Движутся, движутся вперёд войска. Мужают в боях солдаты. И вот впереди Сталинград. Торжествуют Костров и Басов. Сбывается их желание. Ещё день — и своими глазами увидят они защитников волжской крепости.
И вот этот день наступил — 26 января. В этот день танкисты Якубовского ворвались в Сталинград и в районе Мамаева кургана встретились с бойцами-гвардейцами из армии генерала Чуйкова.
Выскочили Костров и Басов из танка, уставились на сталинградцев — вот перед ними стоят герои!
Поражаются сталинградцы: что это два танкиста на них, как на расписные ворота, смотрят?
Объясняет командир танка: мол, молодые солдаты, мол, мечтали посмотреть на героев.
Усмехнулись сталинградцы. Однако самим приятно.
— Ясно, товарищ танкист. Понятно!
Вдруг вышел вперёд старшина-сталинградец. Пригляделся к Кострову, к Басову:
— Посмотреть на героев? Ну что ж, смотрите.
Вынул газету:
— Вот тут про героев.
Раскрыли танкисты газету. Глянул Басов — не верит своим глазам. Глянул Костров — тоже глазам не верит.
В газете напечатана фотография. На фотографии двое — Костров и Басов. А сверху надпись: «Слава героям Донского фронта!»
Растерялись танкисты, смутились, зарделись.
Улыбается старшина-сталинградец. Похлопал по плечу Басова, похлопал Кострова, смотрит и сам на фотографию:
— Хороши, хороши! Красивы!
Пошла по рукам газета. Все хотят на героев взглянуть.
Окружила Советская Армия фашистов. В мощных боях разбила. Те, кто остался цел, устремились теперь в Сталинград, в ту часть города, которая пока ещё в руках у фашистов. Ищут фашисты среди стен городских спасение. Приходят в город всё новые и новые фашистские части, а тут и своих полно.
Дома все разрушены. Щебень да камни.
Расползлись фашистские солдаты по подвалам разрушенных домов, по подземельям, погребам и траншеям. Залезают в любую щель.
В одном из глубоких подвалов, под зданием бывшего универмага, сидит и командующий окружённой фашистской армией генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс.
— Мужайтесь! Держитесь! — кричат из подвала фашистские генералы.
Здесь, в подвале, штаб окружённой армии или, вернее, того, что осталось от армии. Не много солдат добрело до города. Одни ещё бьются. Другие махнули на всё рукой.
— Держитесь! Держитесь! — приказ солдатам.
Однако всё меньше и меньше тех, кто готов держаться.
И вот к центру Сталинграда прорвались советские танки. Подошли танкисты к подвалу, в котором скрывались фашистский штаб и фельдмаршал Паулюс. Спустились в подвал герои:
— Будьте любезны, руки кверху, фельдмаршал Паулюс!
Сдался фельдмаршал в плен.
Добивают солдаты фашистов. Из подвалов, подземелий, щелей, траншей выкуривают.
— Вылезайте на свет, голубчики!
Выходят фашисты. Руки, как пики, вверх. Головы — в плечи.
2 февраля 1943 года фашистские войска, окружённые под Сталинградом, окончательно сложили оружие. Всё, что осталось от огромной 330-тысячной гитлеровской армии, сдалось в плен. Советскими войсками были разбиты или полностью уничтожены 22 фашистские дивизии. Пленено 91 тысяча фашистских солдат, в том числе 2500 офицеров. Помимо фельдмаршала, советские войска взяли в плен 23 гитлеровских генерала.
Фашистская армия, сражавшаяся под Сталинградом, перестала существовать.
Прошло два дня, и 4 февраля на центральной площади Сталинграда состоялся огромный митинг. Застыли в строю солдаты. Слушают слова о фашистской капитуляции. Несутся слова над площадью:
— Двадцать две дивизии!
— Двадцать три генерала!
— Девяносто одна тысяча фашистских солдат и офицеров!
— Фельдмаршал Паулюс!
Победа под Сталинградом была полной. Победа была великой. Не померкнет слава её в веках.
Сталинград!
Крепость на Волге.
Город-легенда.
Город-герой.
Здесь люди стояли как скалы. Здесь жизнь победила смерть.
РАССКАЗЫ О БИТВЕ НА КУРСКОЙ ДУГЕ
Июль. 5-е. 1943 год. Короткая летняя ночь. Курская дуга. Не спят фашисты. На 3 часа утра назначено наступление. Отборные войска направлены сюда, под Курск. Лучшие солдаты. Лучшие офицеры и генералы. Лучшие танки, лучшие пушки. Самые быстрые самолёты. Таков приказ главаря фашистов Адольфа Гитлера.
За тридцать минут до начала штурма начнут фашисты артиллерийскую атаку на советские позиции. Загрохочут пушки. Это будет в 2.30. Пропашут снаряды советские позиции. Затем вперёд устремятся танки. За ними пойдёт пехота.
Притаились фашистские солдаты. Сигнала ждут. Нет-нет, на часы посмотрят. Вот два часа ночи. Два пять. Два десять. Двадцать минут до двух тридцати осталось. Пятнадцать, десять минут осталось. Десять минут, и тогда…
И вдруг! Что такое?! Не могут понять фашистские солдаты, что же вокруг случилось. Не от них, не со стороны фашистских позиций, а оттуда, от русских, прорвав рассвет, огненным гневом ударили пушки. Покатился смертельный вал. Вот подошёл к окопам. Вот заплясал, закружил над окопами. Вот поднял землю к небу. Вот вновь металлом забил, как градом.
