50МАРКС — ЭДУАРДУ МЮЛЛЕРУ-ТЕЛЛЕРИНГУ В РАТИБОР
Кёльн, 15 января [1849 г.]
Дорогой Теллеринг!
Вы всегда неправильно рассчитываете дни доставки почты, так как предполагаете, что почта из Австрии и Берлина приходит сюда аккуратно, а она всегда запаздывает на один — два дня и приходит весьма неаккуратно. Ваше первое письмо из Вены я получил 10-го вечером. 11-го я немедленно написал в Одерберг до востребования со вложением 50 талеров банковыми билетами. Следовательно, Вам во всяком случае придется вернуться в Одерберг, чтобы получить эти деньги.
Газеты Вы получите, если, по возвращении из Одерберга, немедленно сообщите мне, где Вы решили искать временный приют.
Я надеюсь, что, вопреки злой воле Гейгера, Ваши паспортные дела удастся, наконец, уладить в два — три дня. Но Вы должны мне также сообщить, куда берлинский друг должен отправить Вам паспорт.
Если Вам необходимо избегать пребывания, в Вене, что принесло бы газете{625} невозместимый урон, — и в таком случае Вы должны найти себе заместителя для ежедневных корреспонденций, — то Бреславль{626} представляется мне наиболее подходящим для Вас местом пребывания. Я очень часто с грустью думаю о Вашей жене, которая заслуживает более спокойной участи.
Посылаю Вам при сем один номер «Neue Rheinische Zeitung», который — из-за передовой статьи о мадьярах{627}, — надеюсь, представит для Вас интерес.
Напишите как можно скорее. Во Франции весной снова начнется свистопляска. Бесчестная буржуазная республика слишком быстро дошла до «расцвета своих грехов».
Ваш К.Маркс
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXIX, 1946 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
51МАРКС — ЭРНСТУ ДРОНКЕВ ПАРИЖ
Кёльн, 3 февраля [1849 г.]
Дорогой Дронке!
На твое письмо, о котором сообщил мне Энгельс, отвечаю вкратце следующее:
1) Относительно твоего приезда. Я тебе написал: «не приезжай в Германию до тех пор, пока я тебе не напишу», — когда Кратц заявил мне, что твое дело еще не выяснилось.
2) Позднее я писал Каппу, а не тебе, потому что Капп осаждал меня угрожающими письмами. Распоряжения, данного мною Каппу, Корф не выполнил. Еще до этого на собрании акционеров я заявил, что либо Корф, либо я должны уйти из газеты{628}. Кроме того, Пласман как раз в это время наложил новый арест на переводимые по почте деньги, и газета ежедневно была на волосок от банкротства, что признал и сам Энгельс, когда он прибыл сюда[454].
3) Что касается истории с Мейербером, то о ней я решительно ничего не знаю. Ты понимаешь, что при таком положении, когда наборщики ежедневно устраивали нам бунты из-за нескольких талеров, я не пренебрег бы 150 талерами.
4) Что касается моего письма по поводу Каппа, то я был прав. В самый тяжелый момент Капп грозил выступить с публичными нападками. Если ты представишь себя в нашем тогдашнем положении, ты поймешь мой гнев. Что касается комментариев Веерта (которые, впрочем, относились не к тебе, а к Имандту, который сюда беспрерывно писал), то они стали мне известны только теперь.
5) Что касается 25 талеров, посланных 14 января, то они в присутствии свидетелей были тебе посланы по адресу Эвербека. Здешняя почта завтра представит по этому поводу объяснения. Обрати внимание на то, что Капп в это же время получил от меня 15 талеров.
6) Что касается неполучения от меня ответов, то Лупус{629} может подтвердить, что я писал тебе очень часто.
7) Если я однажды написал тебе в раздраженном тоне, то это произошло по следующим причинам: а) потому что у меня были величайшие затруднения с газетой и на меня набрасывались все ее корреспонденты и кредиторы, б) потому что Имандт в письме к Фрейлиграту уверял, что ты, Капп и пр. без конца ругаете меня, а благородный Бёйст, — если я не ошибаюсь, Бёйст (в точности я не знаю), — посылал такие же письма.
Через несколько дней газета либо погибнет, либо укрепится, и тогда мы немедленно пошлем тебе еще денег. Сейчас у нас их совершенно нет. Историю же с 25 талерами необходимо выяснить.
Что я все время считал тебя одним из редакторов газеты, видно как из нового объявления, появившегося в различных газетах, так и из того, что я поместил твою статью о высылке франкфуртского эмигранта с пометкой «Кёльн»[455].
Твой Маркс
[Приписка В. Вольфа]
Со всем сказанным вполне согласен.
Твой Лупус
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
52ЭНГЕЛЬС — ДАНИЕЛЮ ФЕННЕРУ ФОН ФЕННЕБЕРГУ
Кёльн, 1 марта 1849 г.
Милостивый государь!
