Лже-Гавейн. В ваших искусных руках такой сын может стать для него изрядной проблемой. А ваши планы ему известны?
Мерлин. Мои планы, дубина! Какие планы? Теперь нам только бы выбраться целыми и невредимыми из этой заварухи, стравить их друг с другом, погубить королеву в глазах Ланселота и Галахада в глазах короля.
Лже-Гавейн. Вот куда завели нас ваши амбиции (Он произносит «амбисии».)
Мерлин. Обойдусь без твоих замечаний. (У окна.) Они все во дворе. Король, королева и Бландина закончили прощание?
Лже-Гавейн. И какое прощание! У меня мозги размокли, как губка.
Мерлин. Отлично. Они больше не выйдут. Путь свободен. Король не знает, что Черный Замок принадлежит мне. Нам надо подготовить стоянку и на день опередить отряд. Мел у тебя? (Топает ногой.) Чуть не забыл, что проклятый цветок слушает нас. Галахад заходил за цветком; но он его оставил и крышку снял; надеялся что-нибудь от него узнать.
Лже-Гавейн. Для Непорочного неглупо.
Мерлин. Он ничего не узнает. Оторви один листок и закрой ларец. (Гавейн выполняет приказ) А теперь поспешим. Мел! Живо, живо!
Лже-Гавейн. Вот, хозяин. (Вынимает из-за пояса кусок мела.)
Мерлин. Очерти круг. (Гавейн очерчивает на полу магический круг так, что он замыкается у края Круглого Стола.) Завяжи мне глаза. (Достает из-под мантии черную повязку, Гавейн завязывает ему глаза.) Неумеха! (Поправляет повязку. Гавейн поспешно снимает крышку с цветка. Потом шумно возится с оконной рамой.) Что ты там затеял?
Лже-Гавейн. Окно закрываю, хозяин, от шума. (Закрывает окно. Шум становится глуше.) Полагаю, что оставлять его открытым не обязательно, и удалимся мы не этим путем.
Мерлин. Мы удалимся более коротким путем, чем в окно. Да шевелись же ты! Шевелись! Что ты делаешь?
Гавейн осторожно придвигает цветок поближе, так, что венчик приходится над краем Стола.
Лже-Гавейн. Завязываю глаза.
Мерлин. Недотепа! Прежде раскрути меня и поставь, куда надо.
Лже-Гавейн. Вы нервничаете и сами сбиваете меня с толку.
Берет Мерлина за руку, крутит его на месте и подводит к магическому кругу, напротив цветка.
Мерлин. Где я сейчас?
Лже-Гавейн (елейным голоском). У границы круга, под хорами. Спиной к окну и к столу. Так правильно?
Мерлин. Правильно. Убери мел. Завяжи себе глаза.
Гавейн показывает ему язык и завязывает себе глаза другой черной повязкой, которую Мерлин достает из-под мантии и передает ему.
Лже-Гавейн. Ни зги не вижу.
Мерлин. Джинифер, ко мне на плечи: ап! Верхом, верхом, садись давай.
Джинифер усаживается Мерлину на плечи, свесив ноги. Мерлин держит его за лодыжки.
Лже-Гавейн. Хозяин, хозяин, держите покрепче! Сдается мне, путь наш лежит по таким местам, где кувырнуться было бы нежелательно.
Мерлин. Проклятая балаболка! Сожми колени! Не души меня! Держи равновесие!
Лже-Гавейн. Я уже чувствую, как ледяной ветер шевелит мне волосы на ногах.
Мерлин. Надел бы штаны.
Лже-Гавейн. Хозяин, хозяин, дорого бы я дал, чтоб ощутить под ногой старую добрую землицу. Ох и не нравятся мне такие путешествия! Мы что, сквозь стену пройдем или вылетим в трубу?
Мерлин. Стены и расстояния для меня ничто, а через трубу пусть ведьмы летают. Хватит терять время. Начинаю. Ты готов?
Лже-Гавейн. Увы!
Мерлин. Если ошибешься, я тебя сброшу. Заклинание знаешь?
Лже-Гавейн. Да, да, да…
Мерлин. Тогда держись. В путь!
Лже-Гавейн. Храни нас зло.
Мерлин подгибает колени, вытянув голову вперед, Гавейн скрючился у него на плечах, как обезьяна. Начинает произносить заклинание, сперва медленно, затем все быстрее, пока не переходит на механическую скороговорку.
Мерлин.
Дважды два не все четыре,
Самым крепким стенам в мире
Против цифр не устоять.
Семь. Четыре. Девять. Пять.
Сквозь преграды, за пределы
Конь — не конь, давай, пошел!
Лже-Гавейн.
Заяц, заяц, заяц белый
Черный петел и козел.
Освещение меняется. Ветер вздувает мантию Мерлина и волосы Гавейна.
Мерлин.
Дважды два не все четыре,
Самым крепким стенам в мире
Против цифр не устоять.
Два. Шесть. Восемь. Девять. Пять.
Сквозь преграды, за пределы
Конь — не конь, давай, пошел!
