Эти попытки Гитлера вбить клин между недавними союзниками и использовать противоречия между ними, чтобы добиться отмены репараций и военных ограничений, разоблачались французской печатью.
«Гитлер, раздувающий гражданскую войну, призывающий к крестовому походу против большевизма, — писала французская газета «Temps», — борется в то же время с Версальским договором и с французским «милитаризмом». Весь этот маневр сводится к тому, чтобы вбить клин между Францией и англосаксонскими странами». Французский журналист не отметил, что Гитлер одновременно вбивал клин между демократическими странами и Советским Союзом. Для Гитлера «восточный клин» был основанием всех его планов.
Международная конференция по разоружению. В обстановке всё более обостряющихся противоречий между империалистическими странами открылась 2 февраля 19°2 г. в Женеве Международная конференция по разоружению.
По свидетельству американского государственного секретаря Стимсона, «в мире господствовал дух пораженчества»; в Женеве среди малых наций, напряжённо следивших за малейшими признаками действенности Лиги наций и её статута, «царила унылая атмосфера». Бессилие Лиги наций и невозможность её средствами разрешить проблемы международных долгов, репараций, разоружения, безопасности были уже очевидны для многих. Пацифистские иллюзии рассеялись.
Французская делегация в Женеве занимала позицию, явно продиктованную страхом перед возрастающей агрессивностью Германии.
Французы вновь выступили с предложением создать «международную армию» при Лиге наций. Они предлагали всем государствам передать для этой цели в распоряжение Лиги наций известную часть гражданской и бомбардировочной авиации, а также часть своих сухопутных и морских вооружённых сил.
Французы настаивали также на заключении договоров о дополнительных гарантиях безопасности Франции и о новых военных союзах. Французские представители всеми силами стремились к сохранению военного превосходства Франции над Германией.
Германия на конференция проводила ту же линию, что я на подготовительной комиссии.
Перед самым открытием конференции по разоружению германские буржуазные партии всех оттенков провели сообща кампанию в пользу «равенства Германии в вооружениях».
На самой конференции глава германской делегации Брюнинг заявил: «Германское правительство, как и германский народ, просит, чтобы разоружение стало всеобщим. Германский народ требует равенства прав и равенства безопасности всех народов».
Английская делегация занимала на конференции руководящее положение. Но вступительная речь Гендерсона, открывшего конференцию, как отмечала даже английская пресса, «но содержала ни одного намёка на созидательную или продуманную политику».
Позиция английской делегации на конференции отличалась той же неопределённостью, какая характеризовала отношение к Германии различных политических кругов Англии. Сторонники «восстановления равновесия» в Европе высказывались за германское «равноправие» в вооружениях. Под влиянием гитлеровской демагогии одни стремились вооружить Германию против Франции, другие — против СССР. Некоторые влиятельные журналисты, как, например, Гарвин в «Observer», прямо требовали пересмотра Версальского договора в пользу Германии. 8 февраля 1932 г. министр иностранных дел Англии Джон Саймон огласил на конференции официальный английский проект. Он предлагал уничтожить подводный флот, химические средства войны, отменить всеобщую воинскую повинность, одобрить Вашингтонское и Лондонское соглашения о морских вооружениях и образовать постоянную комиссию по разоружению для дальнейшего контроля и регулирования вооружений.
Французские требования дополнительных гарантий отвергались английской делегацией. Осуществление этих требований могло укрепить международные позиции французского империализма. Поэтому англичане заявляли, что необходимо ограничиться гарантиями, предоставленными в Локарно.
Представитель Соединённых штатов Гибсон выступил о предложением сократить сухопутные силы до уровня, необходимого для охраны внутреннего порядка. Кроме того, он предлагал сократить тоннаж военно-морского флота в одинаковом проценте к наличным силам каждой страны. Япония возражала против этого предложения и требовала пересмотра решений Вашингтонской и Лондонской морских конференций, подчёркивая своё «особое» положение на Тихом океане.
Италия поддержала на конференции требования «равноправия» Германии в вооружениях. Итальянский фашизм добивался этим ослабления Франции, лелея мысль о территориальных приобретениях за её счёт. Однако противоречия между Италией и Германией из-за Тироля и влияния в Юго-Восточной Европе были достаточно серьёзными. Поэтому итальянцы предлагали годичное «перемирие» в вооружениях. Этот неожиданный пацифизм итальянцев объяснялся также и финансовыми затруднениями, которые Италия испытывала в годы кризиса; при таких условиях ей не приходилось мечтать о том, чтобы самой неначительно увеличить свои вооружения.
Зато по вопросу о размерах военно-морского флота итальянская делегация проявляла особую настойчивость, требуя полного равенства с Францией.
