№ 8. НАПАДКИ С. ТЕЙЛОРА
Главному редактору «Times»
Разрешите мне указать в «Times», что вводящая в заблуждение цитата из бюджетной речи г-на Гладстона от 16 апреля 1863 г., которую повторил, положившись на немецкие источники, столь выдающийся публицист, как профессор Эмиль де Лавеле, и по поводу которой он помещает разъяснение в сегодняшнем номере «Times», относится еще к 1864 г. и имеется в Манифесте, опубликованном Советом знаменитого Международного Товарищества Рабочих.
Представляется особенно поразительным, что профессору Брентано (тогда занимавшему кафедру в Бреславле, а теперь в Страсбурге) удалось спустя восемь лет разоблачить в одном немецком журнале ту mala fides [недобросовестность. Ред.], которая несомненно продиктовала цитату из речи Гладстона в Манифесте Интернационала.
Г-н Карл Маркс, пытавшийся, как признанный автор Манифеста, защищать цитату, был быстро сражен мастерскими ударами Брентано и уже в предсмертных судорогах имел смелость утверждать, что г-н Гладстон состряпал отчет для «Хансарда» после того, как его речь в подлинном виде появилась в «Times» от 17 апреля 1863 г., и что он выкинул одно место, компрометирующее его как английского канцлера казначейства. Когда Брентано доказал путем подробного сличения текстов, что отчеты «Times» и «Хансарда» совпадают, абсолютно исключая тот смысл, который был придан словам Гладстона ловко выхваченными отдельными цитатами, тогда Маркс отказался от дальнейшей полемики под предлогом «недостатка времени»!
Вся переписка Брентано — Маркс в высшей степени достойна быть извлеченной из газетных коллекций и переизданной на английском языке, так как она проливает яркий свет на степень литературной порядочности последнего из указанных участников спора; это особенно необходимо в такое время, когда его главное произведение преподносится нам не более и не менее, как в качестве нового евангелия социального возрождения.
Остаюсь, милостивый государь, Вашим покорным слугой
Седли Тейлор.
Колледж Тринити, Кембридж, 26 ноября (1883 г.)
Эта статья появилась в «Times» 29 ноября 1883 года. 30 ноября младшая дочь Маркса, Элеонора, послала свой ответ в «Times». Ответ не был напечатан. Такая же участь постигла второе письмо — главному редактору. Тогда Э. Маркс обратилась в «Daily News», опять-таки напрасно. Тогда она опубликовала как обвинение Седли Тейлора, так и свой ответ в февральском номере за 1884 г. социалистического ежемесячника «To-Day». Мы приводим здесь ее ответ[180].
№ 9. ОТВЕТ ЭЛЕОНОРЫ МАРКС
Главному редактору «Times»
В «Times» от 29 ноября Седли Тейлор упоминает некую цитату из речи Гладстона, которая
«относится еще к 1864 г. и имеется в Манифесте, опубликованном Советом знаменитого Международного Товарищества Рабочих».
Далее он продолжает (далее мною цитируется письмо Тейлора со слов «Представляется особенно поразительным» до слов «недостатка времени»).
Фактическая сторона дела коротко такова. Упомянутая цитата состоит из нескольких фраз из бюджетной речи г-на Гладстона от 16 апреля 1863 года. После описания г-ном Гладстоном необычайного роста богатства, происходившего в этой стране между 1853 и 1861 гг., ему приписываются такие слова:
«Это ошеломляющее увеличение богатства и мощи всецело ограничивается имущими классами».
Анонимный писатель, который теперь оказался профессором Брентано, напечатал в немецком журнале «Concordia» от 7 марта 1872 г. ответ, в котором говорилось:
«Этой фразы нет нигде в речи Гладстона. Маркс формально и по существу присочинил эту фразу».
В этом состоял единственный пункт спора между моим отцом и анонимным противником.
В своих ответах в лейпцигской газете «Volksstaat» от 1 июня и 7 августа 1872 г. Маркс цитирует следующие отчеты о речи Гладстона.
«Times», 17 апреля:
«Увеличение, которое я только что описал, основываясь на данных, на мой взгляд совершенно точных, есть увеличение, всецело ограничивающееся имущими классами».
«Morning Star», 17 апреля:
«Это увеличение есть увеличение, всецело ограничивающееся классами, владеющими собственностью».
