Нужно заметить, что непонимание диалектики субъективных и объективных начал в познании, гиперболизация роли первых ведет к релятивизму. Диалектика истины как развивающегося процесса подменяется «диалектикой» борьбы субъективных оценок истинности с вытекающим отсюда преувеличением роли формы по отношению к содержанию познания. На место истины ставятся «организующие формы опыта», «естественные классификации», «парадигмы» и тому подобные формальные моменты знания. В основе этого лежит субъективизация реальной диалектики познания. Отношение субъекта и объекта сводится к координации «Я» и «не Я», объективность — к «интерсубъективности», соответствие между мыслью и действительностью — к «внутриструктурным» отношениям синтаксического, семантического и прагматического характера.
Между тем диалектика познания как важная часть материалистической диалектики требует постоянного преодоления «субъектоцентризма», превращения субъект-объектного отношения в отношение: «он (человек, человечество) и природа (общество, познаваемое)». В.И.Ленин так характеризовал это отношение: «2 формы объективного процесса: природа… и целеполагающая деятельность человека. Соотношение этих форм… сознание человека, наука („der Begriff"), отражает сущность, субстанцию природы, но в то же время это сознание есть внешнее по отношению к природе (не сразу, не просто совпадающее с ней)»[277]. Более того, такой объективный подход к диалектике познания требует идти дальше. «Тут действительно, объективно три члена: 1) природа; 2) познание человека, == мозг человека (как высший продукт той же природы) и 3) форма отражения природы в познании человека…»[278].
В диалектике познания понятие объективной истины, выражающей отношение соответствия между конкретной мыслью и отражаемой в ней действительностью, приобретает еще один, чрезвычайно важный смысл обозначения того, к чему приближается познающая мысль. «Истина есть процесс, — писал В.И.Ленин. — От субъективной идеи человек идет к объективной истине через „практику" (и технику)»[279]. Иначе говоря, для диалектики характерно признание объективной истины не только как соответствия между мыслью и действительностью, но и как того высшего этапа, к которому приближается знание в процессе его развития. Объективная истина как процесс выражает самую сущность перехода от незнания к знанию. Этот переход имеет этапы, стадии и характеризуется такими свойствами (признаками), как абсолютность и относительность.
Подобно тому как понятие «объективная истина» имеет две стороны (конкретное состояние соответствия мысли действительности и переход от несоответствия к соответствию), в понятии «абсолютная истина» также обнаруживаются две стороны. Одна означает тот итог, к которому идет бесконечное развитие познания по пути все более глубокого разрешения противоречия, обусловленного неограниченностью познания и в то же время неисчерпаемостью всех форм и проявлений материи. Познаваемость обеспечивает прогрессивность этого процесса, тогда как неисчерпаемость помимо всего прочего обусловливает недостаточность любого конечного набора познавательных форм и средств для полного и исчерпывающего познания объекта и потому предполагает их совершенствование и расширение.
Признание абсолютной истины как высшего итога, к которому стремится познание, принципиально разделяет релятивизм и диалектику. Для всех форм релятивизма такого итога в познании либо вовсе не существует (никакое «конечное описание» объекта невозможно), либо предел познанию ставят свойства самого человеческого мышления.
Другая сторона понятия абсолютной истины характеризует меру соответствия мысли и действительности. В.И.Ленин отмечал, например, «что в каждой научной истине, несмотря на ее относительность, есть элемент абсолютной истины»[280].
Отношение между первой и второй сторонами абсолютной истины также диалектично и противоречиво, как сам процесс познания. Это отношение было бы чрезвычайно простым, если бы познание сводилось лишь к прибавлению новых знаний к имеющимся. Но в силу неисчерпаемости объекта и в то же время ограниченности любой из научных теорий для познания характерно не только приращение знаний, но и преобразование имеющихся. В связи с этим качественно и количественно меняются как истинное знание и аспекты, в которых устанавливается соответствие его с действительностью, так и развитые формы, в которых закрепилось устоявшееся знание; они сменяются исходными образами формирующегося нового знания и т. д.
