Адраст. Прямо сейчас. Я уже все подготовил.
Али. Ну, тогда я тоже пойду и все подготовлю.
Адраст. Я не хочу терять время: мне хочется как можно скорее увидеться с ней.
Али уходит.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Адраст, дон Педро, два лакея.
Дон Педро. Что вам здесь нужно, кавалер?
Адраст. Мне нужно видеть дон Педро.
Дон Педро. Он перед вами.
Адраст. Так пусть он соблаговолит прочесть это письмо.
Дон Педро (читает). «Я посылаю вместо себя на предмет писания портрета известной Вам особы французского дворянина, который, желая сделать приятное людям из хорошего общества, любезно взялся за это дело и принял мое предложение. Более подходящего человека трудно найти, и я решил, что не мог бы оказать Вам большей услуги, чем направить его к Вам, поскольку Вы изъявили желание иметь совершенное изображение любимой Вами особы. Только, пожалуйста, ничего не говорите ему о вознаграждении, иначе он обидится: он трудится только ради славы и известности». Синьор француз! Вы оказываете мне истинное благодеяние, я вам крайне признателен!..
Адраст. Честолюбие мое только в том и состоит, чтобы оказывать услуги людям, заслужившим почет и уважение.
Дон Педро. Я сейчас приведу эту особу.
Дон Педро уходит и возвращается с Изидорой.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же и Изидора.
Дон Педро (Изидоре). Вот дворянин, которого направил к нам Дамон; он берет на себя труд написать ваш портрет.
Адраст, здороваясь с Изидорой, целует ее.
Эй, синьор француз! У нас не принято так здороваться!
Адраст. Так здороваются во Франции.
Дон Педро. Французские обычаи хороши для ваших женщин, а для наших это слишком фамильярно.
Изидора. Вы меня осчастливили! Я просто поражена… По правде сказать, я не ожидала, что мой портрет будет писать знаменитый художник.
Адраст. Каждый художник почел бы для себя честью взяться за такой труд. Я не большой мастер в своем деле, но тут сама натура говорит за себя. Имея перед собой такой оригинал, не трудно создать нечто прекрасное.
Изидора. Оригинал ничтожен, но мастерство живописца сумеет загладить его недостатки.
Адраст. Живописец не видит ни одного недостатка. Единственное его желание — это явить миру прелесть оригинала такой, какой он сам ее видит.
Изидора. Если ваша кисть так же льстива, как ваш язык, вы напишете портрет, который совсем не будет похож на меня.
Адраст. Небо, которое создало такой оригинал, отняло у нас возможность написать льстивый портрет.
Изидора. Небо, что бы вы ни говорили, не…
Дон Педро. Оставьте, пожалуйста! Перестаньте говорить комплименты, беритесь скорее за дело!
Адраст(лакеям). Принесите все, что нужно для писания портрета.
Лакеи приносят необходимые принадлежности.
Изидора. Где мне сесть?
Адраст. Вот здесь. Это самое удобное место, оно лучше всего освещено.
Изидора (садится). Так хорошо?
Адраст. Да. Только, пожалуйста, повыше. Немножко больше в эту сторону; корпус поверните сюда… Поднимите голову, чтобы видна была красота шеи. Тут нужно немного больше открыть. (Указывает на ее грудь.) Хорошо! Еще немножко… Чуть-чуть…
Дон Педро (Изидоре). Как вас трудно усадить! Неужели вы не можете сесть как следует?
Изидора. Все это для меня ново, художник должен сам усадить меня как ему нужно.
Адраст(садится). Ну вот и отлично! Вы прекрасно держитесь! (Поворачивая Изидору лицом к себе.) Вот так, пожалуйста! Все зависит от того, какую позу придать модели.
Дон Педро. Теперь хорошо.
Адраст. Немного больше в эту сторону. Прошу вас, устремляйте ваши взоры все время на меня. Ваш взгляд должен быть прикован ко мне.
Изидора. Я не из тех женщин, которые хотят, чтобы они были на портрете совсем другими, чем в действительности, которые выражают неудовольствие, если художник не приукрасил их. Чтобы их удовлетворить, следовало бы написать один портрет для всех, потому что все они требуют одного и того же: чтобы щеки у них были цвета лилии и розы, нос хорошо очерчен, ротик маленький, глаза большие, живые, а главное, чтобы лицо было не больше, чем с кулак, хотя бы на самом деле оно было у них шириной в фут. А мне хочется, чтобы это была я, чтобы не надо было спрашивать, кто изображен на портрете.
Адраст. В данном случае подобный вопрос был бы неуместен — на вас мало кто похож. Сколько в ваших чертах нежности, очарования и как трудно их писать!
Дон Педро. Нос, по-моему, выходит толстоват.
Адраст. Я где-то читал, что Апеллес некогда писал портрет возлюбленной Александра,[81] изумительной красавицы, и безумно в нее влюбился, так что чуть не умер от любви; Александр по своему великодушию уступил Апеллесу предмет его желаний. (Обращаясь к дон Педро.) Со мной могло бы случиться то же, что случилось с Апеллесом, но вы, пожалуй, поступили бы не так, как Александр.