«Morning Advertiser», 17 апреля:
«увеличение всецело ограничивается классами, которые обладают собственностью».
Анонимный Брентано «в предсмертных судорогах» «быстро сраженный» его «мастерскими ударами» старался найти защиту в обычном при подобных обстоятельствах утверждении, что, если даже цитата не фальсифицирована, она все же «вводит в заблуждение», «продиктована mala fides», «ловко выхвачена» и т. д. Я боюсь, что Вы не предоставите мне места для ответа на это обвинение г-на Брентано, повторенное теперь, через 11 лет, г-ном Тейлором. Да это, может быть, и не понадобится, так как г-н Тейлор говорит:
«Вся переписка Брентано — Маркс в высшей степени достойна быть извлеченной из газетных коллекций и переизданной на английском языке».
Я вполне приветствую это. Память о моем отце только выиграет от этого. Что же касается отклонения газетных отчетов о данной речи от отчета «Хансарда», то решение этого вопроса я предоставляю тем, кто более всего в этом заинтересован.
Из многих и многих тысяч цитат в произведениях моего отца это единственная, точность которой когда-либо оспаривалась. Довольно характерен тот факт, что профессора-экономисты постоянно возвращаются к этому изолированному и не совсем удачному примеру. Выражаясь словами г-на Тейлора,
«он проливает яркий свет на степень литературной порядочности последнего из указанных участников спора» (Маркса); «это особенно необходимо в такое время, когда его главное произведение преподносится нам не более и не менее, как в качестве нового евангелия социального возрождения».
Остаюсь, милостивый государь, преданная Вам
Элеонора Маркс.
Лондон, 30 ноября 1883 г.
№ 10. ВОЗРАЖЕНИЕ С. ТЕЙЛОРА
В редакцию «To-Day»
Милостивые государи! Никто не может больше меня сожалеть о том, что г-же Маркс было отказано в опубликовании ее ответа, на что она имела такое очевидное право. Я, однако, очень далек от ее мнения, что «единственный пункт спора» между доктором Марксом и профессором Брентано состоял в том, имелась ли некая фраза в речи г-на Гладстона или нет. На мой взгляд этот вопрос играл совершенно второстепенную роль по сравнению с вопросом, была ли упомянутая цитата приведена с намерением передать смысл слов г-на Гладстона или исказить его.
Само собой разумеется, совершенно невозможно в этом письме обсудить содержание обширного спора между Брентано и Марксом, не заняв у Вас недопустимо много места. Но так как г-жа Маркс в Вашей газете назвала публично высказанный мною взгляд «клеветой» и «пасквилем» [В ненапечатанном здесь сопроводительном письме в редакцию «To-Day». (Примечание Энгельса.)], то я принужден просить Вас напечатать параллельными столбцами обе следующие цитаты, на основании которых Ваши читатели сами будут иметь возможность судить, честно или нечестно цитировал доктор Маркс в своем большом произведении «Капитал» бюджетную речь 1863 года. Читателям писем Маркса из его переписки с г-ном Брентано будет понятно, почему я пользуюсь отчетом «Times» вместо отчета «Хансарда».
«Times», 17 апреля 1863 г.
«За десять лет, с 1842 по 1852 г. включительно, подлежащий обложению доход страны, поскольку мы можем это точно установить, повысился на 6 %; но за восемь лет, с 1853 по 1861 г., доход страны опять-таки повысился, если принять за основание доход 1853 г., на 20 %. Это факт столь поразительный, что он представляется почти невероятным…
«… Я, со своей стороны, должен сказать, что я почти с тревогой и болью взирал бы на это ошеломляющее увеличение богатства и мощи, если бы считал, что оно ограничивается только состоятельными классами. Здесь совершенно не принято во внимание положение рабочего населения. Увеличение, которое я только что описал, основываясь на данных, на мой взгляд совершенно точных, есть увеличение, всецело ограничивающееся имущими классами. Но увеличение капитала представляет косвенную выгоду для рабочих, так как оно удешевляет тот товар, который в процессе производства вступает в прямую конкуренцию с трудом. У нас имеется, однако, то глубокое и, я должен сказать, бесценное утешение, что в то время, как богатые стали богаче, бедные стали менее бедны. Однако я не решусь утверждать, что крайности бедности стали менее чрезмерными, чем они были, но положение британского рабочего в среднем — мы имеем счастье знать это, — за последние 20 лет улучшилось в такой, как мы знаем, необычайной степени, которую мы можем объявить почти беспримерной в истории всех стран.
