
Возьмет гармонь и будет петь!
Интервью
— Россию любишь?
— Вопрос излишен,
Как не любить? В ней родились! —
Так объяснялись возле вишен
Корреспондент и тракторист.
— Работу любишь?
— Что за вопросы!
Работы нет — и день пропал.
Я, милый мой, служил матросом
И море Черное пахал.
— Как экономите горючее?
— Боюсь, что будет пережог,
Пашу-то, видите, над кручами,
Там горка, взлобок, тут ложок.
Земля тяжелая, отволглая,
Мотор рычит тебе как лев.
Поднять все поле — песня долгая,
Легко лишь только резать хлеб.
— Что передать от вас читателям?
В газете рассказать о чем?
— Мы — трактористы, вы — писатели,
Придумайте! А мы прочтем! —
Стоял под вишнями горячими,
Срывал медлительно и ел.
Ничем себя он не выпячивал
И скромно, скромно вдаль глядел.
Труд
Не болеть,
Не стареть,
Не гнуться!
А дела-то
Всегда найдутся.
Труд — основа
Всего на свете,
Он главенствует
На планете.
Бесконечны
Его именья,
Труд везде,
Труд в Москве и в Тюмени,
В Петропавловске-Камчатском,
в Одессе,
Всюду труд,
На него надейся!
Поработаешь,
Значит, получишь,
Сам умеешь,
Других научишь.
Кто сонливостью,
Ленью страдает,
Счастьем жизни
Не обладает.
И обходит
Такое растенье
Радость творчества
И веселья.
Труд — основа
Герба на знаменах,
Труд в труде,
Не в пустых разговорах!
Ласточка
Летела ласточка за грязью,
Ей надо было вить гнездо,
А грязи не хватает разве?
И ей в строительстве везло.
Не надо было заявлений
На то, на се, туда, сюда,
Одно желанье и уменье
И понимание труда.
С утра летала и носила
Тяжелый, мокрый, серый ил.
Работала и не просила
О помощи. И час пробил.
Гляжу, гнездо уже готово,
В теченье дня построен дом,
И выполнен он образцово,
И нет комиссий на прием.
Я знаю одного прораба,
Ну что не выстроит, то — тьфу!
Ему у ласточки хотя бы
Чуть поучиться мастерству.
* * *
Так повелось, что носят полушубки
Актрисы, театральные жрецы.