Изидора (к дон Педро). Как в нем чувствуется национальность! У французов такой запас галантности, что они проявляют ее на каждом шагу.
Адраст. Тут ошибиться трудно. Вы слишком умны, чтобы не догадаться, из какого источника проистекает все, что вы слышите. Да, если бы здесь был Александр и если бы он был вашим возлюбленным, я бы не постеснялся сказать, что никогда не видел ничего прекраснее той, которая сейчас предо мною, и что…
Дон Педро. Синьор француз! По-моему, вы слишком много говорите, это отвлекает вас от дела.
Адраст. Нисколько! Я всегда много говорю — беседа возбуждает дух живописца и придает веселое выражение лицу, которое он пишет.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Те же и Али, переодетый испанцем.
Дон Педро. Что этому человеку нужно? Кто посмел впустить его без доклада?
Али. Я вошел без позволения, это правда, но у дворян так принято. Вы меня знаете, синьор?
Дон Педро. Нет, не знаю.
Али. Я дон Хиль де Авалос. История Испании, верно, поведала вам о моих доблестях.
Дон Педро. Вам что-нибудь угодно от меня?
Али. Да, мне нужен совет в вопросе чести. Я знаю, что в этих делах трудно найти более осведомленного человека, чем вы. Но только умоляю вас, отойдем в сторонку.
Дон Педро. Мы достаточно отошли.
Адраст(глядя на Изидору). У нее голубые глаза.
Али. Синьор! Я получил пощечину. Вы знаете, что такое пощечина, когда вам ее влепляют со всего размаху. Это меня просто удручает, и я не могу решить, как лучше отомстить за оскорбление: драться с моим противником или послать людей убить его?
Дон Педро. Убить — это дело будет вернее. Кто ваш враг?
Али. Давайте говорить тише!
Адраст(становится перед Изидорой на колени). Да, прелестная Изидора, мои взгляды говорят вам об этом более двух месяцев, и наконец вы их услышали. Я люблю вас больше всего на свете, у меня нет другой мысли, другой цели, другого желания, кроме как принадлежать вам всю жизнь!
Изидора. Не знаю, правда ли это, но я вам верю.
Адраст. Сумел ли я внушить вам хотя бы некоторое расположение ко мне?
Изидора. Боюсь, что я слишком к вам расположена.
Адраст. Но достаточно ли, прекрасная Изидора, чтобы дать свое согласие?
Изидора. Этого я еще не могу сказать.
Адраст. Чего же вы ждете?
Изидора. Мне надо решиться.
Адраст. Когда любишь, решаешься мигом!
Изидора. Ну хорошо… Да, я согласна.
Адраст. А согласны ли вы, чтобы это совершилось сейчас же?
Изидора. Если решение принято, то какое значение может иметь срок?
Дон Педро (к Али). Таково мое мнение. Честь имею кланяться.
Али. Синьор! Когда вы получите пощечину, я тоже сумею подать вам совет и отплатить за вашу любезность.
Дон Педро. Я вас не провожаю, но дворянам простительна эта вольность.
Али уходит.
Адраст (Изидоре). Ничто не изгладит из моего сердца нежные знаки… (К дон Педро, заметившему, что он наклонился к Изидоре.) Я разглядывал ямочку, которая у нее на подбородке. Сперва мне показалось, что это пятнышко… На сегодня довольно, закончим в другой раз.
Дон Педро хочет взглянуть на портрет.
Смотреть еще рано. Пожалуйста, велите все это спрятать! (Изидоре.) А вас я прошу не падать духом и не терять жизнерадостности, — она так нужна для осуществления замысла, увенчающего наш труд!
Изидора. Нет, жизнерадостности я не утрачу!
Адраст и два лакея уходят.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Дон Педро, Изидора.
Изидора. Как он вам понравился? По-моему, на редкость любезный человек. Нельзя не согласиться, что французы — самый учтивый, самый галантный народ на свете.
Дон Педро. Да, но они слишком вольно ведут себя, в голове у них ветер, они готовы ухаживать за первой встречной.
Изидора. Они знают, что дамам это нравится.
Дон Педро. Дамам-то это нравится, а мужчинам очень даже не нравится. Что хорошего, когда у тебя перед носом волочатся за твоей женой или возлюбленной?
Изидора. Ведь это они только в шутку!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Те же и Климена.
Климена(под вуалью). Ах, благородный синьор, спасите меня от преследований разъяренного мужа! Он невероятно ревнив и в своих действиях преступает всякие границы! Он доходит до того, что требует, чтоб я всегда ходила под покрывалом! Увидав, что я слегка открыла лицо, он выхватил шпагу и довел меня до того, что я бросилась к вам молить о защите!.. Вот он идет… Умоляю вас, благородный синьор, оградите меня от его гнева!