Когда испанский гранд ей двери открывает.
Из них же не успел еще никто прийти.
Королева
Так что ж это? Должна сидеть я взаперти?
Меня хотят убить? Рассудок я теряю!
Герцогиня
(с реверансом)
Как обер-фрейлина, свой долг я исполняю.
(Снова садится в кресло.)
Королева
(обхватив голову руками, с отчаянием в голосе, про себя)
Опять мечтать? Нет, нет!
(Громко.)
Позвать моих всех дам!
Скорее карты! Стол!
Герцогиня
(дуэньям)
Останьтесь по местам.
(Встает и делает реверанс королеве.)
Простите, могут лишь, согласно этикету,
С ее величеством делить забаву эту
Родные короля.
Королева
(гневно)
Так позовите их!
Герцогиня
(крестясь)
Из рода короля нет никого в живых.
Касильда
(глядя на герцогиню, про себя)
Старуха гадкая, несносная дуэнья!
Королева
Пусть завтрак подадут!
Касильда
И это — развлеченье.
Королева
Касильда, завтракать со мной ты будешь. Да!
Касильда вопросительно смотрит на обер-фрейлину.
Герцогиня
(с реверансом)
В отсутствие его величества всегда
Ее величество одна изволит кушать.
(Снова садится.)
Королева
(выведена из себя)
О боже! И нельзя мне этикет нарушить?
Ни выйти, ни играть, ни есть, когда хочу?
Год, как я царствую, — какую жизнь влачу!
Я умираю здесь. Дворец — моя могила!
Касильда
(глядя на королеву с сочувствием, про себя)
Бедняжка! Жизнь ее действительно уныла!
Нелепый этот двор, монашеский устав!
Все развлечение — смотреть, как старый граф,
Почтительно влюблен, стоит и ждет чего-то,
Как аист сторожа стоячее болото!
Королева
(Касильде)
Придумай что-нибудь!
Касильда
Раз короля здесь нет,
Вам власть дана сзывать министров на совет.
Королева
(пожимая плечами)
Да! Восемь стариков, надуты и зловещи,
Мне будут толковать наскучившие вещи:
О дряхлом короле французском и о том,
Что замышляет Рим… Мы дальше не пойдем.
Нет, что-нибудь еще придумай!
Касильда
Погодите;
Ведь кавалеров есть немало в вашей свите.
Что, если нам позвать кого-нибудь сюда,
Кто молод и красив?
Королева
Касильда!
Касильда
В чем беда?
Мне хочется взглянуть на молодые лица.
О государыня, должны вы согласиться!
Зараза старости всегда опасна нам:
Смотря на стариков, состаришься и сам.
Королева
Да, смейся, милая. Жизнь сердце охлаждает:
Как пропадает сон, так радость пропадает.
(Задумчиво.)
Нет, только тех минут я с нетерпеньем жду,
Когда могу одна гулять в моем саду.
Касильда
Да, чудный уголок, действительно! Засады
За каждой статуей, притом из-за ограды
Деревьев не видать, так высока она.
Королева
Зато я там могу бывать совсем одна.
Ах, как хотелось бы на волю мне порою!
Касильда
(тихо)
На волю? Если так, я это вам устрою.
Да, государыня; чем хуже мрак тюрьмы,
Тем более искать имеем право мы
Тот ключик золотой, что отомкнет засовы.
Он у меня в руках, и если вы готовы,
Наперекор им всем, я вам могу помочь:
Под маской в город мы уйдем в любую ночь.
Королева
О боже! Замолчи!
Касильда
Легко и безопасно…
Королева
Довольно, никогда!
(Отодвигается от Касильды и снова погружается в задумчивость.)
Я всех боюсь ужасно!
Зачем, зачем я здесь, а не в родной стране?
Как у родителей жилось привольно мне!
Мы бегали с сестрой в лесу и на поляне
Свободно. Иногда встречались нам крестьяне -
Мы с ними весело вступали в разговор.
Как были счастливы мы с нею до тех пор,
Пока не прибыл к нам с посольством из Испаньи
Какой-то человек, весь в черном одеянье.
«Принцесса, — он сказал, — вас ждет испанский трон!»
Прижалась я к сестре; отец был восхищен,
А мать заплакала. Теперь уж плачут оба.
Касильда! Здесь кругом все только мрак и злоба!
Я птичек привезла — нет больше ни одной.
Касильда, искоса поглядывая на обер-фрейлину, делает движение, каким сворачивают шею птице.
Мне не дают цветов страны моей родной,
И слова нежного ждала бы я бесплодно…
Я королева здесь — там я была свободна,
Да, ты права, стена ужасно высока,
И мрачен вечером наш парк. Тоска, тоска!
Издали слышится пение.
Что это — там поют?
Касильда
Окончив труд тяжелый,
Проходят прачки там с реки толпой веселой.
Пение приближается, можно разобрать слова. Королева жадно слушает.
Голоса за сценой
К чему щебечут птицы
В густой тени ветвей?
Твой голос серебристый
Всех певчих птиц нежней.