Так, теория Птолемея, описывавшая с большой точностью кажущееся перемещение планет в «плоскости» видимого неба, сменилась теорией Коперника, описывающей реальное движение планет Солнечной системы, специфическим образом спроецированное на земного наблюдателя. Аналогично этому в физике квантовый эксперимент в отличие от классического обеспечивает полноту данных, но не имеет исчерпывающего характера; в процессе развития теоретического знания эмпирия вскрывает реальные «наблюдаемые» связи и отношения между явлениями, теория же вскрывает связи и отношения, лежащие в их основе и делающие возможными сами эти явления и т. п. В силу этого ход развития объективной истины в познании имеет прерывистый, скачкообразный характер.
Каждая из промежуточных ступеней этого поступательного процесса выступает как относительная истина. Что имеется в виду в данном утверждении? Важнейшим свойством познания является достижение объективной истины и, следовательно, зерен абсолютной истины в наших знаниях. Второе условие составляет общая направленность развития этих знаний — нацеленность его на достижение абсолютной истины как на объективный итог познания, иначе говоря, его развитие в направлении объективной истины. В этом смысле характерны слова В.И.Ленина: «…идя по пути марксовой теории, мы будем приближаться к объективной истине все больше и больше (никогда не исчерпывая ее); идя же по всякому другому пути, мы не можем прийти ни к чему, кроме путаницы и лжи»[281]. Относительную истину можно рассматривать как промежуточный этап — на пути к абсолютной истине, на котором исследователя всегда подстерегают неожиданности, препятствия, неопределенность проблемных ситуаций, опасность уйти в сторону. Поэтому понятие относительной истины характеризует не только определенные этапы пути к абсолютной истине, но и поиски этого пути в сложных ситуациях. Направленность познания, ориентированность его на получение относительной истины и характеризуют разделительную грань между относительной истиной и заблуждением.
3. Диалектика углубления истины
Говоря о заблуждении как о состоянии познающей мысли, мы различаем две его формы: 1) заблуждение, уводящее от объективной истины и несовместимое с ней (таков, например, ход религиозной мысли), и 2) заблуждение как характеристика, относящаяся к смене относительных истин, к их развитию на пути к абсолютной истине. Истина и заблуждение не просто присутствуют в каждом знании. В силу того что познавательные образы (представления, понятия, гипотезы, теории) в процессе познания изменяются не только количественно, но и качественно, развитие истины не всегда идет плавно и постепенно, его сопровождают разрывы постепенности, скачки. Поэтому понятия истины и заблуждения характеризуют также отношение между относительными истинами в процессе их смены. Ф.Энгельс подчеркивал: «Истина и заблуждение, подобно всем логическим категориям, движущимся в полярных противоположностях, имеют абсолютное значение только в пределах чрезвычайно ограниченной области… Как только мы станем применять противоположность истины и заблуждения вне границ вышеуказанной узкой области, так эта противоположность сделается относительной и, следовательно, негодной для точного научного способа выражения. А если мы попытаемся применять эту противоположность вне пределов указанной области как абсолютную, то мы уже совсем потерпим фиаско: оба полюса противоположности превратятся каждый в свою противоположность, т. е. истина станет заблуждением, заблуждение — истиной»[282].
Эту же мысль Ф.Энгельс выразил в работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии». Имея в виду диалектику, он писал: «Если же мы при исследовании постоянно исходим из этой точки зрения, то для нас раз навсегда утрачивает всякий смысл требование окончательных решений и вечных истин; мы никогда не забываем, что все приобретаемые нами знания по необходимости ограничены и обусловлены теми обстоятельствами, при которых мы их приобретаем. Вместе с тем нам уже не могут больше внушать почтение такие непреодолимые для старой, но все еще весьма распространенной метафизики противоположности, как противоположности истины и заблуждения, добра и зла, тождества и различия, необходимости и случайности. Мы знаем, что эти противоположности имеют лишь относительное значение: то, что ныне признается истиной, имеет свою ошибочную сторону, которая теперь скрыта, но со временем выступит наружу, и совершенно так же то, что признано теперь заблуждением, имеет истинную сторону, в силу которой оно прежде могло считаться истиной…»[283]
В.И.Ленин резюмировал мысль Ф.Энгельса об относительном характере истины и заблуждения следующим образом: «Итак, человеческое мышление по природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин. Каждая ступень в развитии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но пределы истины каждого научного положения относительны, будучи то раздвигаемы, то суживаемы дальнейшим ростом знания»