Маневр Гитлера в отношении Франции. Гитлер убеждал французов, что единственное желание «национал-социалистской Германии — навсегда уничтожить вражду между Германией и Францией». В своих публичных выступлениях и особенно в беседах с иностранными корреспондентами Гитлер уверял, что «Германия не имеет никаких территориальных споров с Францией». «Если бы Саарская область была возвращена Германии, исчез бы всякий повод для исправления границ», — заявил фюрер.
Для урегулирования последних спорных вопросов с Францией Гитлер выразил готовность встретиться с Даладье. В своих расчётах гитлеровская дипломатия опиралась прежде всего на сочувствие реакционных кругов в самой Франции, Действительно, правые группировки, связанные с Комите де Форж, были заинтересованы в укреплении экономических и политических связей с германским финансовым капиталом. Но широкие массы и большая часть буржуазии Франции были настроены против соглашения с гитлеровской Германией. Поэтому французское правительство не решилось принять германское предложение о непосредственных переговорах с Гитлером.
На заседании французской Палаты депутатов 17 октября 1933 г. премьер-министр Даладье выступил с большой речью, в которой обосновал этот отказ.
«Мы не глухи к любым словам, — говорил Даладье, — но мы и не закрываем глаза на происходящее. Если искрение хотят договориться, зачем начинать с разрыва? Если хотят соблюдать свои обязательства, почему не проверять, как она соблюдаются? Если имеется готовность уничтожить всё оружие до последней винтовки и пулемёта, зачем противиться принятию и лойяльному исполнению плана, постепенное выполнение которого привело бы к подлинному разоружению?»
Франция в это время переживала очередной финансовый и политический кризис. 23 октября 1933 г. правительство Даладье ушло в отставку. Новый кабинет Сарро столь те мало, как и предыдущий, был способен найти действительный выход из кризиса. Сторонники соглашения с Германией усилили кампанию за немедленные франко-германские переговоры. «Следует ли оттолкнуть протянутую нам руку) устранить возможность прямых переговоров, прибегать к посредникам, проводить в будущем политику бездействия? — вопрошал 18 ноября 1933 г. один из лидеров радикальной партии, Рош, в газете «Republique». — Отнюдь нет. Придёт время, когда решительные люди должны будут сделать то, на что не решаются дипломаты, скованные предрассудками, и государственные деятели, связанные устаревшими формулами».
Один из сотрудников той же газеты, Бертран де Жувенель, имевший большие связи в Германии, систематически выступал со статьями и корреспонденциями, агитируя за сближение с Гитлером. К журналистам того же лагеря принадлежал и де Бринон, политический редактор газеты «Information». Он ездил в Германию и имел там неоднократные свидания и беседы с Гитлером. В своей книге «Франция — Германия 1918–1934 гг.» этот агент фашистской Германии в самых идиллических чертах описал встречи с Гитлером, По его словам, Гитлер в это время мечтал об осуществления своего проекта примирения «путём непосредственного контакта стопроцентных немцев и стопроцентных французов — больше, чем посредством конференций, дипломатов и политиков».
Явно превосходя всякую меру издевательской лжи, Гитлер заявил французскому журналисту о своём намерении воздвигнуть на берегах Рейна огромный памятник в честь павших французов и немцев, примирённых смертью…
В одном из своих интервью Гитлер заверял де Бринона, что осуществить мир и добиться соглашения с Францией он, Гитлер, может скорее и успешнее, чем Штреземан или Брюшшг. Он вновь подчеркнул, что за исключением саарского вопроса между Францией и Германией нет разногласий, — судьбу Эльзас-Лотарингии он считает окончательно решённой. С Польшей соглашение будет достигнуто. Если для умиротворения Европы и Франции нужен дополнительный залог безопасности в форме оборонительного союза Франции с Англией, заявил Гитлер, он не будет возражать против него: «Я нисколько не возражаю против такого союза, так как не намерен нападать на своих соседей». «Никакой спор в Европе не оправдывает войны, которая ничего не разрешила бы и лишь привела бы к уничтожению наших рас, являющихся высшими; Азия водворилась бы на нашем континенте, и большевизм одержал бы свою победу».
Под давлением прогитлеровских кругов французское правительство решило всё же «выслушать германские предложения». В Берлине состоялось свидание Гитлера с французским послом Франсуа Понсэ. Посол дважды посетил Гитлера: 24 ноября mil декабря 1933 г. Во время их бесед со стороны Германии были выдвинуты следующие предложения:
Немедленная передача Германии Саарской области.
Увеличение численного состава германской армии до 300 тысяч человек с годичным сроком службы. Предоставление Германии права иметь вооружение, соответствующее численности этой армии, включая тяжёлую артиллерию, танки, истребительную и бомбардировочную авиацию.
Установление международного контроля над вооружениями военизированных обществ всех стран на условиях равноправия.
Заключение пакта о ненападении со всеми соседями Германии сроком на десять лет.