Я ответил бы Вам гораздо раньше, если бы мне не пришлось предварительно опросить в связи с Вашим делом различных лиц. Я считаю, что Вам здесь не стоит выступать публично: здешний полицейдиректор из желания выслужиться способен на все, в чем мы убедились еще сегодня на примере одного польского эмигранта, высланного отсюда без всяких оснований. Я бы посоветовал Вам, далее, так как Ваш паспорт не совсем безупречен, выбрать лучше любую другую дорогу на Париж, только не ту, которая проходит через Кёльн и Брюссель. Через Кёльн Вы проедете, но на бельгийской границе Вы, без сомнения, будете арестованы и в арестантской карете препровождены, возможно лишь после многодневного тюремного заключения, к французской границе. Мне самому пришлось испытать подобное 5 месяцев тому назад[456], и ежедневно мы получаем новые сообщения о таких позорных поступках бельгийцев по отношению к эмигрантам. Вы даже рискуете, что эти канальи отнимут у Вас, как у эмигранта фон Хохштеттера, все деньги, и Вы не получите назад ни гроша.
Если я могу быть Вам полезен в чем-нибудь другом, то сделаю это с удовольствием.
Преданный Вам Ф.Энгельс
Публикуется впервые
Печатается по рукописи.
Перевод с немецкого
53МАРКС — ПОЛКОВНИКУ ЭНГЕЛЬСУВ КЁЛЬНЕ
[Черновик]
Кёльн, 3 марта [1849 г.]
Г-ну полковнику и второму коменданту Энгельсу
Милостивый государь!
Третьего дня ко мне на квартиру явились два унтер-офицера 8-й роты 16-го пехотного полка, чтобы поговорить со мной лично. Я был в Дюссельдорфе, поэтому их не приняли. Вчера во второй половине дня оба эти господина снова явились и потребовали личной беседы со мной.
Я попросил их войти в комнату и тотчас же последовал за ними. Я предложил этим господам сесть и спросил, что им угодно. Они заявили, что хотят знать имя автора заметки в № 233 «Neue Rheinische Zeitung» от 28 февраля против г-на капитана фон Уттенхофена[457]. Я ответил этим господам: 1) что упомянутая заметка меня не касается, потому что она помещена под чертой и, таким образом, считается объявлением; 2) что они могут бесплатно поместить возражение; 3) что они могут подать в суд на газету. В ответ на их замечание, что вся 8-я рота чувствует себя оскорбленной этим объявлением, я возразил, что только подписи всех членов 8-й роты могут меня убедить в правильности этого заявления, которое, впрочем, не имеет никакого значения.
Тогда господа унтер-офицеры заявили мне, что если я не назову имени «этого человека», не «выдам» им его, то они «больше не смогут сдерживать своих людей», и дело может «кончиться плохо».
Я ответил этим господам, что угрозами и запугиванием они меньше всего смогут добиться от меня чего-нибудь. После этого они удалились, бормоча что-то сквозь зубы.
Далеко же зашло ослабление дисциплины и совсем, должно быть, исчезло понимание законного порядка, если роты, подобно шайкам разбойников, отправляют делегатов к отдельным гражданам, чтобы посредством угроз вынудить у них то или другое признание! В особенности мне непонятно значение фразы: «Мы больше не сможем сдерживать своих людей». Разве эти «люди» имеют свою собственную юрисдикцию, разве у этих «людей» есть еще и другие способы защиты, кроме законных?
Прошу Вас, г-н полковник, произвести расследование этого происшествия и разъяснить мне это странное требование. Мне бы не хотелось быть вынужденным прибегнуть к гласности.
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXV. 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
54МАРКС — ПОЛКОВНИКУ ЭНГЕЛЬСУВ КЁЛЬНЕ
[Черновик]
[Кёльн, около 5 марта 1849 г.]
Г-ну полковнику и коменданту Энгельсу
Милостивый государь!
Уверенный в том, что королевско-прусские унтер-офицеры не станут отрицать слов, сказанных ими без свидетелей, я не привлек никаких свидетелей к упомянутой беседе{630}. Что касается моего мнимого заявления, будто «суды ничего не могут поделать со мной, в чем не так давно можно было убедиться», то даже мои политические противники согласятся, что если бы у меня и возникла такая глупая мысль, то я бы не высказал ее третьим лицам. И затем, ведь я им разъяснил, — разве господа унтер-офицеры сами не признают этого, — что напечатанное под чертой меня совершенно не касается, что я вообще отвечаю лишь за ту часть газеты, которую подписываю? Стало быть, не было даже повода говорить о моем положении по отношению к судам.
Я тем охотнее отказываюсь от требования дальнейшего расследования, что меня интересовал не вопрос о наказании господ унтер-офицеров, а только то, чтобы они услышали из уст своих командиров напоминание о пределах их функций.
Что касается Вашего любезного заключительного замечания, то «Neue Rheinische Zeitung» своим молчанием об имевших место в последнее время трениях среди самих военных показала, насколько она считается с нынешним возбужденным состоянием умов.
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
55МАРКС — ИОСИФУ ВЕЙДЕМЕЙЕРУ[458]ВО ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ
[Бинген, 1 июня 1849 г.]
Дорогой Вейдемейер!