Позиция СССР на конференции по разоружению. Советская делегация последовательно проводила на конференции линию, направленную к действительному разоружению. Во вступительной речи, произнесённой на пленуме конференции 11 февраля 1932 г., председатель советской делегации Литвинов отметил, что советское правительство исключает войну как орудие национальной политики. Ещё в подготовительной комиссии по разоружению советская делегация указывала на растущую опасность новых войн. Это предостережение высмеивалось империалистическими кругами и вызывало упрёки в пессимизме. А между тем конференция открылась под грохот пушек…
«Два государства, связанных между собой пактом Лиги наций и Парижским договором 1928 г., — говорил глава советской делегации, — находятся уже пять месяцев в состоянии войны де факто, если не де юре. Война ещё не зарегистрирована и не засвидетельствована у нотариуса, но огромные территория одного из этих государств оккупированы вооружёнными силами другого государства, а между регулярными войсками обеих стран происходят сражения с участием всех родов оружия, с тысячами убитых и раненых».
Правда, всё это происходит вдали от Европы. Но в настоящее время разъединённых политически и экономически материков не существует; в самой Европе едва ли найдётся двое соседей, которые не имели бы между собой серьёзных территориальных счётов.
Наиболее верной гарантией против войны, по мнению советской делегации, может быть лишь всеобщее и полное разоружение. Поэтому она предложила заключить конвенцию о всеобщем разоружении, а в случае её отклонения выдвигала проект конвенции о пропорциональном и прогрессивном сокращении вооружений. Советское предложение поддержала только турецкая делегация.
Таким образом, точка зрения советского правительства не встретила ни понимания, ни поддержки большинства делегатов конференции. В частности усилия английской делегации направлены были к тому, чтобы не вызвать чем-нибудь недовольства японской делегации. Саймон всё время пугал делегатов тем, что неосторожное давление на Японию может вызвать её уход с конференции и тем самым привести дело разоружения к срыву.
Такая позиция официальной английской дипломатии объяснялась тем, что влиятельные круги английской буржуазии, как и тогдашнее английское правительство, стремились не к общей безопасности, а лишь к «локализации» войны, дабы предохранить от неё Англию. Поэтому английское правительство и предпочитало не вмешиваться в японо-китайский конфликт. Притом же в развитии военных событий на Дальнем Востоке была непосредственно заинтересована и английская тяжёлая промышленность. На долю английских фабрикантов оружия приходилась почти треть его мирового экспорта, шедшего, между прочим, в Японию и Китай.
Борьба Германии за отмену репараций. Дальневосточные события и позиция держав, участвовавших в Международной конференции ободрили Германию в ее борьбе за отмену версальских и позднейших ограничений. Под предлогом экономического кризиса германское правительство отказалось от выполнения даже тех облегчённых обязательств, которые были установлены для неё по плану Юнга.
В последний раз французское правительство добилось от Германии уплаты трёх с половиной миллиардов репараций перед эвакуацией Рейнской зоны, т. е. в середине июня 1930 р. Но уже в сентябре того же года нацисты получили в новом Рейхстаге огромный прирост числа голосов; в результате этого саботаж репараций ещё усилился. Мораторий Гувера окончательно приостановил уплату репараций и вообще германских долгов. Зато иностранные капиталовложения в Германии к этому времени (за период 1924–1930 гг.) возросли до 25 миллиардов марок. Одних только английских долгосрочных инвестиций в Германии имелось на 54 миллиона фунтов стерлингов, в том числе 24 миллиона фунтов стерлингов по двум репарационным займам (по плану Дауэса и Юнга). Краткосрочные английские займы достигли в Германии 100 миллионов фунтов стерлингов — в два раза большей суммы, чем во всех остальных странах Европы.
Таким образом, якобы для выполнения своих международных обязательств, Германии удалось получить от Англии и США значительную финансовую помощь. Общая сумма полученных Германией иностранных капиталов достигла к этому времени 25 миллиардов марок. Эта сумма в два с половиной раза перекрывала сумму в 10 миллиардов, уплаченных Германией за всё время в счёт репараций.
Тем не менее германское правительство сумело добиться от Базельского банка международных расчётов благоприятного для себя заключения о невозможности ввиду кризиса уплаты репараций.
По опубликовании базельского доклада экспертов английское правительство Макдональда выступило с предложением скорейшего созыва новой репарационной конференции. В речи английского премьера 24 декабря 1931 г. явственно прозвучали нотки паники перед возможностью экономической катастрофы или даже революции в Германии. «Доклад экспертов, — говорил Макдональд, — показал вполне ясно, что правительства должны собраться, не тратя ни единого дня на ненужные отсрочки… Ради бога, встретимся поскорее».