Он весь вниманье, весь — порыв!
Природа говорит стихами,
Какие Лермонтов творил.
Его именье родовое
Мятежный дух его хранит,
И над вечерней тишиною
Звезда с звездою говорит!
* * *
Дайте-подайте
Гармонь на ремне,
Музыки, музыки
Хочется мне!
Той, деревенской,
Которая — та!
В ней и сердечность
И простота.
Буйство с размахом
И синевой,
А по рубахам
Вихрь огневой.
Вот она, молодость,
Вот она, Русь!
В пляску с задорной
Гармошкою рвусь.
Дайте-подайте
Лихой перебор,
Девки вокруг меня
Наперебой.
Радуга юбок,
Молния лиц.
Сколько голубок,
Сколько девиц.
Разве кого-то
Загонишь домой?
От удовольствия
Стонет гармонь!
Баба
Слово баба — не укор,
Баба — крепость, баба — сила,
Аппетитно с давних пор
Русь его произносила.
Слово «баба» из стихов
Удалил один редактор.
Баба — лучшее из слов,
Баба — это как реактор.
В слове «баба» шторм морской,
Слово «баба» можно трогать,
Бабы — это род людской,
Мужики рожать не могут,
Не умеют, не хотят,
Им бы пиво и сосиски.
Если «бабу» запретят —
Сделают не по-российски.
Если кто-то, сняв пенсне,
Протерев их мягкой кожей,
Скажет: — «Бабу» мы вполне
Можем вычеркнуть!
— Негоже!
Незачем казнить слова
Бюрократией бесплодной!
Баба — как жила-была,
Так и есть в душе народной!
* * *
Моя свеча полгода не горела,
Наплывы уберу, зажгу.
Мне ссориться с тобою надоело,
На пламени свечи спалю вражду.
Помиримся! Ты любишь, ты страдаешь,
Я вижу по движению бровей.
Зачем ты в мое сердце попадаешь
Язвительной остротою своей?!
Свеча горит и телом убывает,
Рассеивая свой печальный свет.
Помиримся! Размолвка убивает,
А жизнь одна, и воскресенья нет.
Надеюсь, ты мольбу мою услышишь
Среди других сигналов мировых.
И если сразу «да» мне не напишешь,
Услышу это сам из уст твоих!
Чистота родниковая
Когда на душе чистота родниковая,
Рождается слово и все удается,
В тебе все завинчено и состыковано,
Высокая нота свободно берется.
Ты ходишь и слушаешь звуки земные,
Вот шмель на струне заиграл басовито,
Кузнечики там, где луга заливные,
Стрекочут о том, что пришла косовица.
Скрипит коростель своей дужкой ведерной,
И едет, и едет на старой телеге,
И в музыке, в общем-то очень задорной,
Есть привкус вечерних и грустных элегий.
Душа на лугах отдыхает от связи
Не с кем-то — с самою великой природой,
Легко и свободно в могучем экстазе
Становится исподволь праздничной одой!
* * *
Поэзия! Ты выше прозы,
Твои слова как соловьи.
На белой грамоте березы
Стихи написаны твои.
Ты не какой-то кенарь в клетке,
Не юркий, безголосый стриж,
Ты — свежая капель на ветке,
Вся светишься и вся звенишь.
Твои слова, как гнезда, свиты
И скручены в тугой кочан.
Кому неведом знаменитый
Союз твоих однополчан?!
Поэзия! Ты выше пользы,
Одежд из радуги не шьют,
Твои озоновые грозы
Иные исцеленья шлют.
Они и лечат, и врачуют
Настоем трав и родников.
И, как читатель, не хочу я
Каких-нибудь других стихов!
Тополь
Что, тополь, замерзаешь? Признавайся!
И потихоньку стонешь, старина?
Да, много пожил ты, но не сдавайся,
Ты устоял, когда была война.
Ты залечил удары и раненья,
Нет орденов, но ты и так герой.
Гляди, пришли другие поколенья,
И ты для них не просто дед чужой.
Они тебя доверчиво приняли
В свой пионерский круг, в свою семью,
И клятву пионерскую давали
Беречь и нежить Родину свою.
Ты слышишь, тополь, на поле азартно
Кричат грачи, сорвавшиеся с гнезд.
Все это жизнь. Зачем, скажи, слеза-то?
Не плачь! И продолжай свой род и рост!
Порадуйся! Твое младое племя
И разрослось и молодо шумит.
Над тополем седым проходит время
И листьями, как книгой, шелестит.
* * *
Запахло лесом, запахло сеном,
Окрикнул коршун синеву.
К бревенчатым прижался стенам,
И слезы брызнули в траву.
Да был ли я на этом свете?
Мой паспорт стар и весь потерт.
Лягушки квакают в кювете,
И веет сырью из болот.
Крыльцо родное покосилось,
Прибавилось бездомных псов.
— Чем заняты?
— Траву на силос
Бригадой возим из лесов.
— Кто ты, скажи, моя землячка?
Не опознать черты лица. —
Ответила почти что плача:
— Ты провожал меня с крыльца!
Я думала, возьмешь навеки,
Ан нет, — с другой ты свил гнездо.
Ушли твои златые реки,
Не мне, выходит, повезло.
Стою, гляжу, стыжусь, робею
У деревенской городьбы
И чувствую, что сам грубею
От встречи с грубым днем судьбы.
Двое любящих
У любви свое поле минное,
Чуть оступишься и — погиб!
У любви притяженье взаимное,
Где любовь, там взаимошаги.
Двое любящих четверокрылы,
Как полетна их четверобровь!
Два влюбленных себе открыли
Материк под названьем — любовь.
Будь на полюсе, там, где льдины,
Будь в степи, где чебрец пахуч,
Двое любящих так едины,
Что уходит гроза из туч.
Двое любящих всемогущи,
Им не страшен нигде никто.
Как награду им день грядущий
В двух ладонях несет дитё!
* * *
Земля читающая,
Земля поющая,
Земля мечтающая
И хлеб дающая.
Земля космическая,
С размахом риска,
И поэтическая —
Все мне близко!
Все это кровное,
родное,
От облака
до перегноя,
От взлета ласточки
Над кручей
До нежных,
белых
Женских ручек.
От рифмы
Самой разглагольной
До песни
Русской и раздольной.
* * *
Березонька, как ты бела,
Тебя судьба не обделила.
Ты где, скажи мне, добыла
Такие яркие белила?
Стройна, как церковь на Нерли,
И недоступна, как невеста,
Ты вытянулась из земли,
Сказала солнцу: — Дай мне место!
— Ну, как тебе я откажу,
Ты мне давно за дочь родную,
Я на тебя весь день гляжу,
А ночью к месяцу ревную.
Вставай вот здесь и — смело в рост,
Не сомневаюсь, ты прекрасна! —
Был разговор и прям и прост,
Во всем была большая ясность.
Вот почему она бела,
Вот почему она не плачет,
Она любимицей была,
А это в жизни что-то значит!
* * *
Если ты меня разлюбишь,