От своего имени и от имени Фрейлиграта я прошу тебя привлечь к суду издателя, перепечатавшего стихотворение Фрейлиграта, и потребовать возмещения убытков.
Моим главным поверенным в делах является Ст. А. Наут в Кёльне, которому прошу тебя написать об этом деле.
Vale faveque{631}.
К.Маркс
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
56МАРКС — ИОСИФУ ВЕЙДЕМЕЙЕРУВО ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ
Париж, 13 июля [1849 г.]
45, Rue de Lille Адресовать г-ну Рамбо
Дорогой Вейдемейер!
Дронке, надо полагать, уже написал тебе, что ты должен сбыть красные экземпляры газеты[459] за любую цену.
Я сижу здесь со своей семьей без гроша. И все же мне представился случай, благодаря которому я за несколько недель мог бы заработать 3000–4000 франков. Дело в том, что моя брошюра против Прудона{632}, которой последний старался всяческими средствами не дать хода, начинает иметь здесь успех, и от меня зависит протащить рецензии о ней в важнейшие газеты, так, чтобы оказалось необходимым второе издание. Но для того чтобы это принесло мне выгоду, следовало бы скупить все имеющиеся еще в Брюсселе и Париже экземпляры, чтобы сделаться их единственным владельцем.
Имея 300–400 талеров, я мог бы произвести эту операцию и в то же время продержаться здесь первое время. Ты мог бы, пожалуй, оказать мне в этом содействие следующим образом.
Одна дама в Реда, с которой связан также и Люнинг, послала в свое время 1000 талеров Карлу Посту для «Neue Rheinische Zeitung», однако взяла их обратно, когда эта газета погибла. Нельзя ли было бы побудить ее через твое посредство выдать эту ссуду? Я считаю себя тем более вправе на такую помощь, что я вложил в «Neue Rheinische Zeitung», которая ведь была партийным предприятием, свыше 7000 талеров.
Если можешь, займись этим делом, не сообщая о нем, однако, другим. Скажу тебе одно: если я не получу откуда-нибудь помощи, я погиб, так как здесь находится и моя семья, и последняя драгоценность моей жены уже отправилась в ломбард.
Ожидаю немедленного ответа.
Твой К.Маркс
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., то. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
57ЭНГЕЛЬС — ЖЕННИ МАРКСВ ПАРИЖ
Веве, кантон Во, 25 июля 1849 г.
Дорогая г-жа Маркс!
И Вы и Маркс, вероятно, удивляетесь, что я так долго не подавал о себе вестей. Вот причины этого. В тот самый день, когда я написал Марксу (из Кайзерслаутерна), пришло известие, что Хомбург занят пруссаками и, таким образом, сообщение с Парижем прервано. Отослать письмо было уже невозможно, и я отправился к Виллиху. В Кайзерслаутерне я держался в стороне от всякого участия в так называемой революции[460]; но когда явились пруссаки, я не смог воспротивиться соблазну принять участие в военных действиях. Единственным офицером, который чего-либо стоил, был Виллих, — поэтому я пошел к нему и сделался его адъютантом. Я участвовал в четырех сражениях, из которых два — особенно при Раштатте[461] — были довольно серьезными. Я убедился, что хваленое мужество в атаке — самое заурядное качество, которым может обладать человек. Свист пуль — сущие пустяки, и, хотя мне пришлось наблюдать немало трусости, я за всю кампанию не видел и дюжины людей, которые держали бы себя трусливо в бою. Зато сколько «храброй глупости»! Так или иначе, я счастливо миновал все опасности, и в конце концов хорошо, что один из сотрудников «Neue Rheinische Zeitung» принимал участие в боях, потому что вся демократическая сволочь была в Бадене и в Пфальце и теперь хвастается подвигами, которых она не совершала. Опять поднялся бы крик, что господа из «Neue Rheinische Zeitung» чересчур трусливы, чтобы сражаться. Однако из всех господ демократов никто не принимал участия в боях, кроме меня и Кинкеля. Последний записался в наш отряд стрелком и держался неплохо. В первом же бою, в котором ему пришлось участвовать, он был легко ранен в голову и попал в плен.
После того как наш отряд прикрыл отступление баденской армии, мы перешли в Швейцарию на сутки позже всех остальных и вчера прибыли сюда, в Веве[462]. Во время кампании и пока мы шли по Швейцарии, у меня не было никакой возможности написать ни строчки. Зато теперь я спешу подать весть о себе и скорее написать Вам, тем более, что где-то в Бадене я слышал, будто Маркс арестован в Париже. Мы совершенно не видели газет и потому ничего не смогли узнать. Я так и не смог проверить, правда это или нет. Вы представляете себе поэтому, как я встревожен; я очень прошу Вас как можно скорее успокоить меня, сообщив о судьбе Маркса. Я не слышал, чтобы слух об аресте Маркса подтвердился, а потому все еще надеюсь, что это неправда. Однако я почти не сомневаюсь в том, что Дронке и Шаппер сидят. Итак, если Маркс еще на свободе, перешлите ему, пожалуйста, это письмо и попросите его немедленно мне ответить. Если в Париже он не чувствует себя в безопасности, то здесь, в кантоне Во, он мог бы жить вполне спокойно. Само правительство называет себя красным и объявляет себя сторонником непрерывной революции. То же самое в Женеве. Там находится Шили из Трира, который был одним из командиров в майнцском отряде.