К чему на небе звезды
Блестят во тьме ночей?
Твоих очей сиянье
Небесных звезд ясней.
К чему цветок душистый -
Весною красота?
Прекрасней алой розы
Цветут твои уста.
Ведь песни райской птицы,
Живой души цветы
И звезды в ясном небе -
Любовь, все это ты.
Голоса удаляются, затихая.
Королева
(мечтательно)
Ах, о любви поют, и радость в их напеве!..
Мне сладко слушать их и больно.
Герцогиня
(дуэньям)
Королеве
Мешает пение. Прогнать их от ворот!
Прогнать немедленно!
Королева
(с живостью)
О нет, наоборот!
Пусть с миром здесь они проходят по аллее.
(Касильде, указывая на окно в глубине.)
Пойдем на них взглянуть, там будет нам виднее!
(Направляется с Касильдой к окну.)
Герцогиня
(поднимаясь и делая реверанс)
Ее величеству нельзя смотреть в окно.
Королева
(останавливаясь и возвращаясь на прежнее место)
И этого нельзя! Ну что же, все равно…
Оставь, не для меня закаты в небе чистом,
Ни вечер, гаснущий в сиянье золотистом,
Ни песня мирная, звучащая вдали.
Сказала я «прости» всем радостям земли.
И видеть мне нельзя божественной природы,
И даже видеть мне нельзя чужой свободы!
Герцогиня
(делая присутствующим знак выйти)
Святых апостолов мы память ныне чтим.
Идемте.
Касильда делает несколько шагов к двери. Королева ее останавливает.
Королева
Как! И ты?
Касильда
(указывая на герцогиню)
Приказ неумолим:
Ослушаться нельзя.
Герцогиня
(дамам)
К себе пройдите все вы.
(Низко кланяясь королеве.)
Теперь молитвы час настал для королевы.
Все уходят с глубокими реверансами.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Королева
(одна)
Молитвы час настал? Скажи — мечтаний час.
Куда бежать от них? О, кто меня бы спас?
Без света я в тюрьме.
(Мечтательно.)
И чудится всегда мне
След окровавленной руки на белом камне.
Он руку ранил в кровь! Но сам он виноват:
Там всюду острия железные торчат,
Стена так высока… Как можно ночью темной
Идти дорогою такой головоломной?
Но жизнью он своей пожертвовать готов,
Чтобы оставить мне букет моих цветов!
В последний раз, его подарок обнаружив,
Я над моей скамьей нашла обрывок кружев -
Висел на острие, весь кровью залитой…
И я его сняла. О, капля крови той,
Упавшей за меня, всех слез моих дороже!
(Погружаясь в мечтанья.)
Но помощи твоей я лишена, о боже!
Он каждый раз кладет цветы мне на скамью -
И я беру цветы… и клятву в том даю,
Что я в последний раз подобный грех свершаю.
И каждый раз клянусь — и клятву нарушаю!
И сила тайная влечет туда меня.
Он ранен. Он туда не приходил три дня.
Но кто бы ни был ты, о друг мой неизвестный,
Ты понял, что я здесь — как птица в клетке тесной,
Что в одиночестве печален мой удел.
Мой верный тайный друг! Меня ты пожалел.
Не хочешь ничего, не требуешь, не просишь -
И только кровь свою мне в жертву ты приносишь,
Чтобы дарить цветы, опасности презрев,
Несчастнейшей из всех несчастных королев.
Ты следуешь за мной во мраке верной тенью -
И сердцем я судьбы подвластна повеленью.
Пусть матери твоей любовь тебя хранит
И жизнь твою — моя молитва осенит.
(Поднеся руку к сердцу, горячо.)
Вот здесь его письмо. Оно меня сжигает…
(Снова погружаясь в задумчивость.)
Судьба гнетет меня — и тут же помогает.
Так странно! В жизни мне она послала двух:
Один — злой гений мой, другой — мой добрый дух.
Я ощущаю их присутствие, не видя.
Один — любя меня, другой же — ненавидя,
Но оба здесь они, со мной везде, всегда.
Чего мне ждать от них? Погубит ли вражда
Или спасет любовь? Не знаю, все возможно.
Быть королевою — о, как это ничтожно!
В молитве помощь я попробую найти.
(Опускается на колени перед Мадонной.)
О матерь божия, спаси и просвети.
Склони ко мне свой взор, о пресвятая дева!
К тебе поднять глаза не смеет королева.
(Прерывает молитву.)
Цветок, письмо его — жгут горячей огня!
(Порывистым движением достает из-за корсажа измятое письмо, засохший букет из маленьких голубых цветочков и кусочек кружева, запачканный кровью, и бросает все это на стол; затем снова опускается на колени.)
О, помоги!
(Прерывает молитву.)
Письмо!..
(Полуобернувшись к столу.)
Оно влечет меня.
(Снова опускается на колени.)
Надежда страждущих! Звезда морей! Мария!..
Нет, не хочу читать те строки роковые!..
Тебя господь послал всем страждущим сестрой.