«Капитал», 2 изд., стр. 678, примечание 103.
«С 1842 по 1852 г. подлежащий обложению доход этой страны повысился на 6 %…
… За 8 лет, с 1853 по 1861 г., он повысился, если принять за основу доход 1853 г., на 20 %. Факт настолько поразителен, что он представляется почти невероятным…
… Это ошеломляющее увеличение богатства и мощи…
… всецело ограничивается имущими классами, но… но оно должно принести косвенную выгоду и рабочему населению, потому что оно удешевляет предметы всеобщего потребления…
… в то время, как богатые стали богаче, бедные во всяком случае стали менее бедны. Однако я не решусь утверждать, что крайности бедности уменьшились». — Речь Гладстона в палате общин 16 апреля 1863 г.
======
Я прошу обратить особенное внимание на смысл подчеркнутых мною мест в отчете «Times». Фраза: «Я, со своей стороны… состоятельными классами» передает нам взгляд оратора, что только что описанное ошеломляющее увеличение богатства и мощи не ограничивается состоятельными лицами. Здесь, правда, есть словесное противоречие в сравнении со следующей фразой: «Увеличение… имущими классами», но стоящие между ними слова «здесь совершенно не принято… населения» показывают, что не может оставаться никакого сомнения относительно того, что имел в виду г-н Гладстон, а именно, что приведенные им цифры, основанные на данных подоходного налога, включают в себя только доходы, не свободные от подоходного налога [Свободны от подоходного налога в 1842–1853 гг. были доходы до 150 ф. ст., а с 1853 г. до 100 фунтов стерлингов. (Примечание Брентано.)]. Поэтому они ни в коем случае не показывали, насколько за исследуемый период увеличилась общая сумма доходов рабочего населения. Заключительная фраза от «но положение в среднем» до конца самым определенным образом объясняет, что г-н Гладстон признавал на основании доказательств, не зависимых от данных подоходного налога, не подлежащим сомнению необычайное, почти беспримерное улучшение в среднем положения британских рабочих.
С какой целью эти существенные места были почти целиком вычеркнуты, вследствие чего газетный отчет был низведен до той удивительной формы, в которой он помещен в книге д-ра Маркса? По моему мнению, очевидно с той целью, чтобы произвольно сконструированная мозаика, составленная из оставшихся еще слов г-на Гдадстона, могла быть понята таким образом, будто тот утверждает, что заработки рабочего населения возросли лишь незначительно, между тем как доходы имущих классов увеличились колоссально — взгляд, который определенно опровергается выпущенными местами в пользу совершенно другого утверждения.
Я не могу также оставить без внимания тот факт, что за немецким переводом этой изуродованной цитаты в тексте «Капитала» непосредственно следует выражение презрительного удивления Маркса по поводу «жалких уверток», заключающихся в словах, фигурирующих здесь в конце фразы Гладстона, в сравнении с его прежним описанием роста богатства имущих классов.
Остаюсь, милостивые государи, искренне Ваш
Седли Тейлор.
Колледж Тринити, Кембридж, 8 февраля 1884 г.
№ 11. ВТОРОЙ ОТВЕТ ЭЛЕОНОРЫ МАРКС[181]
В редакцию «To-Day»
Милостивые государи! Г-н Седли Тейлор оспаривает мое утверждение, что в то время, когда анонимный клеветник обрушился на д-ра Маркса, единственный пункт спора состоял в том, употребил ли г-н Гладстон некие слова или нет. По его мнению, вопрос на самом деле заключался в том,
«была ли упомянутая цитата приведена с намерением передать смысл слов г-на Гладстона или исказить его».
Передо мной статья из «Concordia» (№ 10, 7 марта 1872 г.): «Как цитирует Карл Маркс». В ней анонимный автор сперва цитирует Учредительный Манифест Интернационала, затем место из речи г-на Гладстона, полный текст ее по «Хансарду»; затем он резюмирует это место по-своему и к своему собственному удовлетворению; наконец, он в заключение говорит:
«Пользуясь тем фактом, что Гладстон ссылается на это попросту для правильной оценки своего масштаба, Маркс приписывает ему следующие слова: «Это ошеломляющее увеличение богатства и мощи всецело ограничивается имущими классами». Но этой фразы нет нигде в речи Гладстона. В ней сказано прямо противоположное. Маркс формально и по существу присочинил эту фразу».
В этом состоит обвинение, и единственное обвинение, выставленное против Маркса. В сущности его обвиняют в том, что он исказил смысл слов г-на Гладстона, «присочинив» целую фразу. В обвинении нет ни слова о «вводящих в заблуждение» или «ловко выхваченных» цитатах. Вопрос просто состоит в том, «имелась ли некая фраза в речи г-на Гладстона или нет».
Одно из двух. Или г-н Тейлор читал нападки г-на Брентано и ответы моего отца, и в таком случае его утверждение прямо противоречит истине, которой он не может не знать. Или же он не читал их. А что же в таком случае? В таком случае этот человек, посылающий свои письма с пометкой: колледж Тринити, Кембридж, без всякого повода берет на себя своеобразный труд оспаривать литературную добропорядочность моего покойного отца таким способом, который неизбежно сводится к «клевете», раз он не может доказать своих обвинений; он выдвигает свое обвинение на основании литературного спора 1872 г. между анонимным писателем (который, согласно Тейлору, был профессором Брентано) и моим отцом; он в пламенных выражениях описывает «мастерские удары» Георгия Победоносца — Брентано и «предсмертные судороги», до которых он быстро довел дракона Маркса; со всеми подробностями он может сообщить нам об уничтожающих успехах, которых достиг упомянутый Георгий Победоносец «путем подробного сличения текстов», — и всем этим ставит меня в такое деликатное положение, что мне из человеколюбия приходится заранее предположить, что он никогда не читал ни строчки из того, о чем он говорит.
Если бы г-н Тейлор читал «мастерские» статьи своего анонимного друга, он нашел бы в них следующее место:
«Теперь мы спрашиваем: лжет ли человек лишь в том случае, когда он сам сочиняет неправду, или же он лжет и тогда, когда повторяет ее, в то время как он знает или должен был бы знать правду».
Так говорит «мастерский» и столь же строго добродетельный, сколь и анонимный
Брентано в своем возражении на первый ответ моего отца («Concordia» № 27, 4 июля 1872 г., стр.
210). И на этой же странице он все же перед лицом всего мира утверждает, что
«и по отчету «Times» Гладстон сказал, что, по его мнению, это ошеломляющее увеличение богатства и мощи не ограничивается состоятельными классами».
Если, таким образом, и Брентано как будто абсолютно не знает, в чем состоял действительный предмет спора, то разве г-н Седли Тейлор лучше об этом осведомлен? В его письме в «Times» речь шла об одной цитате из Учредительного Манифеста Интернационала. В его письме в «To-Day» речь идет о цитате из «Капитала». Тут вопрос переносится в другую плоскость, но я на это не жалуюсь. Г-н Тейлор приводит теперь место из речи Гладстона так, как оно цитировано на стр. 678 и 679 «Капитала», параллельно с этим же самым местом по отчету не «Хансарда», a «Times».
«Читателям писем Маркса из его переписки с Брентано будет понятно, почему я пользуюсь отчетом «Times» вместо отчета «Хансарда»».
Но мы уже видели, что г-н Тейлор не принадлежит к этим «читателям». Почему он так действует, может быть понятно другим, но едва ли ему самому, если верить его собственной аргументации.
Во всяком случае, мы теперь перешли от непогрешимого «Хансарда» к тому же самому отчету, по поводу использования которого анонимный Брентано («Concordia», та же самая страница 210) упрекает моего отца за то, что он пользуется «неизбежно скверными газетными отчетами». Одно несомненно: «почему» г-на Тейлора должно быть «понятно» для его друга Брентано.
Для меня это «почему» в самом деле очень понятно. Слова, в присочинении которых был обвинен мой отец («увеличение, всецело ограничивающееся имущими классами»), — эти слова находятся в отчете как «Times», так и других ежедневных газет, между тем как в «Хансарде» они не только «наспех выправлены», но вовсе «выброшены». Этот факт был установлен Марксом. Г-н Тейлор, который в своем письме в «Times» еще ужасно возмущался такой непростительной «дерзостью», теперь сам принужден отказаться от непогрешимого «Хансарда» и искать защиты в «неизбежно скверном», по словам Брентано, отчете «Times». Перейдем теперь к самой цитате. Г-н Тейлор обращает наше особое внимание на два подчеркнутые им места. В первом из них он соглашается:
«здесь, правда, есть словесное противоречие в сравнении со следующей фразой: «Увеличение… имущими классами», но стоящие между ними слова «здесь совершенно не принято… населения» показывают, что не может оставаться никакого сомнения относительно того, что имел в виду г-н Гладстон» и т. д.