Как только я получу из дома немного денег, я направлюсь, вероятно, в Лозанну или в Женеву и там решу, как дальше быть. Наш отряд, который храбро сражался, надоел мне, и делать мне здесь нечего. Виллих в бою храбр, хладнокровен, он действует умело, быстро и правильно ориентируется в обстановке, но вне сражения это — более или менее скучный идеолог[463] и «истинный социалист». Большая часть людей из отряда, с которыми можно было поговорить, разбрелась в разные стороны.
Если бы только у меня была уверенность, что Маркс на свободе! Я часто думал о том, что под прусскими пулями я подвергался гораздо меньшей опасности, чем наши в Германии и, в особенности, Маркс в Париже. Избавьте же меня скорее от этой неизвестности.
Ваш Энгельс
Адрес: Ф.Энгельсу, немецкому эмигранту, Веве, Швейцария. (Если можно — в конверте до Тионвиля или Меца.)
Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
58МАРКС — ФЕРДИНАНДУ ФРЕЙЛИГРАТУ[464]В КЁЛЬН
[Париж], 31 июля [1849 г.]
Дорогой Фрейлиграт!
Должен тебе признаться, что поведение Л[ассаля] очень меня удивляет. Я обратился лично к нему, а так как я когда-то сам одолжил графине{633} деньги, и с другой стороны, знаю, как Л[ассаль] ко мне расположен, то я никак не мог ожидать, что буду так скомпрометирован. Наоборот, я просил его всячески избегать огласки. Я предпочитаю жесточайшую нужду публичному попрошайничеству. Я ему написал по этому поводу.
Вся эта история злит меня невыразимо.
Поговорим о политике — это отвлекает от всяких личных дрязг. В Швейцарии положение все осложняется, а теперь со стороны Италии прибавляется еще вопрос о Савойе. По-видимому, Австрия, в крайнем случае, намерена вознаградить себя за свои неудачи в Венгрии за счет Италии. Между тем, включение Савойи в состав Австрии сломило бы шею нынешнему французскому правительству, если бы оно это допустило. Большинство во французской палате находится в процессе явного разложения. Правые распадаются на чистых филиппистов{634}, легитимистов, голосующих с филиппистами, и чистых легитимистов, которые за последние дни голосовали с левыми. План Тьера и К° состоит в том, чтобы сделать Луи-Наполеона консулом на десять лет, до совершеннолетия графа Парижского, который тогда его сменит. Если Собрание — что почти несомненно — снова введет налог на напитки, оно восстановит против себя всех виноделов. Каждое из его реакционных мероприятий будет отталкивать от него новую часть населения.
Но основное в настоящий момент — это Англия. Не надо обманываться насчет так называемой партии мира, признанным вождем которой является Кобден. Не надо обманываться также и насчет «бескорыстного энтузиазма» по отношению к венграм, с которым англичане организовали митинги по всей стране.
Партия мира — это лишь замаскированная фритредерская партия: то же содержание, та же цель, те же вожди. Подобно тому как фритредеры атаковали аристократию внутри страны, разрушая ее материальную основу отменой хлебных законов и навигационного акта, так теперь они атакуют ее по линии ее внешней политики, ее европейских связей, пытаясь разрушить Священный союз. Английские фритредеры — это радикальные буржуа, которые хотят радикально порвать с аристократией, чтобы неограниченно властвовать. Они только упускают из виду, что таким образом они, против своей воли, выводят на сцену народ и приводят его к власти. Эксплуатация народов не посредством средневековых войн, а лишь путем торговой войны — таков лозунг партии мира. Поведение Кобдена в венгерском вопросе было вызвано непосредственно практическими соображениями. Россия в настоящий момент пытается получить заем. Кобден, представитель промышленной буржуазии, запрещает финансовой буржуазии заключать эту сделку, а в Англии промышленность господствует над банком, в то время как во Франции банк господствует над промышленностью.
Кобден дал русским более страшный бой, чем Дембинский и Гёргей. Он разоблачил жалкое состояние их финансов. Русские, — говорит он, — это самая бедная нация. Сибирские рудники дают государству ежегодно лишь 700000 фунтов стерлингов; питейный сбор дает ему в десять раз больше. Правда, золотой и серебряный запас в подвалах Петербургского банка достигает 14000000 фунтов стерлингов; но он служит металлическим резервом бумажного обращения в 80000000 фунтов стерлингов. Поэтому, если царь посягнет на подвалы банка, то он обесценит бумажные деньги и вызовет революцию в самой России. Значит, абсолютистский колосс не может двинуться, не получив у нас займа, — восклицает надменный английский буржуа, — а мы ничего ему не дадим. Мы снова поведем чисто буржуазным путем борьбу буржуазии против феодального абсолютизма. Золотой телец сильнее всех остальных тельцов, сидящих на тронах мира. Разумеется, в вопросе о Венгрии у английских фритредеров имеется и прямая заинтересованность. Вместо проводившейся до сих пор австрийской запретительной политики — торговый договор и своего рода свобода торговли с Венгрией. Они уверены, что деньги, которыми они теперь тайком бесспорно снабжают венгров, вернутся к ним обратно с прибылью и процентами путем торговли.