Германские предложения были незамедлительно сообщены в Париж. Их обсуждение привело к ещё большему обострению внутренней борьбы во Франции.
Заверяя Францию в дружественных чувствах, гитлеровские пропагандисты одновременно усиленно внушали своим штурмовикам «отвращение и ненависть» к французской «расе негроидов».
Миллионы немцев на митингах слушали возбуждающие речи гитлеровцев о необходимости восстановления великой Германии, о том, что надо вести войну, если хочешь яркой жизни, что «мир» должен быть продуктом войны, что немец — «человек высшей расы» — сначала подчинит себе вселенную, а затем установит в ней мир и «новый порядок»…
Где же были дипломаты демократических стран, аккредитованные при правительстве гитлеровской Германии? Как они воспринимали эту неистовую агитацию? Одни делали вид, что ничего не замечают, другие утешали свои правительства тем, что гитлеровцы, выступая перед массами, якобы лишь отдают дань демагогии своей официальной «национал-социалистской программы». На самом же деле и они прекрасно понимают необходимость поддерживать деловое сотрудничество с капиталистическим миром. И «демократические» правительства с серьёзным видом принимали авансы Гитлера.
Связь гитлеровской дипломатии с русско-украинской белогвардейщиной. Добиваясь равноправия в области вооружений, Германия при негласной пока поддержке своих союзников начала укреплять своё стратегическое положение в Восточной Европе.
С этой целью гитлеровская дипломатия стремилась прежде всего пробить брешь в той системе военно-политических союзов, какую создала вокруг себя Франции.
Важнейшим звеном этой системы была Польша. Оторвать её от Франции стало главной задачей гитлеровской дипломатии. Издававшийся в Вене орган отколовшейся от Гитлера национал-социалистской группы Отто Штрассера «Der schwarze Front» сообщал, что Геринг ещё 13 февраля 1933 г. посетил французского посла в Берлине Франсуа Понсэ. Он предложил Франции некоторую сделку по вопросу о Польском коридоре. План Геринга сводился к тому, что Польша должна заключить военный союз с Германией против СССР, вернуть Данцигский коридор и, в случае успеха войны с Советским Союзом, получит: Взамен часть Украины с выходом к Чёрному морю, Французское правительство отвергло план военного союза между Францией, Германией и Польшей и сообщило о предложении Геринга советскому правительству.
Гитлеровская дипломатия прилагала все усилия, чтобы добиться сделки и с Италией. В начале марта 1933 г. польское телеграфное агентство получило из Женевы сообщение о происходившем в Локарно совещании представителей Гитлера с итальянскими фашистами. От имени Гитлера на этом совещании выступил Розенберг. Он всячески расписывал заманчивые перспективы германо-итальянского сотрудничества и совместных действий двух фашистских стран против СССР. Наступление на Украину и на Кавказ всецело отвечает интересам Италии, заверял Розенберг. Оно может обеспечить Италии значительную долю в украинском хлебном экспорте. В расчленении Советского Союза заинтересованы «не только Германия и Италия, но и весь цивилизованный мир».
В качестве экспертов на совещании в Локарно присутствовали украинские жовтоблакитники — полковник Коновалец и Полтавец-Остраница. Прибалтийский немец, озлобленный черносотенец, получивший воспитание и образование в царской России, Розенберг сколачивал вокруг Гитлера уцелевшие группы русских и в особенности украинских белогвардейцев во главе с бывшим гетманом Украины Скоропадским. Союз гитлеровской Германии с «национальной Украиной» рекламировался на все лады. Среди украинской эмиграции распространялись открытки с фотоснимками бывшего украинского гетмана в мундире гитлеровского штурмовика. На одной из открыток был изображён вместе с германским кронпринцем сын Скоропадского Данила.
В начале апреля 1933 г. в штаб гитлеровцев — «Коричневый дом» — в Берлине был вызван «полковник» Полтавец-Остраница. Ему было предложено приступить к созданию фашистской украинской организации.
Руководство украинскими фашистско-эмигрантскими организациями взял в свои руки Розенберг, возглавлявший «Украинскую секцию» Коричневого дома. Окружающим его украинским, белорусским и русским белогвардейцам он внушал, что только их верная служба делу создания «великой Германии» приведёт к осуществлению и их собственных «национальных чаяний».
Ещё в 1927 г. в своей книге «Будущий путь германской внешней политики» Розенберг изложил план создания «великой Германской империи», в состав которой должны были войти и Польша и Украина. «Когда мы поймём, — писал Розенберг, — что уничтожение польского государства является первой потребностью Германии, союз между Киевом и Берлином и создание общей границы станут народной и государственной необходимостью для будущей немецкой политики».
Свой план Розенберг неустанно внушал и Гитлеру. В тех «конструкциях» «великой Германии», которые Гитлер развивал перед своими единомышленниками, Польша должна была целиком войти в «срединноевропейскую империю», очистив для Германии «жизненное пространство» на Висле.