И как раз в эту секунду зазвонил дверной звонок. Вошли Гунилла и Кристер. Малыш бросился к ним с криком:
— А мне подарили собаку! Теперь это моя собственная собака!
— Надо же, какой хорошенький песик! — воскликнула Гунилла. Но тут же вспомнила, что надо сказать и добавила: — Имею честь поздравить! Вот тебе от Кристера и от меня.
Она протянула ему мешочек тянучек, а после бросилась к Бимбо и снова воскликнула:
— Ой, до чего же хорошенький!
Малышу было приятно это слышать.
— Почти такой же хорошенький, как Йоффа, — сказал Кристер.
— Пожалуй, даже еще красивее. Даже красивее Альберга.
— Да, намного лучше Альберга, — согласился Кристер.
Малыш решил, что оба они, и Гунилла, и Кристер, очень славные, и пригласил их к праздничному столу.
Мама уже успела расставить на столе целую горку маленьких бутербродов с ветчиной и сыром и кучу печенья. А на середине стола стоял торт, на нем горело восемь свечей.
Мама принесла из кухни большой термос с какао и тут же стала наполнять чашки.
— А разве мы не будем ждать Карлссона? — осторожно спросил Малыш.
Мама покачала головой:
— Знаешь, я думаю, теперь нам твой Карлссон ни к чему. Я думаю, он больше к нам не явится, я почти уверена в этом. Ведь теперь у нас есть Бимбо.
Да, теперь у него был Бимбо… но из-за этого Малышу даже еще больше хотелось, чтобы Карлссон был с ними на празднике!
Гунилла и Кристер сели за стол, и мама стала угощать их бутербродами. Малыш положил Бимбо в корзинку и тоже уселся за стол. А мама ушла и оставила детей одних.
Тут Буссе сунул голову в комнату и крикнул:
— Оставь нам с Беттан по кусочку торта!
— Ладно, оставлю, — пообещал Малыш, — хотя вообще-то это несправедливо, ведь вы уплетали торт целых семь-восемь лет еще до того, как я родился.
— Нечего болтать, я желаю съесть большой кусок, — ответил Буссе и закрыл дверь.
Едва дверь за ним закрылась, как послышалось знакомое жужжание и в комнату влетел Карлссон.
— Никак уже начали? Сколько вы успели съесть?
Малыш успокоил его, сказав, что они еще не успели ничего съесть.
— Отлично, — обрадовался Карлссон.
— А ты не хочешь сказать: «Имею честь поздравить…»? — спросила Карлссона Гунилла.
— Да, хочу, имею честь, — пробубнил Карлссон, — где я буду сидеть?
Для Карлссона на столе не было чашки. Заметив это, он насупился и выпятил нижнюю губу.
— Раз такая несправедливость, я не играю. Почему мне не поставили чашку?
Малыш поспешил отдать ему свою чашку. Потом он осторожно, на цыпочках, пошел на кухню и принес оттуда еще одну чашку.
— Карлссон, у меня теперь есть собака, — сообщил, вернувшись, Малыш. — Ее зовут Бимбо.
И он показал на спящего в корзине Бимбо.
— Вот как, очень приятно, — ответил Карлссон, — передай-ка мне вон тот бутерброд… и тот… и этот!
— Да, я принес тебе подарок на день рождения. Ведь я же самый добрый на свете, это уж точно.
Он вынул из кармана брюк свисток и протянул его Малышу:
— Этим свистком ты можешь подзывать своего Бимбо. Я тоже подаю сигналы свистком своим собакам, хотя всех моих собак зовут Альберг и они умеют летать.
— Каждую из них зовут Альберг? — удивился Кристер.
— Да, так зовут всю тысячу моих собак. А когда мы начнем резать торт?
— Спасибо, дорогой Карлссон, за свисток, — сказал Малыш. — Вот здорово будет подзывать свистком Бимбо!
— Впрочем, я буду его иногда одалживать у тебя, может, даже часто-часто. А тянучки у тебя есть? — с беспокойством спросил Карлссон.
— Ясное дело, есть. Гунилла с Кристером подарили.
— Они пойдут прямиком на благотворительные цели, — заявил Карлссон. Он схватил мешочек, сунул его в карман и набросился на бутерброды.
Гунилла, Кристер и Малыш поспешили съесть что-нибудь. Хорошо еще, что мама наготовила всего так много.
Мама, папа, Буссе и Беттан сидели в гостиной.
— Слышите, как они там веселятся! — сказала мама. — Ах, как я рада, что у Малыша есть теперь собака. Правда, хлопот с ней не оберешься, но уж тут ничего не поделаешь.
— Теперь он забудет свои глупые фантазии о Карлссоне, который живет на крыше, я уверен, — решил папа.
Из комнаты Малыша доносились смех и болтовня, и мама сказала:
— Давайте пойдем и поглядим на них, они такие хорошенькие, эти малыши!
— Да, пошли взглянем на них, — подхватила Беттан.
И все они — мама, папа, Буссе и Беттан — отправились в комнату к Малышу посмотреть, как пируют гости на его дне рождения.
Дверь открыл папа, но первой вскрикнула мама. Потому что она раньше всех увидела маленького толстенького дяденьку, сидевшего рядом с Малышом.
Маленького толстенького дяденьку, до ушей измазанного кремом.
— Нет, я сейчас упаду в обморок, — объявила мама.
Папа, Буссе и Беттан стояли молча, вытаращив глаза.
— Видишь, мама, Карлссон все-таки прилетел, — сказал Малыш. — Ах, какой у меня сегодня хороший день рождения!