Эта позиция английской буржуазии по отношению к континентальному деспотизму является противоположностью борьбы, которую она с 1793 до 1815 г. вела против Франции. Этот процесс развития заслуживает сугубого внимания.
Сердечный привет тебе и твоей супруге от меня и жены.
Твой К.Маркс
Впервые полностью опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т, XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
59МАРКС — ИОСИФУ ВЕЙДЕМЕЙЕРУВО ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ
[Париж, около 1 августа 1849 г.]
Дорогой Вейдемейер!
Я узнал от Дронке, что с вестфальской дамой{635} ничего не вышло. Ну, не беда.
Теперь скажи мне, каким путем, по-твоему, можно издавать брошюры?
Я хотел бы начать с брошюры о заработной плате — в «Neue Rheinische Zeitung» было напечатано только ее начало{636}. К этой брошюре я написал бы небольшое политическое предисловие о теперешнем положении вещей. Думаешь ли ты, что на это согласился бы, например, Леске? Но в таком случае он должен был бы немедленно по получении рукописи заплатить, и притом хорошо заплатить, так как я знаю, что брошюра эта разойдется и что уже и сейчас очень многие готовы на нее подписаться. Мое теперешнее финансовое положение не дает мне возможности рассчитаться с Леске за старое.
Если Леске убедится впоследствии, что это дело имело успех, то мы сможем продолжать в том же духе.
От Энгельса я получил вчера письмо{637}, Он находится в Швейцарии и в качестве адъютанта Виллиха принимал участие в четырех сражениях.
Над моей головой все еще висит дамоклов меч. Моя высылка{638} и не отменена, и не приводится пока в исполнение.
Как ни плохо в данный момент нынешнее положение вещей для нас лично, я все же принадлежу к числу довольных людей. Дела идут очень хорошо, и Ватерлоо, которое потерпела официальная демократия, нужно рассматривать как победу. Правительства божьей милостью берут на себя задачу отомстить за нас буржуазии и наказать ее.
На этих днях я, может быть, пришлю для твоей газеты{639} небольшую статью о положении в Англии. В данный момент тема эта мне слишком надоела, так как я уже развивал ее в нескольких частных письмах.
Пиши непосредственно мне и по моему адресу: 45, Rue de Lille, г-ну Рамбо.
Сердечный привет тебе и твоей жене от меня и жены. Жена моя чувствует себя очень скверно — естественное последствие ее «интересного положения». Прощай, мой дорогой, и отвечай мне поскорее.
Твой К. М.
Впервые опубликовано в журнале «Die Gesellschaft», Jg. VII, 1930 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
60МАРКС — ИОСИФУ ВЕЙДЕМЕЙЕРУВО ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ
[Париж, середина августа 1849 г.]
Дорогой Вейдемейер!
Я охотно соглашусь на предложение Рюля[465], если он возьмет на себя всю деловую сторону, для которой я не пригоден, за что он получит комиссионное вознаграждение.
Но, во-первых, у меня нет под рукой владельца типографии, который авансировал бы необходимые средства.
Во-вторых, подписные листы кажутся мне излишними. Объявления в «Westdeutsche» и других рейнских и прочих газетах достигли бы той же цели. В особенности необходимо было бы объявить об этом в берлинских, гамбургских, лейпцигских и бреславльских газетах.
Известие о твоей газете{640} очень печально. Я в ближайшее время напишу по этому поводу старому славному Науту, который вел дела «Neue Rheinische Zeitung», и сообщу тебе о результатах.
Статья моя{641} была бы уже давно у тебя, но болезнь моей жены и всех детей превратила меня на неделю в своего рода больничную сиделку. Сердечный привет твоей жене.
Твой К. М.
Отвечай возможно скорее.
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXV. 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
61ЭНГЕЛЬС — ЯКОБУ ШАБЕЛИЦУВ БАЗЕЛЬ
Лозанна, 24 августа 1849 г. 8, Place de la Palud
Дорогой Шабелиц!
Я очень благодарен тебе за быструю пересылку адресованного мне письма. Так как нельзя посылать письма прямо ко мне, а другого адреса у меня не было, то мне пришлось побеспокоить тебя. Возможно, что ты получишь для меня еще одно или два письма и, надеюсь, будешь так добр и их переслать мне.
