Флип с досады вскрикнул. Роберт вскочил на ноги и, еще оглушенный падением, рванулся вслед за грызуном, который так грубо с ним обошелся. Но когда мальчик уже готов был броситься на водосвинку, та резко рванулась и вырвалась на опушку казавшегося нескончаемым леса. К удивлению Роберта, его взору предстала не лужайка, а кромка довольно обширного озера.
Зверь погрузился в озеро и там исчез. Подросток замер с занесенной для удара палкой и недоуменно смотрел на вспененную воду. Вскоре подбежал Флип. Поглощенный преследованием капибары, моряк даже не заметил, как резко изменился пейзаж.
— Ах, какой я неловкий! — вскричал Роберт. — Упустил!
— Но где же она?
— Там, под водой!
— Подождем, мсье Роберт. Вскоре она всплывет на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха.
— И не утонет?
— Нет, нет. У нее перепонки на ногах, это капибара, или водосвинка. Я переловил их множество на берегах Ориноко. Выждем.
Флип ходил туда-сюда, на сей раз превосходя нетерпеливостью Роберта. То, что это грызун, делало, на взгляд моряка, добычу бесценной. Если повезет, у них на обед будет знатное жаркое. Как и предполагал Флип, через несколько минут животное выбралось из воды. Оно оказалось менее чем в метре от Роберта. Мальчик бросился и схватил водосвинку за ногу. Подбежал Флип и, обхватив капибару рукой, придушил ее.
— Отлично, великолепно! — восклицал Флип. — Вы станете настоящим охотником, мсье Роберт. Вот грызун, которого мы сгрызем до костей. Он прекрасно заменит нам упорхнувшего глухаря! Но где же мы находимся?
Место стоило того, чтобы его хорошенько рассмотреть: берега просторного тенистого озера с севера и с востока окаймляли живописные деревья. Из озера и вытекала река, будучи как бы естественным водостоком для излишков воды. Склоны на южном берегу казались засушливыми, там виднелись лишь редкие рощицы. В самом широком месте водная гладь простиралась примерно на лье. Над поверхностью воды, в нескольких сотнях футов от кромки леса, возвышался небольшой островок. На западе, сквозь завесу деревьев, среди которых Флип различил и кокосовые пальмы, сверкающей полосой проглядывало море.
Моряк перекинул тушку через плечо и, не упуская из виду Роберта, направился на запад вдоль песчаной кромки. Приблизительно через две мили берег поворачивал под очень острым углом. В этом месте озеро и море разделял лишь просторный, ярко зеленеющий луг. Флип вознамерился вернуться в лагерь новой дорогой. И не обманулся в расчетах. Пройдя лугом и миновав ряды кокосовых пальм, путешественники оказались у оконечности того высокого скалистого мыса, который Флип накануне разглядел на юге. Перед ними тянулся уже знакомый продолговатый островок, узким проливом отделенный от побережья.
Моряк спешил присоединиться к миссис Клифтон и остальному семейству. Флип и Роберт обогнули небольшой, но высокий мыс, образованный резким выступом скалы, и двинулись по песчаной отмели. Следовало торопиться, начинался прилив, и верхушки камней уже стали покрываться водой. Путники ускорили шаг и к половине третьего, встреченные радостными криками, достигли расположения лагеря.
Глава VIII
Пока Флип и Роберт отсутствовали, ничего не случилось. Огонь старательно поддерживали. Благодаря Марку, пополнившего запасы голубиных яиц и моллюсков, и стараниям Флипа, добывшего водосвинку и несколько дюжин куруку, о пропитании можно было временно не беспокоиться.
Прежде чем рассказать о походе, моряк занялся стряпней: и ему, и Роберту не терпелось пообедать, у обоих охотников разыгрался отменный аппетит. Куруку решили сохранить до следующего дня, а сегодня приняться за грызуна, оказавшего при поимке воистину достойное сопротивление.
Но животное следовало вначале разделать. Флип как настоящий моряк, то есть мастер на все руки, взял это на себя. Он освежевал тушку с завидной ловкостью и нарезал куски превосходного филе, отбивные из которого разместили на горячих углях. Тут же в чайнике варились моллюски, а в золе пеклись яйца. Обед был, таким образом, весьма недурен. Остатки туши — конечности, напоминающие задние ноги барана, — оставили на завтра для превращения их в копченый окорок. Копчением дымом от горящих сырых дров собиралась заняться миссис Клифтон.
Вскоре воздух наполнился великолепным запахом свежеподжаренного мяса. Мать ловко изготовила для трапезы своеобразные тарелки — ими служили раковины морского гребешка. И вот наступил чудесный момент, когда в тени обрыва, на песке все расположились вокруг горячего чайника. Моллюски — пища уже вполне привычная — пользовались традиционным успехом; но отбивные из капибары едоки признали несравненными, единственными в мире. Послушать славного Флипа, так он в жизни не пробовал ничего вкуснее! Впрочем, слова моряка подкреплялись неутомимостью, с которой он поглощал приготовленное на углях мясо.
Когда голод был утолен, миссис Клифтон попросила рассказать об экспедиции. Но Флип предоставил право отчитаться своему юному компаньону. Роберт немного сумбурно, торопливо, короткими, иногда грамматически неправильными фразами, но очень выразительно описал и прогулку в лесу, и охоту на куруку, и ловлю водосвинки, и озерные берега, и путь от южного мыса до лагеря. Мальчик не забыл упомянуть и о своей нетерпеливости, по милости которой добычу едва не упустили, и ничуть не преувеличил собственной роли в памятной борьбе с грызуном-амфибией. Что упускал Роберт, добавлял Флип.
