Теперь-то всем понятно, что не шутка —
Прекрасный мех романовской овцы.
А было ведь, какой-нибудь купчина,
Своих сермяжных братьев невзлюбя,
Кричал на мужика: — Эй ты, овчина,
Не мни сукно, оно не про тебя!
Париж готовит обувь для России,
Но должен откровенно я сказать,
Что барышни-боярышни носили
Сапожки эти триста лет назад.
Так кто же создает, скажите, моду?
Кого за плагиатство привлекать?
И сколько можно нашему народу
В чужой земле свое приобретать?!
* * *
Плакала женщина. Горькие слезы
Падали в куст нераскрывшейся розы,
Стали бутоны быстро расти,
В самые сумерки стали цвести.
Невероятное вдруг приключилось,
Невероятное ночью случилось:
Роза раскрылась, роза цветет,
Женщина больше не плачет — поет!
Скажете мне, что придумано это,
Но такова специальность поэта,
Он с Андерсеном и братьями Гримм
Родственник кровный и тянется к ним!
Заповедь
Не жалуйся на жизнь,
Она прекрасна,
Когда идут дожди,
Когда на небе ясно.
Судьба все сто невзгод
На плечи мне взвалила,
Ломала много лет,
Ломала — не сломила.
Я ночевал на пнях,
На сельских сеновалах,
Нежданная любовь
Меня усыновляла.
И снова жажда жить
Журчала родниками,
Я добыл в жизни все
Рабочими руками.
И говорю, что жизнь
Всегда, всегда прекрасна.
Когда идут дожди,
Когда на небе ясно.
* * *
Живу крылато, родниково,
Не отвожу от жизни глаз.
Ищу единственное слово,
Чтоб выразить себя и вас.
А где оно? Ау! Откликнись!
Не прячься за глухой стеной.
У старой, серенькой калитки
Поговори, постой со мной.
Две женщины бредут проселком,
Из-под платка седой висок,
Размашисто по их кошелкам
Ударил дождь наискосок.
— Ах, Марьюшка! А вот и ливень,
Промочит нас он в пять минут!
— Не ливень это, а счастливень,
С него и огурцы пойдут.
Капуста будет завиваться,
Грибы появятся в бору,
С него все будет прибавляться,
А прибавленье ко двору!
Спасибо, бабоньки, за слово
И за бесхитростный рассказ.
Я запишу село Пряслово
В свои стихи, чтоб помнить вас!
Признание
На Волге я родился,
Сказала мне сама же:
— Ты русский, а влюбился
В татарочку с КамАЗа.
Проспект Мусы Джалиля,
Все улицы как реки.
Глаза ее ржаные
Я полюбил навеки.
Сынишка будет черный,
А дочка будет русой.
Так горевать о чем же,
Любой приемлем случай.
Как маленькую рыбку,
На берегу у Камы
Ловлю твою улыбку
Влюбленными руками.
Наш город молодежный,
Над ним — звезда азарта.
Народ у нас надежный,
Мы смело смотрим в завтра.
Набережные Челны
Леса за Камой черным-черны,
Не то что было теплым летом.
А город Набережные Челны
Пронизан весь электросветом.
Он молодостью оснащен,
Он как фрегат под парусами.
Железом, техникой крещен,
Неодолимой силой стали.
Разросся! Не остановить
Его размаха с богатырством.
Умеет он творить и жить
Под стать заслуженным артистам.
Страна моя! Сибирь, Кавказ,
Игарка с пламенем полярным,
Ворвался к вам в ряды КамАЗ
И стал, как песня, популярным!
Отечество
Отечество — родная ширь,
Над ней стальные птицы мчатся.
Отечество — Урал, Сибирь,
Курилы, Сахалин, Камчатка.
Отечество мое — Орел,
Воронеж во главе с Кольцовым,
Над ним высокий ореол
И радуга с расшитым словом.
Отечество — Ока, Рязань,
Отечество — Сергей Есенин,
Сквозная синь в его глазах
И звонкий тетерев весенний.
Отечество мое и Минск,
И белорусские долины,
И Краснодар, где сеют рис,
Где под пшеницей все равнины.
А Киев не забыл я? Нет!
Он высится красою тронной,
Шевченко и певучий Днепр,
Давно я с вами связан кровно.
Отечество — седой Кавказ,
Азербайджан, Баку и Каспий,
И вам я кланялся не раз,
И это может сделать каждый.
Нас сблизил, обручил Октябрь,
Всех нас спаял он воедино.
Идеи наши вдаль летят,
И наша цель — непобедима!
* * *
Зачем оплакивать седины?
Бег времени неудержим!
И жизнь и смерть — они едины,
Их цепкий круг нерасторжим.
Пускай на холмиках могильных
Трава бушует возле плит,
Мы будем славить в звучных гимнах
Земную жизнь, любовь и быт.
Не хныкать, не сутулить плечи,
Уныло не ронять голов,
Не выбирать из нашей речи
Усталых и унылых слов!
Снега
Снега. Снега.
И тихий свист синиц.
Снега. Снега.
Без меры и границ.
Снег в Белгороде,
в Харькове, в Орле,
Снег в Курске, в Туле,
Снег по всей земле,
По всей державе нашей.
Чист и свеж.
Как сахар-рафинад,
Бери и ешь!
Под голубым сияньем
вечных звезд
Холодное молчанье
зимних гнезд.
В лесах и перелесках Костромы
Самодержавный белый трон
зимы.
Не свергнут самодержец Берендей,
Он как желанный гость
среди людей.
Зима-ткачиха белым
полотном
Закрыла весь
просторный окоем.
От Беломорья до Кавказских гор
Зима и подчиненный ей простор!
И стережет окраинную Русь
Прекрасный горец
с именем Эльбрус.
А рядом с ним
под белым башлыком,
Как близнецы, Бештау с Машуком.
Снега. Снега.
Глубок зимы покров,
И как прекрасен
чуткий сон снегов.
А под снегами дремлют зеленя,
Задумчивые головы склоня.
* * *
Россия у кого какая,
А у меня она одна:
Вода в овраге ключевая,
Посмотришь — видно все до дна!
Россия у меня с гармонью,
С открытым сердцем нараспах,
С районным городком Рамонью,
Где пчелы тонут в клеверах.
Где греча молоком цветенья
Облита с головы до ног,
Где кланяются мне растенья
И лезет на ноги вьюнок.
Россия у меня стальная —
То мост железный, то труба,
То утренний звонок трамвая,
Такая тоже мне люба!
Индустрия — наш главный тезис,
Велик ее авторитет,
Кусочка хлеба не отрежешь,
Когда железа в доме нет.
Россия размахнулась Обью,
Простором вспененных морей.
Я верен ей в любви до гроба,
И это чувство все сильней.
* * *
В моей крови живет еще мой дед,
Былинный богатырь, оратай.
Ни радости мне, ни восторга нет,
Пока не прикоснусь к земле лопатой.
Пока не поскитаюсь лично сам,
Оставив всех друзей и всех знакомых,
По луговой траве и по лесам,
По перекатам речек родниковых.
Пока не посажу зеленый лук,
Картофеля, как надо, не окучу,