Я сижу теперь в Лозанне и пишу мемуары о пфальцско-баденском революционном фарсе{642}. Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы допустить, что я участвовал политически в этой затее, с самого начала обреченной на неудачу. В Карлсруэ и Кайзерслаутерне я преспокойно потешался над ошибками и нерешительностью временных правительств, отказывался от всех назначений, и лишь тогда, когда явились пруссаки, отправился в Оффенбах к Виллиху и в качестве его адъютанта проделал всю кампанию. Находясь то в главном штабе, то перед лицом неприятеля, все время ведя переписку с верховным командованием, в постоянном контакте с Д'Эстером, который, в качестве «красной камарильи», толкал правительство вперед, участвуя в различных схватках и, в конце концов, в сражении при Раштатте, — я имел возможность многое видеть и многое узнать. Ты знаешь, что у меня достаточно критического чутья, чтобы не разделять иллюзий заурядных ура-республиканцев и чтобы разглядеть прикрытое громкими фразами малодушие вождей.
Моя работа, как и подобает «Neue Rheinische Zeitung», даст иное понимание этой истории, нежели другие повествования на эту тему, выход которых ожидается. Она разоблачит кое-какие грязные делишки и будет содержать особенно много нового о почти неизвестных доныне событиях в Пфальце. Размер ее невелик, каких-нибудь 4–6 листов.
До сих пор у меня не было спокойной минуты, чтобы подумать об издателе. Посылать рукопись в Германию мне не хотелось бы; есть риск, что ее выкрадут на почте. Плохо зная издательское дело в Швейцарии, я решил запросить тебя, не принадлежит ли твой старик{643} к числу подходящих издателей для подобных произведений и — заметь хорошенько — к числу таких, которые платят. Деньги я должен получить непременно, так как ведь надо жить. Что эта вещь будет легко читаться, об этом едва ли надо тебе говорить, а что в Германии ее будут покупать (ей не грозит конфискация, тема не дает для этого повода), в этом тебе порукой мое имя. Итак, если можно заключить сделку с твоим папашей, то я надеюсь на тебя; если же нет — тоже не беда. В таком случае не откажи посоветовать мне иную комбинацию, в том числе укажи и возможных немецких издателей, так как с издательским делом в Германии я также совершенно не знаком.
Итак, напиши мне об этом по возможности немедленно и прими сердечный привет
от твоего Ф.Энгельса
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., то. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
62ЭНГЕЛЬС — ИОСИФУ ВЕЙДЕМЕЙЕРУВО ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ
Лозанна, 25 августа 1849 г.
8, Place de la Palud
Дорогой Вейдемейер!
Post tot discrimina rerum{644}, после стольких арестов в Гессене и Пфальце[466], после трех недель праздной жизни в Кайзерслаутерне, после месяца славной кампании, во время которой я, разнообразия ради, прицепил саблю и стал адъютантом Виллиха, после месяца скучной лагерной стоянки вместе с отрядом эмигрантов в кантоне Во, я, наконец, добрался сюда, в Лозанну, и стою на своих собственных ногах. Прежде всего я сяду и напишу комическую историю всей этой нелепой пфальцско-баденской затеи{645}. Но так как я уже не имею никакой связи с Германией и мне неизвестно, какие города находятся на осадном положении, а какие нет, то я не знаю, к какому издателю следует обратиться. Я никого из них теперь не знаю. Там, на месте тебе виднее, какие издатели были бы склонны начать переговоры об издании подобной вещи, которая, конечно, совершенно безопасна и не грозит ни конфискацией, ни судебным процессом. Может быть, во Франкфурте найдется такой издатель. Но у него должны быть деньги. Будь добр, напиши мне об этом возможно скорее, чтобы я мог сейчас же предпринять соответствующие шаги.
Вашего Красного Беккера{646} я недавно видел в самом веселом настроении в Женеве. Он проводит время в загородных кабаках с народным деятелем Эсселленом и другими добродушными diis minorum gentium{647}.
Сердечный привет твоей жене и всем знакомым
от твоего Энгельса
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., то. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
63МАРКС — ФЕРДИНАНДУ ФРЕЙЛИГРАТУВ КЁЛЬН
Лондон, 5 сентября [1849 г.]
Дорогой Фрейлиграт!
Адрес: Карлу Блинду, 18, Robertsstreet, Peterson's Coffee-house, Grosvenorsquare; письмо для меня вложи в особый конверт{648}.
Пишу тебе только несколько строк, так как уже дня четыре — пять страдаю своего рода холериной и чувствую страшную слабость.
Жена моя писала мне, чтобы я известил тебя о получении твоего письма, куда были вложены 100 франков. Вообрази подлость парижской полиции: стали притеснять и мою жену; ей с трудом удалось добиться разрешения остаться в Париже до 15 сентября — до этого числа у нас снята там квартира.
Я нахожусь в самом затруднительном положении. Моя жена должна скоро родить, 15-го она должна выехать из Парижа, и я не знаю, откуда мне взять денег на ее отъезд и на устройство здесь.
С другой стороны, я имею все основания рассчитывать на то, что мне удастся основать здесь ежемесячный журнал, но время не терпит, и первые недели представляют особые трудности.
Лассаль, очевидно, обижен моим письмом к тебе{649}, а также моим письмом к нему. Я, во всяком случае, был далек от подобного намерения и написал бы ему за это время, но при моем теперешнем состоянии мне очень трудно писать.