В чём же дело?
Оказалось, советским разведчикам удалось установить точные сроки фашистского наступления. День в день. Час в час. Минута в минуту. Не упустили удачу наши. Упредили фашистов. По готовым к атаке фашистским войскам первыми всей силой огня ударили.
Заметались фашистские генералы. Задержалось у них наступление. Прижались к земле фашистские солдаты. Не тронулись с исходных позиций фашистские танки. Не успели артиллеристы открыть огонь. Лишь через несколько часов смогли фашисты пойти в атаку. Однако без прежнего энтузиазма.
Шутили у нас в окопах:
— Не тот теперь выдох!
— Не тот замах!
И всё же сила у фашистов была огромная. Рвутся они к победе. Верят они в победу.
Долго готовились фашисты к Курской битве. Дважды начало её откладывали. То не готовы новые танки. То не готовы новые пушки. То новые самолёты не закончили испытания.
Готовились фашисты к наступлению. К наступлению готовились и наши войска. И наши приняли решение ударить по фашистам именно здесь, в районе Курского выступа. Ставка Верховного Главнокомандования рассматривала вопрос: наступать первыми или выждать? Решили — выждать. План у советских войск был такой: пусть первыми ударят фашисты, мы их сдержим, обессилим в упорных оборонительных боях, а затем, выбрав удобный момент, сами перейдём в наступление.
Такое ведение войны называется контрнаступлением. Утвердила Ставка Верховного Главнокомандования этот план.
Наступление под Курском фашисты начали с двух направлений. Они наносили удар по Курску с севера, со стороны города Орла, и с юга, со стороны города Белгорода. Прорваться к Курску, захватить в огромный мешок советские войска, которые находились на Курском выступе, разбить, уничтожить, пленить эти войска — таковы намерения у фашистов.
Дождались фашисты новой военной техники. Во время Курской битвы у них появились сразу два новых танка. Один из них фашисты назвали «тигр», второй — «пантера». Была у врагов и ещё одна новинка — самоходное очень мощное орудие «фердинанд». Началась битва. Пошли в атаку «тигры», «пантеры» и «фердинанды».
Не приметно ничем селение Ольховатка: поле, овраги, ручьи в оврагах. Метры родной земли. Грозный бой развернулся на этих метрах.
С севера, со стороны Орла, фашисты направили удар на Ольховатку.
В числе войск, сражавшихся под Ольховаткой, находился истребительно-противотанковый полк. Служили в полку два брата: Никита Забродин и Степан Забродин. Оба рослые. Оба красивые. Сержанты оба. Один и другой командиры орудий. Родом они из Сибири. Работали до войны звероловами.
Знают солдаты в полку, что у фашистов «тигры», «пантеры» и «фердинанды». Смеются солдаты, кивают братьям:
— По вашей, выходит, части.
— Верно, по нашей, — сказал Степан.
— Согласен, по нашей, — сказал Никита.
Заработали их расчёты.
Лихо сражался Степан Забродин. Не торопился, стрелял с умом. Не бил в лобовую броню. Метил противнику в бок. Тут у танков броня не такая толстая. Выходят из строя «тигры».
Не уступает брату и Никита Забродин. Ловок в бою Никита. Этому больше везёт в «пантерах». Выстрел. Выстрел. И снова выстрел. Замирают в прыжках «пантеры».
А слева и справа другие стоят солдаты. И у этих в бою удача. Однако у Забродиных всё же больше. Три танка подбил Степан. Три танка подбил Никита.
— Звероловы, как есть звероловы, — смеются солдаты.
Под Ольховаткой были в героях не только одни Забродины. Многие там отличились. И артиллеристы, и наши танкисты, и пехотинцы, и авиаторы. Не взяли враги Ольховатку. Отстояли её солдаты.
Не смогли фашисты через Ольховатку на Курск прорваться, повернули на станцию Поныри.
Здесь, как и под Ольховаткой, вновь много советских бойцов отличилось. Был в их числе и артиллерийский расчёт, которым командовал ефрейтор Кузьма Андреевич Зуев.
На время боя орудие Зуева было придано небольшому пехотному подразделению. Прибыла пушка в подразделение.
Окружили её солдаты.
Среди пехотинцев много совсем молодых бойцов. Есть и такие, которые пушку впервые так близко видят. Смотрят солдаты: кто издали, кто ближе подходит. А один и вовсе шагнул к орудию. Колёса потрогал, пощупал лафет, ствол, словно по шее коня, похлопал. Обратился к артиллеристам:
— Здорово лупит?
— Молния-гром!
Замаскировали артиллеристы орудие, установили так, чтобы фашисты не сразу его заметили, приготовились к бою.
Вот и фашистские танки пошли в атаку. Выжидают артиллеристы. Выжидают бойцы в окопах.
Ближе танки. Всё ближе.
«Чего не стреляют?! Чего не стреляют!» — тревога прошла в окопах.
И вот ударила грозно пушка. Считают огонь солдаты:
— Раз!
— Два!
— Три!
Посмотрели теперь на поле: