— это известие о том, что две недели тому назад в Панаму отправился галион «Кага-Фуэго» с богатым грузом золота и серебра. Дрейк пустился его преследовать, по пути захватил испанский барк с восьмьюдесятью фунтами золота, что составило 14080 французских экю, и без труда настиг на широте мыса Сан-Франциско «Кага-Фуэго», на котором он тоже нашел восемьдесят фунтов золота. Смеясь, Дрейк проговорил испанскому мореходу: «Капитан, ваш корабль больше не должен называться „Кага-Фуэго" — извергающий огонь. Его стоило бы назвать „Кага-Плата" — извергающий деньги. Это нашему кораблю пристало зваться „Кага-Фуэго"».
После того как Дрейк совершил еще несколько более или менее удачных набегов у берегов Перу, ему стало известно, что испанцы готовят против него карательную экспедицию. Не дожидаясь встречи с противником, он почел за благо вернуться в Англию. Перед ним были открыты три дороги: негостеприимный Магелланов пролив, обычный путь через Тихий океан и мимо мыса Доброй Надежды и третий, неизведанный путь: вдоль берегов Америки, через Ледовитое море. Дрейк предпочел выбрать этот третий путь в надежде найти Северо-Западный проход из Тихого в Атлантический океан.
Дрейк направился на север вдоль американского побережья, пока не достиг таких высоких широт, где в июне земля была еще в снегу и снасти покрывались ледяной коростой. Так и не найдя пролива, он повернул на юг и высадился под 38° северной широты у берегов нынешней Калифорнии (залив Сан-Франциско).
«Когда мы высадились на берег, дикари с большим изумлением смотрели на нас и, очевидно, принимая нас за богов, оказывали нам всякие почести. Все время, пока мы там были, туземцы дарили нам султаны из разноцветных перьев и траву, которую они называли petun (табак), индейцы регулярно ее употребляют. Прежде чем вручить свои дары, они останавливались поодаль, произносили какие-то длинные заклинания и, положив на землю лук и стрелы, приближались к нам с подарками. А женщины тем временем, словно в отчаянии, с жалобным воем раздирали ногтями кожу на лице, так что кровь струилась по их телу; в исступлении бросались они на землю, не разбирая куда, разбивались о камни, царапались о колючий кустарник, повторяя это по десять, по пятнадцать раз, до полного истощения сил. Вскоре мы узнали, что они совершали таким образом в нашу честь обряд жертвоприношения».
Детали, которые Дрейк сообщает о калифорнийских индейцах, чуть ли не единственны в своем роде, потому что в иных случаях он совсем не упоминает о нравах и обычаях жителей посещенных им стран. Отметим по этому поводу привычку к длинным речениям, которую путешественник постарался подчеркнуть и которую мы встречаем у канадских индейцев, как это констатировал сорока годами раньше Картье.
Торжественно вступив от имени королевы во владение этой страной и назвав ее «Новым Альбионом», Дрейк повел свой корабль к экватору, с намерением достигнуть Молуккских островов и возвратиться в Англию мимо мыса Доброй Надежды[197]. Так как эта часть путешествия проходила по уже известным местам и сообщаемые спутниками Дрейка наблюдения не многочисленны и не новы, мы не будем утомлять читателей излишними подробностями.
Шестьдесят восемь дней англичане не видели ничего, кроме неба и моря, и только 30 сентября 1579 г., под 8° северной широты, достигли Разбойничьих (Марианских) островов, обитатели которых поразили их своим необычным видом. «Уши у этих людей оттянуты книзу тяжелыми украшениями, ногти у некоторых отращены на целый дюйм; зубы черны как смоль — они достигают этого при помощи какой-то травы, которую жуют и имеют постоянно при себе».
Пройдя мимо Филиппинских островов, 14 ноября Дрейк высадился на острове Тернате (Молуккские острова) и на следующий день встретился с местным властителем. Он приблизился к кораблю с флотилией из четырех лодок, в которых сидели его приближенные, одетые в парадное платье. После обмена приветствиями и подарками англичане получили рис, сахарный тростник, кокосовые орехи и саговую муку.
На следующий день отпущенные на берег матросы были приглашены во дворец и присутствовали на праздничном приеме. «Впереди властителя несли зонт, богато вышитый золотом. Одет он был по обычаю страны, но очень пышно. С плеч до земли спускался длинный плащ из золотой парчи. Голова его была покрыта красивым тюрбаном, украшенным драгоценными камнями; шею обвивала прекрасная золотая цепь с массивными застежками; пальцы были унизаны перстнями с необыкновенно большими камнями, а обут он был в сафьяновые башмаки».
Нагрузив корабль пряностями, Дрейк возобновил путешествие, но 9 января 1580 г. возле острова Целебес (Сулавеси) наскочил на подводную скалу. Ради спасения жизни пришлось бросить за борт восемь пушек и часть съестных припасов. Через месяц измученные путешественники достигли небольшого острова, который туземцы назвали Баратива. (Дрейк занялся здесь починкой корабля и закупил по дешевке новую партию пряностей.
Пребывание на этом острове оставило у англичан самые приятные воспоминания: «Остров плодороден и богат золотом, серебром, медью, оловом, серой и т. д. Население умеет не только добывать металлы, но и обрабатывать их, придавая поделкам искусную форму. Здесь растет мускатный орех, имбирь, перец, лимон, кокос — всего этого такое изобилие, что вполне оправдывалась старая поговорка: за бурей идет тишина, за войной — мир, за голодом — урожай.)* За все наше путешествие мы нигде, за исключением Тернате, так не питались и нигде так не отдыхали, как здесь».
Затем следует описание стоянки на острове Ява. Англичане были радушно встречены главным раджей и его четырьмя наместниками. (Яванцы принесли в обмен на товары столько всякой снеди, что ею можно было набить весь трюм.)* «Народ здесь все рослый и воинственный; у них мечи, кинжалы и щиты собственной искусной работы, собственной закалки».
Вскоре Дрейк узнал от местных жителей, что неподалеку стоит большой флот. Опасаясь встречи с испанцами, он немедленно снялся с якоря и в первых числах июня благополучно обогнул мыс Доброй Надежды. 3 ноября 1580 г. Дрейк высадился в Плимуте, закончив свое кругосветное плавание, длившееся почти три года.
Прием, оказанный ему в Англии, сначала был весьма сдержанным. Его нападения на испанские корабли и города в Америке в то время, когда обе нации официально находились в состоянии мира, нельзя было расценить иначе, как пиратские набеги. Многие англичане по справедливости считали Дрейка морским разбойником, попирающим человеческие права. Но королева, по-видимому, судила иначе, хотя и не решалась в течение пяти месяцев открыто выразить Дрейку свое благоволение. Затем, когда отношения с Испанией ухудшились, она послала за адмиралом и милостиво выслушала его подробный рассказ о проделанном путешествии. Она приказала перевести его легендарный корабль из Плимута в устье Темзы — в Дептфорд, взошла на палубу и в торжественной обстановке возвела Дрейка в звание рыцаря.
На этом и закончилась роль Дрейка как замечательного мореплавателя и открывателя новых земель, а описание его жизни как воина и неумолимого врага испанцев не входит в нашу задачу. Осыпанный почестями и облеченный высокими полномочиями, Дрейк умер в море 28 апреля 1596 г., во время очередного похода против испанцев.
Френсис Дрейк знаменит тем, что совершил второе после Магеллана кругосветное плавание и впервые обогнул Огненную Землю, открыв группу островов у мыса Горн, на месте предполагавшегося материка[198]. Кроме того, он поднялся вдоль берега Северной Америки до 43° северной широты, выше, чем это удавалось его предшественникам — испанцам. Во время своего путешествия Дрейк открыл также несколько островов и архипелагов. Но если Дрейку приписывается мало открытий, то объясняется это тем, что английский пират не стремился по многим причинам указывать свой маршрут в судовом журнале и часто избегал точных обозначений. Поэтому мы не можем перечислить все открытые им земли и острова. Дрейк положил начало морским набегам англичан, причинившим столько вреда испанцам. Эти набеги так обогатили его, что поощрили заняться тем же промыслом многих его современников.
Из мореплавателей, последовавших примеру Дрейка, самым знаменитым и самым удачливым был, бесспорно, Томас Кавендиш. Поступив еще в юности на службу в английский военный флот, Кавендиш бурно провел молодые годы и быстро растратил свое небольшое наследство. Потому он и решил возместить потери за счет испанцев. В 1585 г. Кавендиш ушел со службы и отправился в Америку за добычей. В Англию он вернулся богачом и, поощренный легкой фортуной разбойника морских дорог, решил приобрести на этом поприще славу и приумножить состояние. И тогда он купил три корабля в двадцать, сорок и шестьдесят тонн водоизмещением, подобрал экипаж из ста двадцати бывалых матросов и солдат и 22 июля 1586 г. снова пустился в море. Кавендиш миновал Канарские острова и добрался до Сьерра-Леоне, португальской колонии в Западной Африке. Разграбив город, он поплыл дальше, пересек Атлантический океан и достиг гавани Пуэрто-Десеадо[199], где бросил якорь 27 ноября. Здесь оказалось бесчисленное множество морских собак[200], очень крупных и таких сильных, что четыре человека с трудом одолевали одного зверя. Здесь же обитала масса бескрылых птиц, питающихся рыбой. Это были пингвины. Считая себя в этой удобной гавани в полной безопасности, Кавендиш вытащил свои суда на берег для починки. Но вскоре англичане не поладили с патагонцами, «людьми гигантского роста, у которых ступни достигают восемнадцати дюймов». Патагонцы тяжело ранили двух матросов стрелами, снабженными каменными наконечниками.
Седьмого января 1587 г. Кавендиш вступил в Магелланов пролив и в самой узкой его части встретил и принял на борт двадцать три испанца (среди них были две женщины) — уцелевших обитателей колонии Вилья-Фелипе, основанной за три года до того испанским капитаном Педро Сармьенто