Лже-Гавейн.
Заяц, заяц, заяц белый,
Черный петел и козел.
Мерлин.
Дважды два не все четыре,
Самым крепким стенам в мире
Против цифр не устоять.
Три. Семь. Шесть. Два. Восемь. Пять.
Сквозь преграды, за пределы
Конь-не конь, давай, пошел!
Лже-Гавейн.
Заяц, заяц, заяц белый,
Черный петел и козел.
Мерлин.
Дважды два не все четыре,
Самым крепким стенам в мире
Против цифр не устоять.
Шесть. Четыре. Три. Два. Пять.
Сквозь преграды, за пределы…
Ветер достигает ураганной силы. Джинифер цепляется изо всех сил.
Занавес
Акт IIЗамок чародея
Сцена представляет собой парадный зал полуразрушенного замка.
Когда занавес поднимается, сцена пуста. Вдруг стул, прислоненный к задней стене, приходит в движение и медленно скользит к столу на переднем плане. Когда стул останавливается, шахматные фигуры, валявшиеся в беспорядке на столе, выстраиваются на доске так, словно на ней разыгрывается партия. Тогда средняя дверь сама собой отъезжает вверх. Появляются Ланселот и Саграмур. Дверь падает.
Ланселот. Еще одна.
Саграмур. Итого пять. Очень удобно. Вы считали, Ланселот? Если не ошибаюсь, это уже пятая дверь, которая открывается перед нами сама собой, не считая главного входа.
Ланселот. Только ржавые петли кое-где скрипят, а вообще магия демонстрирует свое превосходство над механикой. Похоже, чары бывшего владельца еще действуют и успешно противостоят разрушению.
Саграмур. Замок Чудес, он же Черный Замок. Он заслуживает как прежнего, так и нынешнего названия. Полагаю, моя мать выбрала это место из какого-то женского суеверия. Странная стоянка! Проведя ночь и день в пути, хотелось бы иного пристанища, чем развалины, кишащие гадами и привидениями. Не знаю, может, я пал духом от усталости и недосыпа, но мне не нравятся эти двери. Так и кажется, что какие-то невидимые слуги открывают их, закрывают и всюду следуют за нами.
Ланселот. Эти двери, должно быть, наследие знаменитого Клингсора, которому принадлежал замок, когда назывался Замком Чудес. Согласен, жить здесь мне бы не хотелось, но заглянуть — почему бы и нет?
Саграмур вздрагивает.
Саграмур. Вы слышали?
Ланселот. Крыса. Просто крыса. Спокойно. Мы здесь одни и прибыли сюда первыми.
Саграмур. Можете считать меня трусом, но мне так хотелось бы, чтобы Белый Доспех скорее отвез цветок и присоединился к нам, чтобы приехали Мерлин с Гавейном и чтоб отряд наш не задерживался здесь.
Ланселот. Никто не собирается задерживаться здесь, Саграмур. Черный Замок не имеет никакого отношения к нашему походу. Это просто место встречи, чтоб собраться на совет и уточнить наши планы.
Саграмур. Все равно! В этих стенах все внушает подозрения. Моей матери стало бы дурно, если б она имела представление о сборном месте, которое нам назначила. Могу спорить, сэр Ланселот, вы втайне разделяете мое мнение, просто делаете хорошую мину при плохой игре.
Ланселот. Я согласен с тобой, Саграмур, в том, что эти развалины — странное место для стоянки и что выбор твоей матери не может не удивлять, но меня до того клонит в сон, что мне все равно, с привидениями или без, лишь бы уснуть.
Саграмур. Уснуть! Вы надеетесь уснуть?
Ланселот. Черт возьми! Привидения, которые учтиво открывают двери, не станут тревожить сон путников. Дай руку; тщательно обследуем эти развалины. Я докажу тебе, что они необитаемы, безопасны, и если какие-то здешние механизмы еще и действуют, их не направляет уже воля прежнего хозяина.
Берет Саграмура за руку и, обходя с ним зал, неожиданно натыкается на стол с шахматами.
Саграмур. Шахматы!
Ланселот. Это что-то новенькое.
Саграмур. И какие шахматы! Мессир, мессир, вы только потрогайте! Никогда не видел таких больших и прекрасных фигур. (Берет с доски одну из королев и показывает Ланселоту)
Ланселот. Я тоже. Саграмур, поставь королеву, как она стояла, не нарушай игру (подходит ближе), потому что здесь разыгрывается партия, и она в разгаре. Доска чистая. Можно подумать, игра только что прервалась.
Саграмур (заметив чернильницу). Чернильница! С чернилами!
Ланселот. Я ошибался. Пожалуй, развалины-то фальшивые. Если б меня не одолевал сон так, что ни рукой, ни ногой не двинуть, я бы заставил нашего невидимого домохозяина показаться и сразился бы с ним в шахматы.
Саграмур. Мы ведь уже в походе. Я вот думаю, не нарочно ли здесь расставлены эти шахматы, чтоб ввести в соблазн такого страстного шахматиста, как вы.