Маленький толстенький дяденька смахнул крем с физиономии и помахал папе, маме, Буссе и Беттан пухленькой ручкой, так что взбитые сливки брызнули во все стороны.
— Хейсан-хоппсан! — крикнул он. — Вы, понятно, раньше не имели чести знать меня?.. Меня зовут Карлссон, который живет на крыше… Ой, ой, Гунилла, не увлекайся тортом, оставь мне кусочек!
Он схватил Гуниллу за руку, и девочке пришлось отложить лопаточку для торта.
— Никогда еще не встречал такой жадной маленькой девочки, — сказал он и положил себе большущий кусок.
— Карлссон, который живет на крыше, — лучший в мире поедатель торта, — заявил он и солнечно улыбнулся.
— Пошли отсюда! — шепнула мама.
— Да, лучше не мешать мне, — согласился Карлссон.
— Обещайте мне, — сказал папа, когда они закрыли за собой дверь, — обещайте мне вы все, ты, Буссе, и ты, Беттан, тоже, не говорить об этом никому, абсолютно никому!
— А почему? — спросил Буссе.
— Да потому, что никто вам не поверит, — ответил папа. — А если поверят, то нас до конца жизни не оставят ни на минуту в покое.
Папа, мама, Буссе и Беттан пообещали никому не рассказывать о странном приятеле Малыша.
И они выполнили обещание. Никто не услышал от них ни слова о Карлссоне. И потому Карлссон продолжает жить в своем маленьком домике, о котором никто не знает, хотя он стоит на обыкновенной крыше обыкновенного дома на самой обыкновенной стокгольмской улице. Карлссон может преспокойно летать где захочет и озорничать сколько угодно, именно этим он и занимается. Ведь он лучший в мире озорник.
Когда все бутерброды, все печенье и весь торт были съедены, когда Гунилла и Кристер ушли домой, а Бимбо уснул, Малыш попрощался с Карлссоном. Карлссон сидел на жестком козырьке подоконника, готовый взлететь. Занавески медленно колыхались, на улице было тепло, стояло лето.
— Милый, милый Карлссон, это точно, что ты будешь жить на крыше, когда я вернусь от бабушки? — спросил Малыш.
— Спокойно, только без паники! — ответил Карлссон. — Буду, конечно, если только бабушка отпустит меня. Но в этом я не уверен. Ведь она считает меня лучшим в мире внуком.
— И ты тоже так думаешь?
— Ясное дело, а кто же, по-твоему, лучший в мире внук? Ты знаешь другого такого? — спросил Карлссон.
Тут он нажал кнопку у себя на животе. Мотор зажужжал.
— Ох, и поедим мы тортов, когда я вернусь! — крикнул Карлссон. — Ведь от них не толстеют! Хейсан-хоппсан, Малыш!
— Хейсан-хоппсан! — прокричал ему в ответ Малыш.
И Карлссон исчез.
А Бимбо лежал в корзиночке рядом с кроватью Малыша и спал. Малыш склонился над ним. Понюхал его. Погладил медленно маленькой шершавой рукой голову щенка.
— Бимбо, завтра мы поедем к бабушке, — сказал Малыш. — Спокойной ночи, Бимбо! Спи крепко, Бимбо!
Карлссон, который живет на крыше, прилетает вновь(Перевод Л. Брауде)
Карлссон, который живет на крыше, прилетает вновь
Мир так велик, и на свете так много домов. Есть дома большие и маленькие, красивые и уродливые, старые и новые. А еще есть на свете маленький-премаленький домик Карлссона, который живет на крыше. Сам Карлссон думает, что это самый лучший домик на свете и что он как раз впору самому лучшему на свете Карлссону. Точно так же думает Малыш. Малыш — это тот, который живет с мамой и папой, с Буссе и с Беттан в совершенно обыкновенном доме на совершенно обыкновенной улице в Стокгольме. А наверху, на крыше этого дома, как раз за дымовой трубой, — да-да, именно там примостился совсем маленький домик Карлссона, а на табличке у двери написано:
КАРЛССОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ, — самый лучший в мире Карлссон.
Может, кому-нибудь покажется удивительным, что кто-то живет на крыше, но только не Малышу.
— А что в этом удивительного?! — говорит он. — Каждый должен жить там, где хочется.
Мама и папа тоже считают, что каждый должен жить там, где хочется. Но прежде, в самом начале, они не верили, что Карлссон вообще есть на свете. Не верили в это и Буссе и Беттан. Они не желали верить, будто там, наверху, живет маленький толстый дяденька, у которого на спине — пропеллер и который умеет летать.
— Врешь ты все, Малыш, — говорили Буссе и Беттан. — Карлссон — это просто твоя выдумка.
Чтобы проверить, правду ли они говорят, Малыш спросил как-то Карлссона — не выдумка ли он, на что Карлссон ответил:
— Сами они — выдумка.
Мама с папой думали, что Карлссон — что-то вроде мифической личности, ну, такой, какую многие дети создают в своем воображении, когда чувствуют себя одинокими.
— Бедный Малыш, — говорила мама. — Ведь Буссе и Беттан намного старше его и играть ему не с кем. Вот он и придумал этого Карлссона.
— Да, подарить бы ему хотя бы собаку, — говорил папа. — Ведь он так давно мечтал о ней. И стоит появиться собаке, как он тут же забудет Карлссона.
Вот так и получилось, что малышу подарили Бимбо. Ему подарили Бимбо, который стал только его собственной и больше ничьей собакой. Это произошло в тот самый день, когда Малышу исполнилось восемь лет.