числе их — поэт Вершеги за то, что перевел Марсельезу. Другими жертвами явились Казинци, долго еще подвизавшийся на литературном поприще, и Сентьоби, молодой драматический писатель, которому суждено было вскоре умереть.
В чем же заключалась государственная измена? Этого никогда толком не могли объяснить. Реакция искала повода для устрашения. Процесс вели с непозволительным пристрастием. Пятеро вожаков и еще девять других обвиняемых, в том числе и четверо поэтов, выслушали смертный приговор. Семеро взошли на эшафот. Остальные семеро были помилованы и вместе с большим числом других, менее важных преступников, очутились в государственных тюрьмах. В стране водворилось спокойствие, впрочем истинные страсти мадьяр толкали их в совершенно противоположную сторону.
Венгрия и две первых коалиции (1792–1800). Именно с этого времени, т. е. с 1796 года, венгерская нация обнаружила решимость и пыл в борьбе за старый режим. До этого времени Отт и Гиулай (Дьюлай), Край и Альвинци со своими солдатами и соотечественниками не играли выдающейся роли. С возраставшим истощением наследственных земель они выступают на первый план, и Франц II сознает необходимость созыва сейма, который, по его расчету, ни в чем не сможет ему отказать. И действительно, собрание и богатые частные лица соперничают в принесении жертв.
Парламентская жизнь в 1796 году этим и ограничивалась. Два депутата, заговорившие было о правах нации, были выгнаны из собрания. С1797 по 1799 год вся поэзия страны проникнута до крайности воинственным духом; исключение составляют произведения, которые слагаются в тюрьме, где «якобинец» Бачаньи, все еще верный своим французским симпатиям и своей ненависти к контрреволюционной коалиции, восклицает при виде птички, щебечущей на решетке окна: «Она поет о тебе, свобода!» Совершенно иными мотивами вдохновляется Чоконай, молодой солдат «восстания», т. е. дворянского конного ополчения, которое было создано, чтобы преградить путь Бонапарту. Поэту Чоконай суждено было умереть очень молодым, и он прославляет преждевременную смерть генерала Гоша, который «один превосходит собою всех героев древности во всем, кроме числа прожитых лет». Но эта песнь — исключение в творчестве Чоконая. Его лира призывает соотечественников к оружию. Действительно, после сражения при Тарвизе, когда гусары полковника Федака погибли, спасая эрцгерцога Карла, леобенские мирные переговоры нисколько не охладили военного пыла Венгрии. Семнадцатилетний поэт Берженьи говорил, что возродился Леонид, более того — что воскресли Арпад и Ян Гуньядь. Но мир в Кампо-Формио повлек за собой роспуск дворянского ополчения.
Однако усердие дворянства не успело остыть, и оно решительно бросилось во вторую войну, хотя первая уже обошлась королевству Венгрии в 100 ООО человек и 30 миллионов флоринов. Гусары сыграли печальную роль в трагедии, которой закончился Раштадтский конгресс[50], но генералы и солдаты в кампании 1799 года вели себя доблестно, — Чоконай воспел их победы в небольшой поэме, озаглавленной Победа справедливости, и приветствовал приближение царствования Людовика XVIII, достойного преемника Генриха IV. Вот до чего дошла Венгрия накануне 18 брюмера!
Период охлаждения. Сеймы 1802 и 1805 годов. Во время кампании, ознаменованной битвами при Маренго и Гогенлиндене, мадьяры еще служили Австрии со всем своим военным пылом; и в следующий год непрерывный прилив дворянства в ополчение поддерживал Австрию в мирных ее переговорах. Как только заключен был мир, стали выясняться ужасные бедствия, причиненные войной. Поля, плохо обработанные стариками или слабыми подростками, давали скудный урожай, а потом последовал и голод, особенно в 1800–1801 годах. Вино продавалось плохо. Что касается денежного кризиса, то Чонградский комитат описывал его следующим образом: «Отлив звонкой монеты для уплаты жалования войскам и выпуск бумажных денег делают нашу жизнь нестерпимой. Никто не питает доверия к этим фиктивным ценностям. Богатые теряют свое состояние; бедные умирают от голода, потому что, даже получая плату за свой труд, они не могут разменять своих бумажек».
Средством от всех этих бедствий было национальное собрание. Действительно, король созвал его 2 мая 1802 года, — ради общественного блага, как он уверял, а в сущности, чтобы добиться от него отказа, в пользу австрийского правительства, от права вотировать рекрутский набор. Депутаты отказались пожертвовать этим конституционным принципом, но по настоянию верхней палаты, все более и более склонявшейся, к абсолютизму, вотировали на время значительное увеличение армии.
Добившись этого результата, король отнесся безучастно к обсуждению экономических реформ, за исключением проекта национального банка, который, в свою очередь, всполошил дворянство с его реакционными предрассудками. В конце концов собрание разошлось, не сделав ничего полезного.
