К началу 1919 г. Керзон стал министром иностранных дел, но самостоятельной политики вести не мог. С падением Ллойд Джорджа в 1922 г. Керзон получил возможность проводить в английской внешней политике свою линию. В историю она вошла под наименованием линии «твердолобых»: всё то, что англичане называют «forward policy» — «наступательной политикой», было характерно для приёмов Керзона.
Этому представителю воинствующего британского империализма и выпала на долю дипломатическая подготовка мирной конференции с Турцией.
Конференция, задуманная Керзоном, намечалась на 13 ноября в Лозанне. Согласие турок на участие в конференции было вызвано прежде всего их истощением после длительных войн. Турция воевала непрерывно с 1911 по 1922 г. Кроме того, турки рассчитывали на поддержку Советской России. Они надеялись, ссылаясь на эту поддержку, выторговать в Лондоне и Париже побольше уступок. Строили турки свои расчёты и на англо-французском антагонизме, углублённом Анкарским соглашением между Турцией и Францией. Наконец, известную роль играли в их поведении и надежды на США, с которыми турки уже вели переговоры о предоставлении концессии.
На Лозаннской конференции лорд Керзон поставил перед собой следующие задачи.
Во-первых, ему нужно было взорвать Московский советско-турецкий договор от 16 марта 1921 г., в части, касающейся проливов, чтобы отдалить турок от России. Во-вторых, Керзон стремился создать постоянную угрозу против Советской России, добившись такого решения вопроса о проливах, при котором в любой момент английский флот мог бы проникнуть в Чёрное море. И то и другое должно было бы оправдать перед английским общественным мнением жертвы, понесённые англичанами при дарданельской операции, ж предотвратить повторение блока между Германией и Турцией.
Третьей целью Керзона было преодолеть французское влияние в Турции и заставить турок искать только английского покровительства.
Четвёртой целью было, внедрившись в Турцию, разрешить в пользу Англии мосульский вопрос.
Для выполнения всех этих целей Керзону нужно было прежде всего отстранить Советскую республику от переговоров и таким образом оставить турок с глазу на глаз с Англией. 27 октября 1922 г. временно исполняющий должность британского официального агента в Москве Питере сообщил Наркоминделу, что Англия, Франция и Италия решили созвать в Лозанне конференцию для заключения мирного договора с целью положить конец войне на Ближнем Востоке. На конференцию, кроме указанных трёх держав, приглашались также Турция, Япония, Румыния, Югославия и Греция. Советскую Россию допускали к участию «в комиссии по территориальным и военным вопросам», и то лишь на те заседания, которые специально посвящены будут вопросу о режиме проливов. Наркоминдел в ноте от 2 ноября 1922 г. возражал против столь странной системы представительства на конференции. В самом деле, на конференцию приглашалась Япония, не имевшая как будто никаких территориальных интересов на Ближнем Востоке; зато вне конференции оставалась такая черноморская страна, как Болгария. Разумеется, протестовало советское правительство и против попытки отстранить его от участия в работе конференции на равных с другими державами условиях.
Опасаясь, что советская делегация не получит возможности развернуть на конференции свою программу, советское правительство решило заранее открыто изложить свой план урегулирования вопроса о проливах. В день, когда получено было приглашение на конференцию, Ленин дал интервью корреспонденту английских газет «Observer» и «Manchester Guardian» Фарбману. На вопрос корреспондента: «Какова русская программа разрешения вопроса о проливах?», Ленин ответил:
«Наша программа относительно проливов (пока ещё приблизительная, конечно) содержит в себе, между прочим:
Во-первых, удовлетворение национальных стремлений Турции…
Во-вторых, наша программа заключает в себе закрытие проливов для всех военных кораблей в мирное и военное время. Это — непосредственный ближайший торговый интерес всех держав, не только тех, территории которых непосредственно прилегают к проливам, но и всех остальных…
3-третьих, наша программа относительно проливов состоит в полной свободе торгового мореплавания».
Не ответив на протест Советской России, лорд Керзон продолжал дальнейшую подготовку конференции. Он спешил набрать как можно больше козырей. Среди них немалую роль играл Мосул. Хотя Мосул был захвачен англичанами и там стояли британские войска, однако захват этот не был ещё достаточно оформлен. Английская дипломатия решила включить Мосул в состав подмандатного Ирака; таким образом она рассчитывала закрепить за собой нефтеносный район. Но и это мероприятие было трудно оправдать: Мосул населён не ара-курдами и турками. Английская дипломатия решила обойти это препятствие. Когда осенью 1922 г. началось национальное движение среди жителей Ирака, Англия попыталась использовать его в своих интересах. В английских газетах появились резолюции, якобы полученные из Ирака: в них требовалось восстановить «тысячелетнее историческое право» населения Ирака и укрепить его господство над «местопребыванием ассирийских царей в Ниневии». Эти исторические экскурсы объяснялись весьма простым фактом: развалины Ниневии находились недалеко от Мосула, В октябре 1922 г, подстрекаемые известными кругами в Англии значительные арабские отряды, во главе которых стояли англо-индийские офицеры, вторглись из Ирака в спорную территорию северной Месопотамии; они шли, чтобы «защитить и освободить своих братьев от жестокого турецкого гнёта». Таким образом, Керзон мог явиться на Лозаннскую конференцию, уже превратив Мосул с помощью Ирака в «арабский» город.