Как только я снова буду в силах, я напишу тебе подробнее о политическом положении. Надеюсь получить от тебя вскоре несколько строк. Сердечный привет от меня твоей жене, Даниельсу и прочим.
Твой К.Маркс
Впервые опубликовано в журнале «Die Neue Zeit», Erganzungshefte, № 12, 1911–1912 гг.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
64ЭНГЕЛЬС — ДЖОРДЖУ ДЖУЛИАНУ ГАРНИВ ЛОНДОН
Генуя, 5 октября 1849 г.
Дорогой Гарни!
Ты, должно быть, получил несколько строк, которые я послал тебе через полковника Вил-лиха. Пишу, чтобы известить тебя, а через тебя и Маркса, что сегодня утром я прибыл в Геную, и если ветер и погода будут благоприятствовать, я завтра утром отплыву в Лондон на английской шхуне «Корниш Даймонд», капитаном которой является Стивенс. Мое путешествие продлится около 4 или 5 недель, так что к середине ноября я буду в Лондоне.
Я очень счастлив, что мне так быстро удалось вырваться из этой проклятой полицейской атмосферы. Я, право, никогда не видел столь хорошо организованной полиции, как здесь, в Пьемонте.
Всегда преданный тебе Ф.Энгельс
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд… т. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с английского
65МАРКС — ЛУИ БАУЭРУВ ЛОНДОНЕ
[Черновик]
Лондон, 30 ноября [1849 г.]
Господин доктор!
В связи с враждебными отношениями, установившимися между двумя обществами, к которым мы принадлежим, и после Ваших прямых нападок на здешний Эмигрантский комитет[467] (во всяком случае, на моих коллег и друзей, входящих в него) мы с Вами должны порвать наши личные отношения, если не хотим, чтобы наше поведение истолковывалось обеими сторонами как двусмысленное. Вчера вечером в присутствии моей жены я счел неудобным высказывать свое мнение по поводу этого конфликта.
Изъявляя Вам мою глубочайшую благодарность за Ваши врачебные услуги, прошу прислать мне Ваш счет.
Преданный Вам д-р К.Маркс
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд… т. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
66МАРКС — ИОСИФУ ВЕЙДЕМЕЙЕРУВО ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ
Лондон, 19 декабря [1849 г.] 4, Andersonstreet, Kingsroad, Chelsea
Дорогой Вейдемейер!
Я уж не помню, когда писал тебе. Это долгое молчание объясняется всякого рода житейскими мытарствами, обилием всяческих дел и, наконец, тем, что я вообще тяжел на подъем по части писания писем. Наконец, post tot cuscnmma rerum{650}, мне удалось наладить мой журнал{651}: я нашел в Гамбурге типографа{652} и экспедитора. Вообще же все дело будет вестись на частные средства. Плохо то, что в Германии всегда проходит уйма времени, прежде чем оказывается возможным приступить к печатанию. Я почти не сомневаюсь, что не успеют выйти в свет три, а может быть, и два номера ежемесячника, как разгорится мировой пожар и отпадет возможность хотя бы начерно разделаться с «Политической экономией».
Так как ты живешь в самой Германии и лучше нас знаешь все подробности, то, может быть, ты найдешь время для того, чтобы сжато и кратко, в основных чертах описать для нашего журнала положение в Южной Германии и все там происходящее.
Далее, я прошу тебя поместить в вашей газете{653} прилагаемое объявление{654}, — но только после того, как в «Kolnische Zeitung» появится объявление, исходящее от книготоргового агента в Гамбурге. Копию ты мог бы отослать в Вестфалию. Как ты увидишь из объявления, наряду с распространением через книготорговцев мы хотим наладить и другой способ распространения: наши товарищи по партии будут проводить подписку и посылать нам списки абонентов. Пока мы вынуждены были назначить довольно высокую цену и определить для каждого номера небольшое количество листов. Если, благодаря более широкому распространению, наши средства увеличатся, эти недостатки можно будет устранить.
Что ты скажешь относительно склоки между Прудоном, Бланом и Пьером Леру?
Тебе посылает привет Виллих, а также Энгельс, Красный Вольф{655} и Веерт.
Здесь, в Англии, в данный момент развертывается чрезвычайно важное движение. С одной стороны, происходит агитация протекционистов, опирающаяся на фанатичное сельское население, — последствия беспошлинной торговли хлебом начинают сказываться именно так, как я это предсказывал еще несколько лет тому назад{656}. С другой стороны, фритредеры делают из своей системы дальнейшие политические и экономические выводы, выступая в области внутренней политики в качестве сторонников финансовой и парламентской реформы, а во внешней политике — в качестве партии мира. И, наконец, чартисты, которые действуют вместе с буржуазией против аристократии, но в то же время с усиленной энергией снова развернули борьбу своей собственной партии против буржуа. Если, как я надеюсь — не без веских оснований, — вместо вигов в министерстве окажутся тори, то конфликт между этими партиями примет огромные размеры, а внешняя форма агитации станет более бурной и революционной.