Напротив, в последующие годы личная и коллективная инициатива добилась некоторых успехов. Комитаты предприняли осушку и проведение каналов на венгерской равнице. Просвещенные крупные землевладельцы Фестетич, Эстергази, Сеченьи основывают земледельческие школы, национальный музей, мадьярский театр. По всем этим причинам война, снова возгоревшаяся в 1805 году, не вызвала у венгров никакого энтузиазма. На сейм, созыв которого был в конце августа назначен на середину октября, не возлагали особых надежд. Поражение явилось кстати, чтобы поднять дух этой нации, которая на протяжении всей своей истории проявляет особенное величие в несчастье. Известие об Ульме вдохновило Верженьи, который сказал своему народу: «Ступай, еще раз прояви дух Цриньи, подражай ему в том, в чем была его истинная слава, — в смерти». Собрание решило, что правительству нельзя отказать в требуемых жертвах, но оно уже не проявило воодушевления 1796 года, а национализм получил удовлетворение в законе об употреблении и преподавании мадьярского языка.
Как до, так и после Аустерлица, несмотря на то что венгерские полки отличились при Кальдиеро, соседняя с Пожонью (Пресбургом) область была как бы нейтрализована. Генерал Пальфи, маршал Даву и даже эрцгерцог-наместник Иосиф словно сговорились не трогать страны и ее жителей. От венгров Наполеон ожидал еще большего: он приказал Фуше напечатать во французских газетах, очень распространенных, по его словам, среди венгров, ряд статей, с целью показать им, что Австрия и Англия обманывают их. Заключение мира расстроило все эти планы, с которыми мы скоро опять встретимся.
Мир создал для Венгрии высокое положение уже по одному тому, что император австрийский, вытесненный из Германии, отныне являлся прежде всего носителем короны св. Стефана.
Оппозиция на сейме 1807 года. Австрийское правительство особенно нуждалось в Венгрии, в ее конституции, в постановлениях ее сейма для проведения военных преобразований, предпринятых эрцгерцогом Карлом. Извещение о созыве сейма разослано было 8 февраля 1807 года, в самый день битвы при Эйлау; уже строились планы, угрожавшие Наполеону и великой армии, находившейся тогда в Польше. «Ввиду необходимости готовиться к войне во время мира» ставились требования о правильных рекрутских наборах, установленных раз навсегда, и о взимании с истощенной страны чрезвычайного налога. Молодой выдающийся оратор Павел Надь руководил нижней палатой, обычно враждовавшей с верхней палатой, пропитанной придворным духом. Что касается денежных жертв, то знатные представители народа не пощадили ни своих сограждан, ни самих себя; они приняли постановление об уплате одной шестой части всех доходов, без всяких льгот, и одного процента со стоимости всех движимых имуществ. Но они упорно отказывались отдать в руки Австрии право объявления рекрутских наборов и созыв всеобщего ополчения. Павел Надь, впрочем, клеймил всякий проект войны. Его благородное слово раздавалось также в защиту малоимущих плательщиков налогов. Правительство, которое, впрочем, добилось необходимого ему в данное время количества солдат, было удовлетворено лишь наполовину; оно выразило свое недовольство тем, что отказалось принять какие-либо меры к смягчению кризиса денежного обращения. Только мадьярский язык делал успехи и в законах и в быту; в 1807 году начинается новый период истории венгерской литературы; в нем господствуют братья Кишфалуди, лучшие поэты — один лирик, другой драматург — каких когда-либо имела до той поры Венгрия.
Восстание против Наполеона (1808–1809). Вести из Испании резко изменили положение дел. Распространился слух, будто после Жозефа, короля испанского, появится Люсьен, король венгерский. Мадьяры восхищались восстанием испанцев против «всеобщего тирана» и вовсе не склонны были признать правильным сравнение Матвея Корвина с Наполеоном, продиктованное самим императором Майнцской газете. Обрадованный таким поворотом дела Франц II снял узду с мадьярской печати, принявшей сторону правительства, и не побоялся созвать новый сейм, которому удалось изгладить воспоминания прошлого года. Действительно, на сейме ярко проявилась полнейшая лояльность. К двенадцати тысячам рекрутов, набор которых был разрешен уже раньше сейм прибавил еще двадцать тысяч и очень значительно увеличил численность дворянского ополчения («восстания»). Когда в первые весенние дни 1809 года война казалась очень близкой, наместник, эрцгерцог Иосиф, разъезжал по стране, обращаясь к собраниям рекрутов с речами и требуя лошадей, фуража, хлеба; реквизиции эти были незаконны, но их выполняли, а сам эрцгерцог оправдывал их, заявляя: «Дело идет о том, сохраним ли мы свою конституцию и законы, или нам придется оплакивать гибель самого имени мадьяр». Мнение эрцгерцога разделяли не только офицер-поэт Кинь фалуди, который издает Патриотическую речь к венгерскому дворянству — пламенный панегирик национальным армиям, но и бывший переводчик Марсельезы Вершеги, написавший лирическую пьесу Мадьярская верность.
После первых поражений съезд вооруженного дворянства назначен был в Дьёре (Рааб). Нам нет надобности рассказывать о военных событиях, которые разыгрались там, а также при Эсслинге и Ваграме; но приходится особенно подчеркнуть изумительную прокламацию, с которой Наполеон обратился к венграм из своей главной квартиры в Шёнбрунне (15 мая). Каждая фраза попадала в цель; приведем главнейшие места: «…Ваш образ действий, неизменно оборонительный, и мероприятия, намеченные последним вашим сеймом, достаточно показали, что ваше желание клонится к сохранению мира