Мать, слушая рассказ, нежно обняла одной рукой Роберта, а другой рукой — Марка, слегка завидующего, быть может, успехам младшего брата. Так миссис Клифтон выражала благодарность старшему сыну, охранявшему спокойствие лагеря во время отсутствия охотников.
Затем моряк сообщил о самом главном — об открытии пресноводного озера.
— Если, мадам Клифтон, — сказал Флип, — поселиться между озером и морем, мы окажемся в настоящем Эдеме[102]. Море всегда будет у нас перед глазами, а озеро полностью обеспечит пропитанием. Думаю, там водится множество водяных птиц. А по берегам я заметил кокосовые пальмы — растения, ценные во всех отношениях.
— Но как же мы перенесем наш лагерь? — спросила миссис Клифтон.
— Гораздо хуже оставаться здесь, — отвечал Флип. — Искать укрытия под шлюпкой, превращенной в крышу сарая, — вовсе не то же самое, что иметь надежное жилище. Это недостойно уважающих себя потерпевших кораблекрушение! Обязательно отыщется какой-нибудь грот, пещера или хотя бы впадина, простая выемка…
— …которую мы увеличим! — подхватил маленький Джек.
— Да, ножом. — Флип одобрительно и ласково улыбнулся мальчику.
— Или взрывом! — добавила Белл.
— Вы правы, моя прелестная мисс, — согласился моряк, — построенное без раствора, без удара молотка — чудное жилище, достаточно теплое зимой и всегда прохладное летом!
— Мне бы хотелось иметь красивый грот, — продолжала малышка» — грот с алмазами на стенах, как в волшебных сказках.
— Так и будет, мисс Белл, специально для вас его отыщет фея! — сказал Флип. — Ведь феи всегда слушаются хороших маленьких девочек!
Белл захлопала в лодоши, и бравый моряк был совершенно счастлив, пробудив в детях чуточку радости и надежды. Миссис Клифтон глядела на него, пряча улыбку в уголках бледных губ.
— Итак, — возобновил Флип свою речь, — нужно присмотреть место для нового лагеря. Но сегодня уже слишком поздно, сделаем это завтра.
— А озеро, оно очень далеко? — спросил Марк.
— Нет, надо пройти меньше двух миль. Поэтому утром, с вашего разрешения, миссис Клифтон, я заберу — всего на два часа, только на два часа! — мсье Марка и мсье Роберта, и мы отправимся исследовать местность.
— Всё, что вы делаете, всё — к лучшему, мой друг, — ответила миссис Клифтон. — Может быть, вы и есть наше Провидение?
— Хорошенькое Провидение! — воскликнул моряк. — Провидение, которое имеет в своем распоряжении только нож!
— Да, — добавила миссис Клифтон, — только нож, но еще и умелые руки, и светлую голову!
Проект, хоть и отложенный до завтра, не оставлял возможности прохлаждаться. Поэтому отдыхать Флип решил, собирая дрова.
Наступил вечер. Огонь в очаге готовились поддерживать всю ночь, которая, судя по ясному небу, обещала быть холодной. Миссис Клифтон подсушила у костра мох для песчаного ложа, и дети прижались друг к другу в теплой постели, как птенчики в гнезде.
Миссис Клифтон не без труда уговорила наконец Флипа отдохнуть хотя бы несколько часов, а сама осталась дежурить у очага. Моряк повиновался, но твердо решил спать вполглаза. И вот женщина осталась одна-одинешенька темной ночью у потрескивающего огня. Одновременно внимательная и погруженная в себя, она мысленно устремилась в море вслед за взбунтовавшимся кораблем.
На следующее утро, сразу после короткого завтрака, Флип дал сигнал отправления двум своим юным спутникам. Марк и Роберт обняли миссис Клифтон и, опередив моряка, вскоре уже огибали угол скалистого обрыва. Флип быстро к ним присоединился. Проходя мимо скал, он отметил, что колония литодом на отмели просто неисчислима. С другой стороны пролива, на продолговатом островке, укрывавшем побережье, важно прогуливалось множество птиц. Эти представители фауны, пингвины, принадлежали к ныряющим птицам[103]; их легко было узнать по резкому, неприятному крику, напоминающему рев осла. Флип отлично знал, что неповоротливых разинь, тяжелых и глупых, легко сразить ударом палки или камня, а мясо их, хотя и темноватое, вполне съедобно. Поэтому в один из ближайших дней следовало пересечь пролив и исследовать островок, который наверняка изобилует дичью. Но моряк пока поостерегся сообщать о своих намерениях двум мальчикам, иначе Роберт, без сомнения, немедля бросился бы вплавь к островку, чтобы начать охоту на птиц.
Через полчаса после выхода из лагеря Флип, Марк и Роберт добрались до южной оконечности прибрежного утеса, подножие которого в тот момент было обнажено отливом. Затем они достигли обширного луга, разведанного накануне, разделявшего озеро и морское побережье. Местность показалась Марку, видевшему ее впервые, удивительно красивой. На полпути к озеру величественно поднимались букеты кокосовых пальм, немного далее заслон из живописных деревьев следовал неровностям невысоких холмов. Здесь росли чудесные хвойные — сосны, лиственницы, и среди них — около тридцати великолепных каркасов