Здесь мы явно попадаем в область теологии. Это хорошо известный стиль ортодоксального толкования библии. Это место действительно заключает в себе противоречие, но если его толковать согласно с истинной верой христианина, то можно убедиться, что его смысл не противоречит истинной вере. Если г-н Тейлор толкует г-на Гладстона таким же образом, как Гладстон толкует библию, то он не может рассчитывать ни на каких сторонников, кроме ортодоксов.
Но все же г-н Гладстон в этом частном случае либо говорил по-английски, либо нет. Если нет, то нам не поможет никакое цитирование и никакое толкование. Если да, то в таком случае он сказал, что ему было бы очень жаль, если бы это ошеломляющее увеличение мощи и богатства ограничивалось состоятельными классами, но оно всецело ограничено имущими классами. Это именно и цитировал Маркс.
Второе место представляет одну из тех избитых фраз, которые с незначительными изменениями повторяются в каждой британской бюджетной речи, за исключением плохих времен. Что Маркс думал об этом и обо всей речи, показывает следующее извлечение из его второго ответа анонимному клеветнику:
«Пропев свой гимн преумножению капиталистического богатства, Гладстон переходит к рабочему классу. Он отнюдь не говорит, что рабочий класс получил свою долю в «ошеломляющем увеличении богатства и мощи». Напротив, по отчету «Times», следующие слова, произнесенные Гладстолом, таковы: «Но увеличение капитала представляет косвенную выгоду для рабочих и т. д.». Далее он утешает себя тем, «что в то время как богатые стали богаче, бедные стали менее бедны». Наконец, он уверяет, что он и его разбогатевшие парламентские друзья «так счастливы знать» то, о чем парламентские расследования и статистические показания сообщают противоположное, а именно,
«что положение британского рабочего в среднем за последние 20 лет улучшилось в такой, как мы знаем, необычайной степени, которую мы можем объявить почти беспримерной в истории всех стран и времен».
До г-на Гладстона все его предшественники по должности в своих бюджетных речах бывали «так счастливы» дополнить описание роста капиталистического богатства самодовольными речами об улучшении положения рабочего класса. Несмотря на это, он всех их обвиняет во лжи, так как тысячелетнее царство наступило только со времени введения законов о свободе торговли. Здесь, однако, дело не в правильности или неправильности имеющихся у Гладстона оснований утешать себя или поздравлять себя. Здесь речь идет просто о том, что якобы «необычайное» улучшение положения рабочего класса решительно не противоречит, с его точки зрения, «ошеломляющему увеличению богатства и мощи, которое всецело ограничивается имущими классами». Напротив, ортодоксальное учение апологетов капитала, — а одним из его наилучше оплачиваемых апологетов является г-н Гладстон, — и заключается в том, что самое испытанное средство для рабочих улучшить свое положение состоит в обогащении своих эксплуататоров» («Volksstaat» № 63, 7 августа 1872 г.).
Чтобы доставить удовольствие г-ну Тейлору, добавим, что упомянутое место из речи Гладстона целиком приведено в Учредительном Манифесте на стр. 5, непосредственно перед спорной цитатой. А разве не это г-н Тейлор ставил первоначально в вину Манифесту? Разве от него так же невозможно добиться указания на подлинные источники, как невозможно получить какое-нибудь разумное основание от Догбери?
«Постоянные вопиющие противоречия в бюджетных речах Гладстона» являются предметом примечания 105 на той же странице (679) «Капитала», к которой отсылает нас г-н Тейлор. Действительно, очень похоже, что Маркс специально старался по своей mala fides устранить одно из этих противоречий! В действительности Маркс не опустил ничего заслуживающего упоминания и решительно ничего не «присочинил». Но он восстановил и спас от забвения одну фразу гладстоновской речи, которая, несомненно, была сказана, но каким-то образом сумела улетучиться из отчета «Хансарда».
Элеонора Маркс