Вслед за тем перед Керзоном вставала другая дипломатическая задача, — она была нелёгкой: нужно было, чтобы французы, которые раньше поддерживали турок против англичан, стали на сторону Англии и начали действовать против Турции. Керзон прибег к неплохо задуманному маневру. Ссылаясь на необходимость изолировать Турцию и противопоставить ей единый фронт союзников, лорд Керзон предложил отсрочить Лозаннскую конференцию с 13 ноября до 20 ноября, а предварительно организовать совещание премьеров Антанты в Париже для согласования действий. Когда 12-го вечером представитель Турции Исмет-паша прибыл в Лозанну, на вокзале его встретил генеральный консул Франции с приглашением от имени Пуанкаре пересесть в поезд, идущий в Париж. Исмет сухо отказался.
14 ноября Керзон предложил французам образовать единый фронт против турок — вплоть до применения военных санкций, но при условии отказа от Анкарского договора. Пуанкаре, уже решивший вторгнуться в Рур, боялся раздражать Керзона; поэтому он пошёл на соглашение. Во Франции в это время происходила яростная борьба между сторонниками и противниками Анкарского соглашения. Французские держатели Оттоманского долга объявляли Анкарское соглашение «изменой священным традициям»; они предавали проклятию Франклен-Буйона и, грозя скандалом, не допускали внесения договора на утверждение Парламента. Французскую позицию поддерживала керзоновская пресса; она кричала об унижении и ограблении французов, якобы учинённом кемалистами. Напротив, сторонники Анкарского соглашения, главным образом из лагеря радикал-социалистской партии, требовали скорейшего примирения с Турцией. Пуанкаре бросил им подачку: он отозвал французские войска из Чанака в Константинополь и пообещал включить Анкарское соглашение в Лозаннский договор. На самом же деле он, конечно, собирался похоронить это соглашение. Пуанкаре отнюдь не хотел победы Керзона; напротив, он был заинтересован в длительной борьбе между Англией и кемалистами.
Сначала Керзон вёл переговоры в Париже с Пуанкаре; 18 ноября оба они встретились с Муссолини. В печати было опубликовано сообщение о полном единодушии союзников в ближневосточных вопросах. Однако в действительности было трудно примирить их противоречивые интересы.
Американский посол в Италии Чайльд рассказывает, что после встречи союзников он имел беседу с Пуанкаре. Подтвердив сообщение о создании единого фронта, Пуанкаре вслед за этим добавил, что «Франция не послала и не пошлёт дополнительных военных частей, чтобы исправить ситуацию, созданную глупостью и интригами другой нации». Пуанкаре добавил, намекая на Анкарское соглашение, что «Франция — единственная страна, которая уже заключила соглашение с Турцией». Что касается Муссолини, то, по свидетельству того же Чайльда, он вообще отрицал существование единого фронта.
Восстанавливая французские финансовые круги и рантьеров против «капитуляции перед анатолийскими варварами», Керзон тем временем сам вступил в переговоры с турками. Он предлагал английское решение вопроса о проливах за уступки в пользу Турции в других вопросах: безоговорочное возвращение Киликии туркам, ликвидацию Севрского договора. Турецкая дипломатия уже склонялась к тому, чтобы поступиться своими интересами: в борьбе с Францией по поводу капитуляций и других экономических вопросов турки хотели опереться на Англию.
С такими козырями явился Керзон в Лозанну.
Лозаннская конференция (20 ноября 1922 г. — 24 июля 1923 г.). 20 ноября в казино в Лозанне открылась конференция. На конференции Англия была представлена лордом Керзоном, Франция — Пуанкаре, Италия — Муссолини. На ней присутствовали также делегаты от Японии, Турции, Греции, Югославии, Болгарии и Румынии. Соединённые штаты Америки не принимали участия в конференции; они прислали лишь своих представителей в качестве «наблюдателей».
Тщательно подготовляя конференцию, Керзон заранее обдумал вопросы её организации. Он предложил разбить конференцию на три комиссии: первую — по территориальным и военным вопросам, вторую — о режиме иностранцев и нацменьшинств, третью — по вопросам финансовым и экономическим. Сокращённо эти комиссии назывались: политическая, юридическая и экономическая. Турецкий представитель Исмет-паша настаивал, чтобы председательствование в одной из трёх комиссий, а также пост заместителя секретаря конференции были предоставлены туркам. «С жестом негодующего ц