Другое событие, еще не заметное на континенте, это — приближение сильнейшего промышленного, сельскохозяйственного и торгового кризиса. Если на континенте революция будет отсрочена до того момента, когда разразится этот кризис, то Англия, быть может, с самого начала окажется, хотя и против своей воли, союзником революционного континента. Более ранняя вспышка революции, — если только она не будет вызвана непосредственно русской интервенцией, — по-моему, была бы несчастьем, ибо как раз теперь, когда торговля все более и более расширяется, рабочие массы во Франции, Германии и т. д., а равно и все мелкие лавочники и т. п., может быть, и настроены революционно на словах, но, конечно, не на деле.
Ты, должно быть, знаешь, что моя жена подарила миру нового гражданина{657}. Она просит передать сердечный привет тебе и твоей жене. Передай твоей жене сердечный привет и от меня.
Напиши поскорее.
Твой К.Маркс
Между прочим, не можешь ли ты достать мне адрес гражданина Хенце?{658}
По газетам тебе известны дурацкие выходки пресловутого Гейнцена. Этого субъекта погубила революция в Германии. Ведь до германской революции его произведения были до некоторой степени в моде, так как мелкому буржуа и коммивояжеру нравилось читать напечатанные черным по белому глупости и хвастливые речи, которые они сами вели с таинственным видом, сидя в винном погребке и закусывая сыром и бисквитами. Теперь он хочет реабилитировать себя, компрометируя в глазах правительств других эмигрантов, живущих в Швейцарии и Англии и активно участвовавших в революции. Он устраивает скандалы и старается создать себе прибыльный ореол мученика, угрожая, что в самом скором времени проглотит за легким завтраком сто тысяч миллионов человек.
Впервые опубликовано на русским языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи Перевод с немецкого
67ЭНГЕЛЬС — ЯКОБУ ШАБЕЛИЦУВ БАЗЕЛЬ
Лондон, 22 декабря 1849 г. 6, Macclesfieldstreet, Deanstreet, Soho
Дорогой Шабелиц!
Письмо твое я получил, и если я не ответил на него из Лозанны, то это объясняется различными причинами, главным же образом моим кругосветным плаванием из Генуи в Лондон, продержавшим меня 5 недель на море. Я не передал тогда свою рукопись{659} Бамбергеру потому, что хотел напечатать ее или в виде отдельной брошюры, или, если бы это не удалось, в нашем журнале{660}, издание которого тогда уже намечалось. В настоящее время журнал этот создан, и в январе в Германии выйдет его первый выпуск, о чем ты уже, вероятно, знаешь по несколько преждевременному объявлению, появившемуся в «Berner-Zeitung». Мы были бы очень рады, если бы ты или твой старик{661} занялись распространением журнала в Швейцарии и вели дела непосредственно с нами. Наш гамбургский комиссионер посылал бы вам экземпляры журнала, и вы могли бы взять на себя своего рода главную агентуру по Швейцарии. Мы, во всяком случае, предпочитаем иметь дело только с солидными фирмами, а человека, который дал объявление в Берне, я не знаю. Сообщи мне при случае, можно ли на него положиться. Обдумай, как все это можно устроить, и сообщи мне об условиях. Но, во всяком случае, расчеты и оплата, по крайней мере в отношении постоянных подписчиков, должны производиться через каждые три месяца. На таких условиях работает и наш гамбургский комиссионер.
Прилагаемое объявление{662} помести, пожалуйста, в «National-Zeitung», и если тебе время от времени нужно будет объявление, чтобы заполнить пустое место, то используй в первую очередь его.
В первый выпуск, кроме общего введения (написанного Марксом), войдет первая из моих статей по поводу кампании за имперскую конституцию, статья маленького Вольфа{663} о последних днях франкфуртского и штутгартского парламентов, обзор событий, написанный Марксом и мной, и, если удастся, также и первая из тех лекций по политической экономии, которые Маркс читает здесь, в Обществе рабочих[468]. Кроме того — разная мелочь и, может быть, еще что-нибудь, написанное Красным Вольфом{664}. Вольф, Маркс, Веерт и я находимся сейчас здесь; если окажется возможным, то скоро сюда приедет и Лупус.
В общем, все здесь идет хорошо. Струве и Гейнцен интригуют против Общества рабочих и против нас всюду и везде, но без успеха. Вместе с несколькими умеренными нытиками[469], выброшенными из нашего Общества, они устроили отдельны» клуб, где Гейнцен изливает свой гнев по поводу пагубного учения коммунистов[470]. Напиши мне поскорее по поводу деловых вопросов.
Твой Ф.Энгельс
Заранее поздравляю с Новым годом.
Будь добр, пришли мне немедленно посылкой Мерославского «Отчет о баденской кампании», «Дневник и т. д.» Дауля, писания Беккера и Эсселлена[471] и другие появившиеся в Бадене вещи, которые имеют значение для истории кампании, то есть вещи, содержащие не декламации, а факты. Израсходованную сумму ты можешь засчитать или мне, или в счет будущих сделок с «Neue Rheinische Zeitung»{665}.
Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого